Любимая — вот как теперь её называют. Девушка ещё раз перечитала это глупое и наивное письмо, и ей стало приятно на душе. Она не знала, как это работает и что именно вызывает в её организме такие реакции, но сейчас всё было не важно, ей просто было приятно, а внутри поселилось тепло. Он не поверил ей, и захотел помочь вопреки всему. Может быть это и была любовь?

— Ты ему призналась? — спросил Павел, вернувшись в машину после того, как отходил «по-маленькому».

— Да. — просто ответила девушка, и положила ему на колени больную ногу. — Сделай массаж, пожалуйста.

— Я бы ему ничего не сказал. — на всякий случай уточнил следователь. — Расскажи, за что ты их всех убила?

И Женя рассказала. Ей тоже нужно было перед кем-то исповедаться, почему бы и не перед Павлом. Он слушал внимательно, не перебивал, а потом вздохнул:

— Большая часть из них была обычными нарками, которые ничего и никому не сделали.

— Они все ничего не сделали, когда её насиловали. — зло ответила девушка.

— Тебе решать. — тихо сказал он.

В этот момент девушка вспомнила пожилую женщину. Что она могла делать в этом притоне, непонятно, но была надежда на то, что нормальным людям там делать нечего. Нельзя было исключать того, что она приходила просить за своего внука или дочь, а Женя её хладнокровно убила.

«Лес рубят — щепки летят» — вновь пришла из памяти поговорка.

— Паш, ты не думал, может бросить всё, обратиться в полицию и признаться, что ты ликвидировал террористов? — попробовала она уговорить его. — Тебе не кажется, что мы зашли слишком далеко и ничем хорошим это не закончится? Эту машину будут искать, кто-нибудь сообщит в ближайшее время полиции, что мы выходили из дома и уехали на ней. Наши описания дадут полиции, они быстро вычислят личности — ты понимаешь, что это почти конец нашим «приключениям»?

— Не дадут никому описаний, там наркопритон был, жители только спасибо скажут, ты наших людей что ли не знаешь?

— Видимо не знаю. — тихо сказала Женя, а потом всё же спросила: — Может быть, всё-таки, пора сдаться полиции?

Он долго ничего не отвечал, лишь продолжая делать массаж и обиженно сопеть. Потом посмотрел на неё, и наконец выговорил:

— Я сделаю это, если с Кривым ничего не выгорит, тебя я нигде упоминать не буду, обещаю.

Она снова вспомнила Славу, и долго решала, стоит ли откровенно говорить со следователем. Почему-то показалось, что если ты хочешь быть честным — то это нужно делать до конца, не взирая на последствия.

— Я тебя убить хотела, Паша, если бы сегодня ничего не получилось. — выговорила Евгения, когда решилась. — Можешь дать в морду, один раз, если ещё попробуешь — убью.

— А сейчас не хочешь? — после долгой паузы, спросил следователь.

— Не хочу и не буду. — она покачала головой. — Прости меня.

— Я почему-то не удивлён, и прощаю тебя, а женщин я не бью, если они меня тоже не бьют. — улыбнулся мужчина. — Так у вас со Славой всё кончено?

— Да, я хочу, чтобы у него всё было хорошо, а это возможно, только если меня не будет рядом.

— Так может мы… — попробовал закинуть удочку Павел, поглаживая её ногу.

— Нет, хватит, с тобой у нас тоже ничего не будет. — Женя забрала ногу, и развернулась на водительском месте.

Дальше они сидели молча. Солнце клонилось к закату, мимо проносились редкие автомобили, среди которых не находилось нужного им. Эта дорога была не очень популярна осенью, она вела в основном к частным садоводствам, а дачный сезон уже месяц как закончился.

Евгения стала размышлять о том, что было бы, если она сейчас чудесным образом превратилась в парня. Сохранились бы чувства к Славе, и как они проявлялись?

Выходило так, что нет, не сохранились бы. Ей бы снова начали нравится девушки, а всё что произошло в этом теле, казалось-бы неправильным. Конечно, если новое тело окажется склонным к гомосексуальным контактам, тогда ещё оставалась бы лазейка. Но тут уже Слава точно не понял её и не ответил взаимностью.

Она покрутила головой, отгоняя идиотские мысли и разминая шею, а Павел в этот момент сказал:

— Едет!

И правда, был слышен звук бензинового мотора, который приближался со стороны города. Женя завела автомобиль, выжала сцепление и включила первую передачу, готовясь к старту. Они решили ничего не придумывать нового, а просто догнать машину и «бортануть», раз уж мощность двигателя это позволяла. Быстро натянули маски и перчатки.

— Включи фары! — закричал Павел, когда они сорвались с места, устремляясь вслед за красной молнией.

— Нет, так будет проще, напугаем его. — отрезала Женя, переключая передачу и разгоняя автомобиль.

Ей хотелось дать этому мотору раскрыться, развить большую скорость, обычное детское желание, которому хотелось подчиниться. Она в прошлой жизни водила только армейские грузовые автомобили и УАЗы, а на них особо не погоняешь.

— Главное в выбоину на дороге не попасть, иначе на такой скорости улетим… — сказала девушка, переходя на шестую, и закончила: — На тот свет!

— Хорошо, что у нас не штаты, и в Республике строят лучшие дороги в мире. — облегчённо сказал Павел, но всё-таки пристегнулся.

Машина неслась по четырёхполосной ночной трассе, впереди маячили красные фонари преследуемой «Волги». В какой-то момент Жене пришлось включить фары, когда стало совсем темно. Кривой, если это он был за рулём, никак не отреагировал на внезапно появившийся сзади автомобиль. Значить это могло всё что угодно, например то, что он не пользуется зеркалами, или ему просто всё равно.

Женя вдавила педаль акселератора, и они стали приближаться к автомобилю. Стрелка на спидометре показывала уже «250 км/ч», а её ограничение было в «280 км/ч». Машины медленно сближались, и девушка осторожно сместилась влево, чтобы поравняться с «Волгой» бандита.

Отечественное авто слушалось руля отлично, внутри салона столь высокой скорости они не ощущали. Женя поражалась, как далеко в этом мире шагнул отечественный автопром.

Она читала, что Республиканские автомобили считались лучшими в мире, но до конца в это поверить не могла.

— Держись. — тихо сказала Евгения.

Она знала, что Павел её услышит — шумоизоляция в машине была на высоте. Парень схватился за ручку двери, предварительно её заблокировав, и приготовился к удару.

Евгения поравнялась с вражеской «Волгой», попыталась рассмотреть тех, кто сидел в салоне. Получалось это плохо, все стёкла были затонированы. Тогда она, скрепя сердце, немного повернула руль вправо.

Машины сблизились, они ощутили слабый удар, а девушка болезненно сморщила лицо. Жаль было царапать такую красоту.

— Бип-бип! — начал нажимать на кнопку сигнала водитель красной «Волги».

Он резко стал сбрасывать скорость, и Женя последовала этому примеру, стараясь оказаться сзади нужного автомобиля.

— Надеюсь это не какие-нибудь террористы или ещё кто похуже. — пробурчала она, когда автомобили остановились на обочине.

Из красной «Волги» вышли двое. Оба спортивного вида, в джинсовых костюмах, высокие. Они что-то кричали, подходя ближе, и Женя заметила у одного в руках хоккейную клюшку.

Девушка дождалась, когда они подойдут ближе, без проблем опознала Кривого, и включила дальний свет. Бандиты начали материться, прикрывая глаза, а Женя в это время резко открыла дверь и вышла.

— Хлоп. — раздался выстрел пистолета.

— А-а-а *ля-я-я! — закричал раненый, хватаясь за живот.

— Руки! Руки вверх! Быстро! — закричала Евгения, подходя ближе.

Кривой с расширенными от ужаса глазами поднял руки, упал на колени, запричитал:

— Я сдаюсь!

Павел подошёл сбоку, держа свой пистолет и целясь то в одного, корчащегося на земле, то во второго. Женя похромала сначала к бандитской, а потом к своей машине, выключила весь свет. Когда она вернулась, следователь допрашивал Кривого:

— …Кирилл и Егор Ивановы, два коммерсанта, куда вы их увезли?

— Какие коммерсанты, начальник, о чём ты?! — негодовал Кривой, чуть не плача. — Я всё отдам, тачку забирайте, деньги забирайте, только отпустите!