После этого дело пошло настолько быстро, что Фрэнк и Алиса почти за неделю выучили все оставшиеся буквы, которые были у них на руках. Живой интерес к тому, что там написано, подогревал их, заставляя тратить на это большую часть времени. То и дело слышались радостные возгласы: «С! В! И!..». Радости Эли не было предела. Наконец-то в палате появилось чувство до того неведомое чете Долгопупсов, теперь же они его ощущали вокруг себя: надежда…

В тот вечер, когда Алиса уже узнала все буквы, какие были на ее руке, лежа в кровати, она медленно прочитала: «Я вс…е…гда буд…у с т…обо…й, Али…са». Мягко улыбнувшись, она ласково прошептала:

— Не оставляй меня, Фрэнк…

И услышав заветное:

— Я всегда буду с тобой, Алиса, — плавно погрузилась в сон на этот раз без сновидений. В душе Алисы этой ночью царило волшебное спокойствие…

На следующее утро Эли застала Алису одиноко сидящую у окна и практически сдирающую ногтями татуировку со своей кожи. Заглянув ей в лицо, Эли отшатнулась: в глазах женщины застыло полное безразличие к жизни.

Она не поняла…

Не поняла, что значат те слова…

Для нее это было лишь игрой, которая с прочтением фразы на руке закончилась. Алиса добилась своей цели: прочитала, и больше ее ничего не интересовало… По палате вновь растеклась беспощадная пустота и безысходность. Пораженная Эли застыла на месте, не зная, как ей быть. Алиса ее больше не узнавала. Она лишь молча смотрела на Мимбулус Мимблетонию, ритмично соскабливая с руки кожу.

Фрэнк подошел к Эли, молча ее обнял и, отпустив, лег на кровать, отвернувшись к стенке. В его глазах не было пустоты. Васильки Фрэнка были полны боли и страдания от осознания…

А нечего было осознавать.

Он не понимал, что значат эти надписи на руках, не понимал, зачем они, не понимал их смысла…

Эли вихрем вылетела из комнаты, не в силах выдержать эту гнетущую атмосферу, от чего с тумбочки на пол слетело сразу три фантика…

Алиса посмотрела на них и отвернулась, оставив такие ценные ранее бумажки лежать на полу…

========== Потерянные воспоминания ==========

— Догони меня! — задорно кричал вихрастый мальчишка, убегая от растрепанной светловолосой девочки, которая нещадно задрав юбки, гналась за ним, громко пыхтя. — Ну же, Цисси, давай!

Со стороны послышалось немножко обиженное:

— Сириус, да хватит тебе уже ее дразнить, пойдемте к нам!

На ходу показав язык, мальчуган крикнул:

— Не бузи, Регулус! Белла, Дори, ай-да с нами!.. — фразу договорить Сириус не успел, так как отвлекся на маленький снежок, который летел ему прямо в голову. Еле увернувшись, он громко возмутился. — Эй, мы договаривались без магии!

Девочка на бегу пожала плечами и с ехидцей сообщила:

— Оно само!

Прыснув со смеху, Сириус резко рванул влево, потому что прямо перед носом возникла Белла, решившая-таки помочь сестре поймать хулигана. Погоня набрала новые обороты, и вскоре детские крики и веселое улюлюканье заполнили собой весь сад Блэков, забравшись даже в самые темные и укромные уголки.

Регулус быстро догнал Сириуса и теперь с громким воплем убегал от всей оравы, прячась в самых заросших местах небольшого парка.

Сириус, который отстал от сестер, чтобы немного передохнуть, вновь рванул вперед, резво перепрыгивая через торчащие корни, как чуть впереди и правее услышал девичий вскрик. Ни секунды не колеблясь, юный Блэк ринулся в ту сторону, застав Нарциссу, пытающуюся подняться с земли. Коленка у нее была разбита, а кожа на руке — стерта тонким слоем — одно из самых неприятных ощущений. Сириус тут же подхватил девчушку под мышки и резво поставил ее на ноги.

— Ты в порядке? — заботливо спросил он.

Нарцисса громко фыркнула, попытавшись изобразить на лице улыбку, которая скорее напомнила болезненный оскал.

Сириус наклонился, чтобы взглянуть на коленку, из которой бежала кровь, как ему на голову упала целая охапка снега.

— Цисси! — возмущенно крикнул он, чувствуя, как ледяные струйки побежали ему за шиворот. После чего расхохотался. — Ну, если ты способна так издеваться над бедным человеком, то точно все в порядке!

В ответ ему прилетела вполне искренняя улыбка.

Холод вдруг резко накрыл Сириуса своими щупальцами, мальчик начал быстро отряхать снег с головы, но было уже поздно: холод пробрал его до костей. Сириус запрыгал на месте, стараясь согреться под палящими летними лучами, но ничего не помогало… Тепло исчезло из его тела. Похоже, насовсем…

Безнадежно…

«Нет, нет, нет! — зашептал Сириус, очнувшись от далеких, но таких дорогих сейчас воспоминаний. — Только не сейчас, пожалуйста, неееет…»

Тело Сириуса выгнулось, когда дементор, схватившись своей покрытой струпьями рукой за прутья решетки, высосал из мужчины очередное счастливое воспоминание.

То самое…

Тяжело рухнув на пол, Сириус жалко заскулил, отползая в другой конец маленькой камеры в надежде, что он будет подальше от страшного существа. Его трясло от жуткого холода, который моментально пробирал его исхудавшее тело в присутствии дементоров. За эти годы Сириус уже успел забыть, что такое тепло, а потому с трудом находил в закоулках своего сознания воспоминания, связанные с летом. В голове возникло лишь желание, которое помогало ему выжить: желание убить Петтигрю… Сколько дементоры ни пытались, они так и не смогли вытащить из него эту мысль. Попросту не могли: она не была счастливой.

Заметив, что дементор так и не уходит, Сириус, не выдержав его натиска, превратился в собаку, тем самым пряча свое сознание…

Пользуясь этим, он сравнительно редко терял свои воспоминания, но и жить постоянно в образе пса не мог: без воспоминаний он никто. Периодически он в облике человека забивался в дальний угол камеры и с головой уходил в воспоминания, чтобы не сойти с ума, но после этого ему редко удавалось сохранить то воспоминание, в котором он тонул: дементор сразу же забирал его, стоило только Сириусу потерять бдительность, расслабившись.

Так произошло и на этот раз.

Лишенный счастья и вынужденный постоянно чувствовать страх, жуткий холод и угнетение, Сириус не мог себя контролировать, когда что-то светлое нарушало эту безнадежную гармонию.

Мягко улыбаясь, слыша смех Нарциссы, Сириус совсем забылся и не распознал во внезапном холоде снега опасность, а зря…

Теперь он больше никогда не вспомнит, как в тот день ее большие глаза с лукавым задором смотрели на него, как она смеялась, увидев его реакцию на снежную шапку, или же не вспомнит ее озорной взгляд, когда она, тяжело дыша, гналась за ним через весь сад Блэков…

Дементор, который принес ему миску с едой и по стечению обстоятельств вытащил из него кусочек души, быстро ушел, не почувствовав новых следов счастливых воспоминаний, но Сириус все же не сразу, тихонько скуля, подполз к миске и тут уж практически моментально вылакал то жуткое варево, которое находилось в тарелке.

По обычаю не наевшись, пес отполз обратно в дальний угол крохотной камеры и, почувствовав небольшое облегчение, сложил тяжелую голову на лапы и вскоре забылся уже привычно-беспокойным сном.

Практически высунув голову за металлические прутья, Сириус моментально оценил обстановку, быстро прикинув, как скоро к нему подойдет очередной дементор. Времени еще было достаточно: в его распоряжении имелось около пяти минут…

Усевшись в углу, Сириус ненадолго приоткрыл свое сознание и нырнул в воспоминание с маленькой блондинкой с головой. Он не знал, почему, будучи в тюрьме, он постоянно думал о Нарциссе, ведь она даже не была его любимой сестрой. Хотя, если задуматься… Ведь у них просто не было общих тем для разговоров, их интересы не совпадали, но между ними никогда не было ненависти, как та, которая разъедала душу Блэка по отношению к Беллатрисе.

Нарцисса, она ведь…

— Блэк Сириус! — как всегда громко объявила Минерва МакГонагал, обводя суровым взглядом первокурсников. Подмигнув Джеймсу, с которым они только что познакомились в поезде, Сириус, не колеблясь, подошел к стулу, гордо вскинув голову, на которую тут же водрузили Распределяющую шляпу.