— Никаких дурацких костюмов? — вздернула бровь я, с усилием отводя взгляд от его лица. Правда, смотреть на контуры татуировок, виднеющихся в вороте полурасстегнутой рубашки, было еще сложнее. Черт.

— И по-прежнему никаких милых платьев? — парировал он. Под его темным и веселым, раздевающим взглядом я отчетливо ощутила, что должна была запаковаться в монашеское одеяние. Как минимум. — Эйвери…

От его охрипшего голоса у меня вмиг пересохло во рту. Я судорожно вдохнула воздух, снова обжигая себе легкие. О, Господи.

Я хотела поговорить с ним, но слова почему-то не хотели складываться в предложения. Не было интервью или Джеффа рядом, не было Паулы, его музыкантов и Луи, и всё, что я хотела-могла ему сказать, рассыпалось грудой леденцов из разорванной коробки. Разбивалось, будто стекло.

В следующее мгновение его губы накрыли мои, и весь мир осыпался у меня под ногами. Я летела в бесконечную бездну, цепляясь за плечи Гарри, сминая в пальцах ткань его пафосной светлой рубашки от хрен-пойми-какого дизайнера. Я ощущала прикосновение его прохладных ладоней к своему лицу и тянулась к нему, льнула всё крепче.

Разум, заявив, что не желает иметь со мной никакого дела, свалил в закат. Гарри вжимал меня всем телом в комод, отчего край тумбы впивался мне в поясницу сильнее. Мы целовались так, будто не виделись несколько лет, будто безумно друг по другу скучали, и мне нравилось, как наши губы идеально совпадали друг с другом. Гарри подхватил меня, усаживая на тумбочку, и я краем уха услышала, как на пол посыпались расчески и еще какая-то очень нужная мелочевка, не имеющая сейчас никакого значения. Ничего, к черту, не имело значения, пока воздух между нами плавился и обжигал кожу.

Мои пальцы путались в его кудрях, я оглаживала ладонями его шею, плечи, шипела от досады в его поцелуи, когда пуговицы на его сраной рубашке за несколько сотен долларов не поддавались мне. Гарри потянул вверх мой топик, швырнул Джона прямо на пол — вопиющее неуважение к легенде рок-н-ролла, и я пихнула его ладонью в плечо, татуированное черно-белыми символами.

— Что? — весело шепнул он мне на ухо, проводя ладонью по моей обнаженной спине. — Бон Джови меня простит… иди ко мне, Клементс, я безумно тебя хочу. Прямо, черт подери, сейчас. Так что рассказывай, где здесь спальня, окей?

И я бы рассказала, но некстати ткнулась носом в его шею, вдохнула аромат ванили и табака, сладко смешанный с легким запахом пота и самого Гарри, и крыша меня покинула. Как, впрочем, и память, потому что я не представляла, когда мы успели избавиться от джинсов. Я помнила судорожные движения рук, сталкивающихся друг с другом, и его шепот куда-то мне в волосы (кажется, матерный), и его ладони, раздвигающие мне ноги, и…

О. Боже. Мой.

Ощутив Гарри в себе, я не выдержала и застонала, пряча лицо в прогибе между его шеей и плечом. Комод, вообще-то, не подходил для занятий сексом, особенно с не сдерживающим себя Гарри Стайлсом, и Гарри пришлось вцепиться руками в края тумбы, чтобы не уронить нас обоих вместе с мебелью. Я впивалась ногтями в его плечи, царапая татуированную кожу, и всхлипывала-стонала-почти-мяукала ему в шею.

— Ш-ш-ш, — выдохнул Гарри мне в ухо. — Сейчас будет ещё приятнее.

Когда он полностью вышел из меня, я мстительно укусила его за плечо: какого хрена, Стайлс? Вернись, мать твою, без тебя так пу-сто. Пустота внутри, пустота во мне, пожирающая, как черная дыра в космосе.

— Тихо…

Одно плавное движение — и Гарри снова во мне, заполняет меня. Я прогнулась в спине, вскрикнула, кусая саднящие от поцелуев губы, и бездна счастливо разинула пасть, поглощая меня.

Вернуть себя в реальность у меня получилось не сразу. Кусочки пазла складывались медленно, и я открыла глаза только через несколько минут, сразу же напоровшись взглядом на осуждающее меня распятье, что мама повесила справа от двери.

Отлично.

Бог только что наблюдал, как я занималась сексом с мировой знаменитостью. По-прежнему сжимая руками влажную от пота спину Стайлса, я не удержалась и показала Христу средний палец. Смотри, сколько хочешь, я знаю, что Бог на самом деле меня не осуждает.

Гарри уткнулся носом в мою шею, и я услышала его смех.

— Вы только что протестировали демо-версию Гарри Стайлса. Чтобы получить полную версию, оставьте отзыв.

— А что входит в полную версию? — хихикнула я, поерзав на комоде. Сидеть на гладкой поверхности голой задницей было неудобно, а слезть я боялась: внутри все переворачивалось, а возникшая слабость в теле могла помешать мне стоять на ногах. — И что же тогда я тестировала три месяца назад?

Гарри мягко фыркнул мне в ухо.

— Улучшенная версия Гарри Стайлса обновилась за последние три месяца. Для приобретения полной версии продукта сообщите нам ваши впечатления.

Я закусила губу, чтобы не расхохотаться. Я знала, что он способен превратить в фарс что угодно, только знать это было не то же самое, что слышать вживую сразу после секса.

Ага, после того, как мы занимались любовью на шаткой мебели в коридоре, будто изголодавшиеся друг по другу подростки, и это было охренительно, так потрясающе хорошо, что даже перечеркнуло в моей памяти нашу первую ночь.

— А в улучшенную версию входит половой акт чуть длиннее по времени? — поддразнила его я, осторожно водя ладонью по его плечу.

Гарри чуть отодвинулся, продолжая придерживать меня за бедра, прижался лбом к моему лбу. Я тонула в его потемневшем взгляде, запуская пальцы в его влажные волосы, и, в общем-то, уже не ждала ответа.

— Не хотите приобретать лицензионную версию — так и скажите, — пробормотал он с улыбкой.

Ох, ну конечно! Осторожно касаясь подушечками пальцев его затылка, я думала, что совсем не так распланировала бы свою с ним встречу, если бы вообще её планировала. Но моя жизнь в очередной раз пошутила надо мной, и мне в кои-то веки нравилась эта шутка.

Гарри издал протяжное мурлыканье, от которого меня прошило сладкой дрожью от макушки до пяток.

— Смотря, каковы условия договора купли-продажи, — эту игру можно было закончить, но мне нравилось разговаривать с ним в таком шутливом ключе, создавая некую иллюзию безопасности и рисуя возможность соскочить, если диалог зайдет в слишком серьезное русло.

Я всё еще боялась думать, что Гарри Стайлсу действительно от меня нужно. Боялась и хотела знать это, потому что не могла поверить, что он может по-настоящему захотеть видеть меня в своей жизни. В своей благополучной, сытой жизни, где место рядом с ним давно было забронировано для какой-нибудь модели или певицы.

— Программное обеспечение требует любви и своевременного кормления, — ладонь Гарри скользнула с моего бедра на талию, обжигая кожу. — Но можно и просто любви, а прокормлюсь я как-нибудь сам.

Я смотрела в его глаза и думала, что разговор все-таки заходит в опасное русло. Казалось, мы шутили, но в его словах серьезности было на порядок больше, чем могло почудиться стороннему человеку. Мы говорили о чувствах, которых, по логике, не должно было быть.

Так же, как и его не должно было быть в моей квартире, но он же здесь. Я могу ущипнуть себя, но я и так знаю, что не сплю.

— Гарри…

Он осторожно провел рукой по моей щеке, прикоснулся большим пальцем к моей нижней губе.

— Оставьте отзыв о программном обеспечении для улучшения дальнейшей работы, — прошептал он, свободной рукой притягивая меня ближе к себе. — Программа способна исправлять баги практически сразу после того, как они становятся ей известны.

Я понимала, что стою прямо перед дверью, ведущей в неизвестность, и если я нажму ручку, то окажусь там, где никогда ещё не бывала. Для человека, прожившего часть своей жизни достаточно предсказуемо, это было сродни катастрофе.

Гарри Стайлс и сам был той самой катастрофой, которая способна перевернуть чужой мир и развести руками: так получилось, мол, не ругайся только. И сейчас я всё ещё могла развернуться и бежать в противоположную сторону. Вернуться в свою предсказуемую жизнь, где каждый день, по сути своей, был похож на предыдущий.