— Это весьма радикальный способ, — Луи, наконец, улыбается широко и открыто. — Ещё варианты?

— Тогда просто сделай что-нибудь, что тебе нравится. День, в котором есть немного приятного, уже не такой плохой. Твой табак вроде ещё не кончился.

— Как и терпение Гарри. Но я над этим работаю, — Луи смеётся, откидывая голову, а Бетти что-то обжигает изнутри, и она вздрагивает, отводит глаза. Не то чтобы это помогало. Она старательно не поднимает голову выше его груди, но, чёрт бы всё взял, в распахнутом вороте чернеют контуры татуировки, которую она видела один раз и которая отпечаталась у неё в памяти слишком уж крепко. Вместе со всем прекрасным, что вокруг татуировки под рубашкой. — Если ты закончила со своим «наказанием», у нас куча золота в трюме. Считать пойдёшь?

— О, суровый боцман даёт мне выбор! — Мидлтон старательно отвлекается. Её мысли абсолютно недопустимы и терзаться приходится молча, потому что никто не поймёт. — Прекрасный сегодня день.

— Кажется, я где-то потерял свою суровость. Мне её найти?

— Ни в коем случае! — Бетти хмыкает, даже набирается смелости посмотреть, наконец, Луи в глаза, надеясь, что не утонет к чертям. Вроде работает. — Не думала, что скажу это, но золота, пожалуй, слишком много. Как мы повезём его через всю бухту? Это вообще безопасно?

— Очень на это надеюсь, — пожимает плечами Луи. — Во всяком случае никто не станет нападать на нас прямо в бухте, и, возможно, никто не станет нападать на нас, если мы не растреплем, что за ящики везём.

— Очень надёжно.

— Ну да, это что-то, о чём можно подумать, — Луи вздыхает и улыбается одновременно. — Но сначала нужно доплыть до Тортуги и посчитать эти прекрасные небезопасные ящики. Завтра?

— Завтра.

Луи поднимается на палубу, а Бетти чувствует, что цветёт какой-то неконтролируемой беспричинной радостью. Кладовка, кладовка, нужно думать о ней. Кладовка Лиама, в которой сам чёрт ногу сломит, а Лиам дальше порога и не суётся…

С кладовкой, правда, Бетти разобралась и, когда вышла вечером, всё равно не могла до конца поверить, что облазила весь корабль кроме личных помещений. Наверное, это достижение, даже если сомнительное. Бетти пользуется тем, что рядом никого нет, касается кончиками пальцев стен и чувствует сентиментальную тоску, проходя знакомыми коридорами. На палубе слышен скрип такелажа, хлопает надувающийся парус. Вопрос считанных дней, когда «Леди Энн» окажется в гавани Тортуги, а Барт Мидлтон растворится в небытие.

Она, как обычно, ужинает с теми, кто стал её друзьями, перекидывается шутками, отвечает на вопросы о том, что собирается сделать. И старается не думать, что, в действительности, будет делать на Тортуге, потому что не хочет думать, как будет жить без «Леди Энн».

— Ещё скажи, что осядешь, женишься, детишек настрогаешь, — смеётся Джон.

— Ты слишком молод для этого дерьма. И денег у тебя будет достаточно, чтобы пользоваться шлюхами, — со знанием дела добавляет Билли.

Бетти краснеет и тут же сдавленно кашляет, когда Эрколе от души хлопает её по спине. Вот интересно, какой будет их реакция, когда они узнают, кому предлагают шлюх? Правда едва ли они узнают — кто соединит Барта Мидлтона и некую мисс Мидлтон. Интересно ещё, будут ли его искать.

Бетти вертит в руках перо, выпрошенное у Найла, и Эрколе забирает его, заправляет в складки платка.

— Теперь ты индеец.

— Если я индеец, у меня должно быть какое-нибудь звучное имя.

— Какое? Колибри? — грохочет Эр, и его смех подхватывают все окружающие.

Мидлтон улыбается, поднимает голову, разглядывая звёзды — как алмазные следы богов на незнакомых ей дорогах. Блеск звёзд освещает, пробирается до самых глубин души. И это красиво, но от этого хочется жалеть себя, потому что не выходит отмахнуться от чувств и мыслей, но Бетти старается.

— А в Средиземном море звёзды такие же? — спрашивает она.

— Те же самые, только расположены иначе, — пожимает плечами Эр.

— Скорее уж это мы как-то иначе расположены.

Ладно, Бетти слишком молода, чтобы рассуждать о счастье, но вполне может радоваться тому, что у неё есть, верно? И может попытаться сделать свою будущую жизнь счастливой. Ну, хотя бы не сожалеть обо всём, что она оставляет позади, а быть благодарной за то хорошее, что там было.

========== Лучшие решения. Луи ==========

Комментарий к Лучшие решения. Луи

Aesthetic:

https://pp.userapi.com/c855528/v855528785/1ecf3/OqJVAtmsMA4.jpg

https://pp.userapi.com/c844521/v844521562/1e21cb/v2PQ26ib7uI.jpg

Луи любит кают-компанию «Леди Энн»: широкую светлую комнату, за годы обжитую настолько, что она кажется роднее каюты, где он только спит. В кают-компании они работают, едят, собираются за серьёзными и не очень разговорами, здесь же хранят карты, книги и записи. До Тортуги остаётся всего несколько дней, и близится законный отдых, но Луи сидит над книгой и не видит ни строчки, потому что мысли у него скачут где-то далеко. Нужно слишком много передумать — и о том, что он обнаружил в себе, и о том, что ждёт их на острове. Едва ли губернатор Ямайки всё простил, едва ли Саймон их простил за то, что идиоты самоуверенные.

— Чего скис? — спрашивает откровенно скучающий над судовым журналом Гарри.

— Думаю.

— Завязывай с этим.

Луи морщится, но захлопывает книгу. О личном, похоже, подумать не время, зато можно поделиться тем, что он уже успел обдумать.

— У нас на борту золота на пару колоний. Впечатляет? — Гарри откидывается на спинку стула, закладывает руки за голову, довольно кивает. — Вот и ребят на Тортуге впечатлит. Предлагаю не вводить их в соблазн, а сделать хитрый манёвр.

— Не пытайся убедить меня, что заботишься о бессмертных душах Берегового Братства. В чём манёвр, который должен уберечь наши задницы?

— В том, чтобы выгрузить часть золота до того, как мы войдём в бухту, и сразу отправить хотя бы к Шерил. Заодно и жену высадишь, нечего её демонстрировать.

Луи не договаривает, но Гарри и так понимает — если кто-то свяжет между собой слухи о двух пленницах и появление у Гарри жены с племянницей, ничего хорошего не будет. Им и так внимания хватит на весь сезон штормов.

— Хороший манёвр.

— Что бы вы без меня делали?

— Страдали бы, — фыркает Гарри.

— Не сомневаюсь, — Луи улыбается, но после паузы всё же спрашивает: — Как думаешь, стоит ждать в гости кого-нибудь от губернатора Ямайки?

Гарри долго молчит, обдумывая, затем неприязненно морщится и пожимает плечами.

— Определённо стоит. Не знаю, правда, когда и кого. Что он может на территории Французской Вест-Индской компании?

— Формально ничего. Но это не значит, что он не попытается что-то сделать. Если не получится заручиться поддержкой Ле Вассёра… Будь мы на его месте, не просили бы никакой поддержки, сами нашли бы тех, кому нужно отомстить.

Взгляд Гарри на пару секунд стекленеет, и Луи буквально видит, как у него в голове поднимаются какие-то холодные, страшные мысли. Возможно, о мести за Джемму. Гарри хочет сказать что-то ещё, но не говорит, и Луи, выждав и поняв, что продолжения не будет, переводит тему.

— Надеюсь, нас не ждёт ещё одна часть драмы про «я недостоин Эйвери, отпущу, если попросит» и прочее?

— Луи, шёл бы ты… Куда-нибудь со своими вопросами. Конечно, я её не отпущу! Как знать, может в один день ты, наконец, поймёшь нас, простых смертных с сердцами, — язвит Стайлс.

Луи почти оскорблён, демонстративно складывает руки на груди. У него определённо есть сердце. И он, вероятно, может понять Гарри. Особенно, если ему дадут время понять себя сначала.

— И что же я пойму?

— Что некоторые люди особенные.

— И дороже золота?

— Ага. Но пока не понял, иди считай индейское золото.

Луи ухмыляется, не скрываясь. Так вот каков ответ на загадку старой карги — дороже золота человек. Очень по-женски. И очень разумно, потому что некоторые люди действительно особенные, и хорошо, что у Гарри, наконец, такой человек есть. Кроме Луи, конечно.