Бетти думает, что как-то часто ей в последнее время этот вопрос задают. А ответа всё ещё нет.

— Таких, как я, во флот не берут, я слишком маленький, а когда нанимался на корабль, ничего толком не умел, — на самом деле она девушка, и на пиратский корабль вообще-то таких тоже не берут, но об этом Бетти ни за что не скажет. — Мне хотелось выйти в море, так что вот я здесь. К счастью, кое-какие навыки у меня всё-таки были, так что я прижился.

— То есть ты здесь не по необходимости, а потому, что хочется? И тебе это нравится?

И что-то есть такое в тоне Эйвери, что заставляет Бетти поднять глаза. Ей кажется, миссис Стайлс над её словами крепко задумалась, да только какой ей интерес? Бетти на секунду даже становится неловко из-за того, что на самом деле не было ей никакой такой уж необходимости лезть на пиратский корабль — Эйвери явно имела в виду какую-нибудь безвыходную ситуацию. Может, даже готова была пожалеть.

— В общем, да, — соглашается Бетти. — Просто показалось, что так правильно. Ну и интересно было. Некоторые считают, что любопытство мой главный порок, правда на вопросы всё равно отвечают.

Эйвери молчит, обдумывает незамысловатый аргумент, и Бетти тоже помалкивает. Под ногами целая россыпь каких-то кочек и вздыбленных под землёй корней, по которым нужно шагать как можно внимательнее. Коричнево-зелёный покров рябит в глазах, подсвечивается тут и там пятнами солнечных лучей, и внезапно это напоминает волнение под ветром на воде.

— Я люблю море. Возможно, вам оно не показалось таким уж гостеприимным, в конце концов вас на абордаж взяли, но я его люблю. И возможно оно меня тоже. А к ножницам и иголкам я всегда успею вернуться.

И, наверное, Бетти вернётся. Наверное, даже доплывёт, наконец, до отца. Когда-нибудь.

Эйвери рядом кивает и, кажется, между ними протягивается тоненькая ниточка понимания. Но разговор они не продолжают — капитан решил лично проверить, как там его жена, и присоединился к ним. Бетти отходит на пару шагов в сторону, чтобы не мешать.

Когда наконец-то объявляют остановку, медленно шагающий хвост отряда рванул вперёд к неширокому ручью. Бетти со спокойной совестью оставляет Эйвери на попечение Гарри и удобно устраивается на поваленном дереве, впихивает свою фляжку в руки Тео, отправляющемуся за водой, и блаженно вытягивает гудящие от усталости ноги. Где-то на высоте шумят кроны деревьев и шелестят крылья перекрикивающихся попугаев.

— Как это тебя с корабля отпустили, мелкий, у тебя же главное задание уборка? — Тео возвращается и протягивает ей фляжку, плюхаясь на дерево рядом.

Тео один из новых матросов, которых только что набрали на Тортуге, и не так, чтобы они с Бетти особенно сдружились, но в тесном пространстве корабля все всё про всех знают.

— Ты хотел, чтобы это поручили тебе? Ты попроси, Луи или капитан найдут тебе, где прибраться. Корабль большой.

— Да ну к хренам собачьим, — ржёт Тео, — они мне и на палубе дело находят.

Бетти с наслаждением пьёт свежую воду и краем глаза наблюдает за Гарри и Эйвери, совершенно не вслушиваясь в разговоры матросов. Присмиревший, абсолютно довольный и до крайности внимательный капитан — умилительнейшее зрелище. И Эйвери рядом кажется такой же абсолютно довольной. А Бетти думает, что ей такое довольство, судя по всему, не светит совершенно, и это печально и остаётся только радоваться за других людей.

Рассказ Тео о том, как он ходил к гадалке, передаваемый заунывным тоном, наконец привлекает внимание Бетти, и она прислушивается.

— То есть, тебе нагадали смерть в море, ты поверил и не нашёл ничего лучше, чем наняться на корабль? — переспрашивает Бетти.

— Вот не умничай мне тут, — Тео покраснел и набычился. — Я тогда уже был в команде, когда пошёл к этой гадалке. И я всю жизнь на кораблях, готов там и сдохнуть. Лишь бы только не в этот раз, хочу сначала потратить свою долю от сокровищ.

— Ты же моряк, Тео, — Бетти всё равно умничает. — Любому моряку такое можно сказать и он поверит, как миленький.

Вдоль ручья вдруг с радостным гиканьем несутся Лиам и Луи, обливая друг друга водой. Некоторые пираты криками подбадривают их, а Гарри вообще не выглядит удивлённым, видимо, эти двое резвятся ещё и не так от избытка энергии. Луи, такой собранный в роли боцмана, постоянно проверяющий, что она делает — даже в лесу ведь посмотрел, как они с Эйвери, — выглядит совершеннейшим мальчишкой, но настолько искренне довольным, что надо быть каменным, чтобы его за это упрекнуть. На лице у Бетти цветёт бесконтрольная улыбка, исключительно потому, что это весёлое представление.

— А за то, чтобы изменить твою судьбу, денег не попросила? — возвращается к разговору Бетти, когда всё заканчивается. — Я бы попросил. Подумаешь, руками помахать и пообещать, что всё теперь будет в порядке.

Знает она этих гадалок, парочку видела. Когда женщина слишком стара или не слишком умна, чтобы заняться чем-то ещё, и когда у неё нет защитника в лице родственника-мужчины, женщина может начать закатывать глаза и вещать о будущем. А какое будущее обещать пиратам? Золота, да побольше. В случае неудачи пират просто не вернётся, чтобы призвать её к ответу, а если уж вернётся, всегда можно гордо пожать плечами и сказать, что он сам во всём виноват. Или что золото ждало его не в этом рейде или было в другой стороне. Или что глядеть в будущее нелегко, и пускай сам раскидывает карты, если не верит ей.

Тео ругается, не очень лестно отзываясь о Бетти, и она вместо ответа пихает его острым локтем.

— Ау! Без рёбер оставишь, бесёнок!

— А ты слова приличные выучи, я тебя перестану мучить, — невозмутимо отвечает она.

— Что, совсем не веришь в предсказания? — спрашивает вдруг капитан, услышавший разговор. — Или просто не сознаёшься?

Бетти на пару секунд задумывается. Конечно, она женщина, она верит в иррациональное, но только тогда, когда сама это что-то иррациональное чувствует. А такие предсказания, как сделали Тео, она и сама может по десять в день выдавать — под настроение она может быть вполне убедительна, даже неся откровенную чушь.

— Может и есть гадалки, которые правда что-то видят, но сомневаюсь, что Тео повстречалась именно она, — Бетти щёлкает пальцами, припоминая всё, что знает о предсказаниях и гадалках. — На Тортуге я слышал только, что слова какой-то Кассандры всегда сбываются. Но возможно те, у кого эти предсказания не сбылись, или молчат или утонули. А может, Кассандра сама платит, чтобы о ней так говорили.

Гарри хохочет, запрокидывая голову, с интересом рассматривает Бетти.

— Мне вот даже интересно, что бы она тебе сказала?

— Если я дойду до того, что обращусь к ней, непременно вам передам, — фыркает Мидлтон.

Бетти тоже становится интересно, неужели капитан что-то про эту женщину знает? Бетти не так, чтобы не верит в судьбу, она её просто не знает и может ориентироваться только на собственное ощущение правильности. Её собственное будущее всю жизнь казалось ей зависящим от кого-то — от отца, от тётки, — и потому выглядело в основном предопределённым. Ей суждено было тихо и мирно жить с тёткой, а потом с отцом, работать, когда-нибудь, возможно, выйти замуж, если подвернётся кто-то более предпочтительный, чем варианты, предложенные миссис Палмер и мадам Бине. Бетти не так давно решила, что может распорядиться собой сама, и её выбор, пиратский корабль, рисует довольно туманные перспективы, как для молодой женщины. Но, может, ей стоит вновь задуматься о выборе и будущем? Что-то иррациональное говорит Бетти, что в ближайшее время ей придётся это сделать.

Но сперва — последний рывок по успевшему осточертеть лесу к брошенному поселению. Разрушенные и обвалившиеся за давностью лет домишки, кое-где уже поглощённые подступившими ближе джунглями, едва заметные тропинки и жуткое холодное ощущение запустения — вот и всё поселение. Пираты рассыпались по территории, чтобы заглянуть в дома, но едва ли там что-то найдут.

— Этот храм, нам нужно туда, — говорит Эйвери, указывая вперёд, и поясняет свою странную уверенность. — Более подходящего места тут нет.