— Я понимаю, — Эйвери тоже встает, выпрямляется. Перед её глазами по-прежнему только подбородок и четко очерченная линия рта Гарри. — Однажды вы дали мне слово, капитан, и вы его сдержали. Я сдержу свое.

Гарри отступает.

— Я вам верю. Но я должен подумать над вашей сделкой, мисс. В любом случае.

Эйвери понимает: он должен посоветоваться со своими друзьями. «Леди Энн» — странный корабль со странной командой, но ей нравится эта непохожесть, ей нравится эта свобода.

— Подумайте, капитан, — Эйвери улыбается. Она одержала над ним победу, заставила задуматься над иным вариантом, и теперь ей нет нужды бросаться за борт, это подождет. Перед ней маячит призрачная возможность новой жизни, и упускать её Эйвери не собирается. — Поверьте, мне нужны эти сокровища не меньше, чем вам.

Она умалчивает, что и вовсе не уверена в наличии там сокровищ. Она опирается только на сны и на координаты, оставленные её дедом, и очень надеется, что не обманулась сама.

И ей бы уйти, дать Гарри время подумать, но она медлит. Смотрит прямо в морскую зелень его взгляда и думает, что хочет поцеловать его, и раз она уже натворила столько, что хватит на жизнь вперед…

— Что-то ещё, мисс? — интересуется Гарри.

Сердце подскакивает к горлу и бешено бьется. Эйвери не уверена, что стоит, она думает, может, ну это всё к черту, но один взгляд на капитана — и она решается. Гарри потрясающе красив здесь и сейчас: облизывает губы, щурит кошачьи глаза, пряча их за длинными ресницами. Потирает подбородок, чуть заросший темной щетиной за вечер и ночь. Эйвери подходит к нему близко-близко, так, что разница в росте становится катастрофически заметной.

Выдыхает.

И решается, потому что и так уже натворила дел, за которые благородные предки бы попросили лишить дворянства её и всех детей, которых она когда-либо родила бы.

— Вот что, капитан, — Эйвери приподнимается на цыпочки и целует Гарри, жмурится, обвивая его шею руками.

Гарри отвечает мгновенно и жарко, сжимает её плечи. Руки его скользят вверх по её шее, он обнимает ладонями лицо Эйвери, углубляя поцелуй. Она не собирается его отталкивать, она сама захотела поцеловать его, и наслаждается происходящим. Жадные прикосновения обветренных, соленых от морского воздуха и ветра губ, заставляют её мучительно дрожать, а обжигающее тепло устремляется куда-то в живот и ниже. Эйвери очень приятно и чуть-чуть больно, и она всхлипывает в губы капитана.

Он толкает её к стене, но не рассчитывает силу, и Эйвери ударяется затылком о дерево, но даже не замечает этого. Она зарывается пальцами в растрепанный хвост волос Гарри, и он издает странный звук, нечто среднее между стоном и мурлыканьем, который теряется в поцелуе.

К черту, думает Эйвери, что бы он ни решил там себе, я все равно поцеловала его. Капитан ведет рукой по её шее, очерчивает пальцами ключицу, накрывает ладонью грудь. И, наверное, Эйвери нужно оттолкнуть его, как приличной девушке, но она не делает этого. Только подается вперед, возвращая ему поцелуи. Гарри вжимается в неё всем телом. Она снова чувствует это твердое, странное у своего бедра, улыбается Гарри в губы и касается ладонью низа его живота.

Он стонет, жмется к ней ещё крепче, так, чтобы между ними не оставалось пространства. Эйвери слушает себя, пытается понять, что ей делать и что ей хочется, отпускает мысли в свободный полет, оставляя только ощущения. И её тело не подводит. Она осторожно, будто пробуя, ведет ладонью по животу Гарри наверх, лаская, и она не совсем уверена, что так нужно и можно, просто… ей так хочется. Гарри отрывается от её губ, хватает ртом воздух. Глаза его затуманенные, темные.

— Не делайте так… — хрипло шепчет он. — Иначе я за себя не отвечаю…

Эйвери видит, как он борется с собой. Она думает, что не очень представляет, что именно Гарри имеет в виду, но не боится. Дальше ведет ладонью по его торсу, едва касаясь кончиками пальцев теплой загорелой кожи, очерчивает татуировки, выбитые на его теле.

Гарри снова стонет, перехватывает её ладонь и прижимает к губам.

Ей хочется стоять так с ним… примерно вечность. Просто прильнуть к нему и молчать, потому что теперь Эйвери точно знает — она этого по-настоящему хочет. И почему-то эта мысль не страшит.

Она осторожно освобождает ладонь. Губы горят после поцелуя, в низу живота сворачивается тугой и горячий узел, и такого она точно ещё никогда не испытывала. Это странно и сладко, и немного болезненно. У Гарри блестят глаза, он облизывает губы снова, и Эйвери тянется к нему, но стук в дверь заставляет их отскочить друг от друга.

— Кого несет? — хрипло спрашивает Гарри.

— Ты там не умер? — голос Найла за дверью. — Поговорить надо.

— Через пять минут буду, — Гарри делает вид, что ничего не происходит. Найл за дверью хмыкает, но уходит.

Гарри и Эйвери смотрят друг на друга — чуть взъерошенных, с опухшими губами, — и хохочут. Гарри убирает прядь волос у неё со лба.

— Вы так легко не отделаетесь, мисс… — шепчет он. — Мы не договорили.

— Я жду вашего решения, — отвечает Эйвери, отступает назад и берется за ручку двери. — И… — она улыбается. — Мне понравилось, капитан.

Прежде, чем выскользнуть в коридор и вернуться в их с Паулой каюту, Эйвери слышит насмешливое:

— Я и не сомневался!

========== Новый курс и старые вопросы. Луи ==========

Комментарий к Новый курс и старые вопросы. Луи

Aesthetic:

https://pp.userapi.com/c849028/v849028162/40c44/-Xxzt1mGJU4.jpg

Луи убедился, что дым табака — ни черта ни фимиам или, во всяком случае, боги индейцев подсказок христианам не дают. Но всё равно сидит на палубе под звёздами и наблюдает за дымом из трубки. Механические движения — набить трубку, зажечь спичку, раскурить, впустить и выпустить дым, — занимают его тело, и, пока взгляд следит за дымом, в голове понемногу отстраиваются какие-никакие мысли. А подумать есть о чём.

Перед глазами вместо тёмного берега острова то и дело встают буквы, угловатые, крупные, неуверенные, знакомые до помрачения рассудка — буквы, которые он же сам когда-то и показывал тому, кто в те дни был ему другом. Буквы были те же, а вот Зейн уже был чем-то другим. Но, судя по почерку, остался таким же старательным.

Чёрт.

Луи почти удивился, когда бумага, поданная Гарри, не обожгла ему пальцы, вообще никакой реакции не вызвала. Обычное письмо, и всё же это письмо от человека из прошлого, от тени друга. Луи ненавидит предательство Зейна, но самого Зейна ненавидеть не может при всём желании, и Луи предпочитает попытаться забыть, хотя бы не вспоминать. Но вот Зейн шлёт письмо, и дьявол разберёт, что скрывается за правдивыми фактами. Ловушка? А не слишком ли сложно?

Ясно только одно — ждать англичан затея идиотская. Но не была ли предложенная взамен авантюра с сокровищами идиотской? У Эйвери, оказывается, есть половина какой-то карты, вторая половина которой, оказывается, у Гарри, а на карте — путь к несметным богатствам. Точнее, Гарри и Эйвери так кажется, потому что внятных доказательств от Гарри Луи, Найл и Лиам не дождались.

Луи пытается отбросить всё, кроме фактов. На них идёт охота и всё хуже, чем они предполагали, значит оставаться на острове безумие. Надо уходить, но на каких условиях? Проще всего оставить Эйвери и Паулу на острове и смыться в надежде, что губернатор простит их милую выходку, ведь девицы-то остались невредимы и достались бесплатно. Но чёрта с два губернатор их простит и отзовёт свои фрегаты, и чёрта с два они вернутся на Тортугу с поджатым хвостом — этого они сами себе не простят. Нужно, во-первых спасаться, во-вторых, компенсировать потерянное золото, и с этой точки зрения плыть куда-то в Атлантический океан за сокровищем — если предположить, что оно существует, — вариант получше, чем любой другой. Но есть ли там золото и не предпочтёт ли команда в конечном итоге вернуться на Тортугу, ведь так надёжнее? И, конечно, главный вопрос, что делать с девушками. Луи догадывается, что Гарри ни за что на свете не выпустит из рук Эйвери, и совсем не потому, что она сожгла карту (безумная женщина, но Луи не мог не восхититься этим ходом), но, в самом деле, тащить с собой двух мисс неизвестно куда… Но эти мисс могут послужить заодно и призрачным гарантом на случай, если англичане всё-таки где-то их встретят — тогда можно будет выменять мисс на собственные жизни. Невероятно, но хоть какой-то аргумент.