Луи кажется, закатное солнце светит ярче, чем прежде, и вообще весь мир стал лучше. Это, конечно, не факт, но он точно знает, что лично для него всё изменилось. Он оглядывается на друзей, отвечает на поздравления, с ухмылкой слушает, как Лиам жалуется на Мануила, который увёл у него из-под носа невесту, и смех Гарри, напоминающего, что ему ещё есть, кого женить. Вся компания, покончив с поздравлениями, упражняется в остроумии, находя новые темы для обсуждений, и Бетти кладёт голову Луи на плечо. Он обнимает её, и она льнёт ближе, и улыбается мягко и одновременно темно, от чего Луи особенно отчётливо понимает, что она — его. В животе у него тянет, и на этот раз не болезненно, а предвкушающе.
— Что-то я не уверен, что сооружу праздничный ужин, — предупреждает Найл.
— Нам ром с лимонами, прекрасной половине сладости, — отмахивается Мануил. — Можешь на гитаре сыграть, раз такое дело.
— А ты умеешь? — оживляется Паула.
Бетти тихо смеётся, прячет лицо у Луи на груди, и он чувствует себя абсолютно счастливым с этой женщиной в руках и с этими людьми рядом. Кроме друзей он хотел бы разделить этот момент с сёстрами, которые далеко, но скоро их всё равно увидят. С родителями, чтобы услышать их одобрение, но ему думалось, они и так одобрят, где бы теперь ни были.
Теперь как-то гораздо легче верится в то, что всё будет хорошо, и проблемы растворятся, как дым над волной. В голове у Луи они уже растворились, ему в кои веки ни о чём таком не думалось.
========== Обещания. Бетти ==========
Комментарий к Обещания. Бетти
Aesthetic:
https://pp.userapi.com/c850036/v850036096/193e84/4qiUcC9DDMY.jpg
Порог каюты Луи — теперь и её, получается, — Бетти переступает почти с опаской. Пока Луи зажигает лампу на столе, она оглядывается, подходит к столу, замечая стопку писем, надписанных тонким женским почерком, и даже не сомневается, что они от сестёр. Почему-то это её трогает, будто она не знала, что вышла за лучшего мужчину на свете.
— Ну и как по-твоему, хватит тут места на двоих? — с усмешкой спрашивает Луи.
— Вполне.
Каюта — самая обычная каюта, в маленьком пространстве продуманно размещается всё, что может быть нужно, а вдоль стены кровать. Тоже обычная койка, вероятно узковатая для двоих, но… Бетти туда старается не смотреть, потому что ей неловко. Она только в общих чертах себе представляет, что происходит после свадьбы, потому что эти знания как-то уж очень тщательно охраняются, а спросить ей некого, так что она понятия не имеет, чего ждать в действительности.
— Обещаю, наш дом будет больше, — Луи тихо смеётся, касается выпавшей пряди её волос, оттягивая локон и отпуская. А потом заходит ей за спину, по одной нащупывая и доставая шпильки, и это до того незнакомые ощущения, что Бетти замирает.
Шпильки ложатся на стол, и Бетти тянется помочь, распуская волосы. Они падают завитками по спине, и Луи наклоняется, целуя её в шею, а потом в плечо, обнимая, притягивая к своей груди, и от этого становится тепло и спокойно. Бетти улыбается, кончиками пальцев касается его ладоней на своей талии, обводит выступающие косточки запястья, проводит наконец-то по чуть выступающим угольным контурам татуировок, как давно хотела. Думает, что как-то слишком быстро привыкла к тому, что он её любит, и теперь попросту купается в этом ощущении.
— У нас будет дом?
— Всегда хотел собственный дом. Большой, разумеется.
— Достаточно большой, чтобы в нём нашлось место для маленькой мастерской?
— Достаточно, чтобы ты там хоть лавку могла открыть.
Бетти слышит в его голосе улыбку, чувствует его дыхание у себя за ухом, прежде чем он её снова целует. Она поворачивает голову, встречает губы Луи своими. Прикосновение кажется совсем невесомым, но Бетти пробирает дрожью, столько там невысказанного обещания. Они в каюте «Леди Энн», и корабль, едва ощутимо покачиваясь, несётся по волнам Карибского моря, а Бетти как-то совсем легко представляет большой светлый дом, себя в нём и мужа. Мужа, Господи Боже, которого она любит больше всех на свете. Она несколько дней назад с ума сходила, думая, жив ли он вообще, а теперь они женаты.
Луи ведёт ладонями выше по её талии, к шнуровке, чуть поддевает пальцами, и между рёбер у Бетти копится тяжёлое приятное тепло. Это волнует и смущает одновременно, но Бетти хочется больше этого тепла, смутно знакомого ей только по сегодняшнему дню, когда они целовались до опухших болящих губ прямо в кают-компании и едва не впервые в жизни Бетти чувствовала себя абсолютно счастливой.
Луи мягко разворачивает её к себе, и она подчиняется, льнёт к нему, кладёт обе ладони ему на плечи, рассматривает тонко выписанное любимое лицо, подсвеченное лампой на столе позади неё, следит за тонкими губами, изгибающимися в улыбке, синими совсем не холодными глазами. Касается ладонью щеки Луи, чуть шершавой и колкой от щетины, и Луи тянется за этой лаской, позволяет коснуться и края длинной ссадины. Её хочется покрыть поцелуями, будто это поможет поскорее её вылечить и вообще избавить Луи от любых напоминаниях о заключении на Ямайке.
— Ты говорила, что хочешь место для себя, — говорит вдруг Луи. — Какое оно?
А Бетти улыбается шире, потому что она может теперь это место описать детально. Когда она о нём говорила, ей почему-то не приходило в голову, что искать ничего не нужно было, что её место — человек. Луи Томлинсон.
— Надёжное. Очень… тёплое, и я в нём счастлива, — честно начинает перечислять она. — И оказалось ближе, чем я думала, — он вопросительно изгибает бровь, и Бетти снова гладит его по щеке, тянется, оставляя короткий поцелуй на контуре челюсти, и улыбается. — Я про тебя, вообще-то. Я с тобой чувствую себя дома, Луи.
Это признание её почти смущает, даже после всего, что они друг другу сказали, даже после того, что она сама захотела, чтобы он на ней женился в тот же день, когда сделал предложение. Но она говорит правду и она хочет, чтобы Луи эту правду знал. Бетти прослеживает движение его кадыка, когда он сглатывает, и то, как вздох падает по горлу ниже, куда-то к темнеющим очертаниям татуировки на груди в распахнутом вороте рубашки. Ей хочется эту рубашку расстегнуть, коснуться груди, живота, коснуться Луи всего. И она ведь может теперь. Она его жена, он её муж, и они, Господи святый, принадлежат друг другу.
— Вот как, — тянет Луи, и ей кажется, всё его лицо светлеет от улыбки. — Очень хорошо, что ты для меня, а я для тебя, правда?
Прекрасно.
Луи накрывает её губы своими, и у Бетти внутри всё переворачивается, она льнёт ближе, зарывается Луи в волосы, раскрывает губы ему навстречу. Кончиками пальцев обрисовывает впадину под затылком, скользит ниже, вдоль первых позвонков, обводя их, и поднимается выше. Луи в ответ касается её шеи, ямки между ключиц, привычным жестом чертит ключицу. И опускает всю ладонь вниз, на грудь, обводит вырез корсажа, чуть сжимает, скользит ниже. Девушка сдавленно охает, но подаётся вперёд, подставляется этим движениям.
По позвоночнику бежит дрожь, в голове у неё сумбур, но ни проблеска страха или сомнений, потому что Луи она доверяет безоглядно и хочет, хочет, чтобы он продолжал. Луи снова накрывает её грудь, второй рукой спускается ниже поясницы, и Бетти тихонько стонет, ловит его вздох, чувствует, как в живот ей что-то упирается. Руки у неё дрожат, когда она тянется к пуговицам его рубашки, вскрывает одну за другой, касается горячей голой груди, стаскивает ткань с плеч, пока Луи тянет завязки и застёжки её платья, касается языком её губ, нёба, осыпает поцелуями шею и плечи. Корсаж расходится, Луи стаскивает его вниз, оглаживает ладонями весь путь платья от плеч по груди, по животу вниз на бёдра и ягодицы.
Глаза у Луи темнеют бушующим штормом, когда они оба на секунду замирают, глядя друг на друга. Бетти оказывается в одной нижней рубашке, но не чувствует смущения, только ищет взгляд Луи, потому что ей сейчас жизненно необходимо знать, что она для него красива и он её любит. То, как он на неё смотрит, заставляет покраснеть щёки, и в животе у неё что-то колко ворочается, раскрываясь огненным цветком. Она сама как заворожённая рассматривает разворот его плеч и всё то, что давно хотела увидеть и о чём запрещала себе думать, потому что это же неприлично и глупо. Но теперь это её муж, её Луи, и Бетти касается татуировок на его руках, проводит ладонью по надписи на груди, прослеживает сплетения длинных мышц под кожей.
