— Иди ко мне, — хрипло выдыхает Луи, тянет её на себя, и Бетти переступает платье, тут же оказываясь в его объятиях, подставляется под поцелуи: на щеках и шее, вдоль ключицы. Она ладонью спускается с его груди на сухой живот, запинается о край штанов, тянется ниже, к чему-то твёрдому и горячему, обхватывает это ладонью и охает, когда Луи со стоном подаётся бёдрами ближе. — Господи, Бетти, с ума меня сведёшь, — шепчет он ей на ухо. — Не останавливайся только.
Бетти понятия не имеет, что делает, но проводит ладонью вниз, вверх, нащупывая границы, и, Боже, ей нравится трогать это, и она догадывается, что это. Она жила с мужчинами на кубрике и знает, чем отличаются мужчины и женщины, но не больше. Ей и одних догадок, впрочем, хватает, чтобы горячая волна в животе взметнулась выше, захватывая её всю. Бетти слепо ищет завязки брюк, путается, справляется. У неё в животе всё горит, и Бетти уже почти не думает, скользя рукой под ткань нащупывая твёрдое, обжигающе-горячее, пульсирующее. Кажется, она всё делает верно, потому что Луи снова стонет в поцелуй, толкается ей в ладонь, рывками расправляясь с завязками на её нижней рубашке, раскрывает ткань, обхватывает грудь, лаская. У Бетти колени подгибаются, так, что она почти падает. Она голая и дрожащая, но почему-то ей не страшно и не стыдно, когда Луи смотрит на неё сверху вниз, прерывисто вздыхает. Глаза у него тёмные, движения — жадные, но Бетти подставляется под эти движения, отвечает такими же.
— Хочу тебя.
У Бетти эти слова в позвоночнике отдаются, и она не столько понимает смысл сказанного, сколько ловит эмоции. Луи подхватывает её, опускает на постель; холодные простыни колко касаются спины Бетти. Она выгибается Луи навстречу, подставляется его ласкам, а он целует её шею, спускается на грудь, и девушка сдавленно охает.
— Я тебя хочу, — сбивчиво выдыхает она, толком не зная, что это значит, но зная, что чувствует именно это.
Ей кажется, у Луи дрожат руки, когда он разводит её колени, проскальзывает ладонью по внутренней стороне бёдер, накрывает место между ног. Она подаётся ему навстречу, сама не зная, откуда в ней взялось это движение, и громко охает, вдруг чувствуя его пальцы в себе.
— Господи Боже, — Луи смеётся, его пальцы скользят внутри, посылая волны жара, гладят, растягивают, задевают что-то, и Бетти вздрагивает, цепляется за его плечи, сама себе не верит, когда шепчет: — вот здесь. Пожалуйста.
Бетти тонет, тонет в оглушающих эмоциях и ощущениях, цепляется за Луи. Пальцы у неё соскальзывают, царапая ногтями, но она едва это замечает, гладит спину Луи, спускаясь до ямочек на пояснице. И тихо стонет куда-то ему в шею, зарываясь пальцами в волосы, слышит его тяжёлое дыхание. У неё в животе что-то сжимается, сжимается, сжимается, а потом раскрывается, и всё окружающее схлопывается, исчезая.
Она моргает, с трудом возвращая себе зрение, смотрит на Луи, гладит его щёку — почти робко, потому что он ей только что весь мир перевернул. Луи чуть поворачивается, целует её ладонь и улыбается. А потом отодвигается и садится, снимая сапоги. Бетти с особой остротой чувствует собственную наготу, смущённо сводит ноги и знать не знает, куда деваться, когда Луи избавляется от одежды. Следит за его движениями, краснеет, но не может перестать смотреть, даже когда он оборачивается, ловя её взгляд.
— Иди ко мне, — улыбается он, и Бетти тянется к нему, обвивает руками, прижимаясь всем телом. — Сердце моё.
Луи снова её целует, глубоко, собственнически; и внутри у неё снова ворочается жар, когда она чувствует его обнажённую кожу на своей. Бетти возвращает ладонь ему на живот, скользит ниже, больше не встречая никаких преград. С восторгом чувствует, как у Луи сбивается дыхание, и как он толкается ей навстречу. Он подминает Бетти под себя, коленом разводит ей ноги и перехватывает руку, направляя внутрь, где только что были его пальцы. Бетти сдавленно охает от мгновенной вспышки боли, когда Луи оказывается внутри, напрягается и сжимает пальцы у него на плечах. Луи целует её ухо, шею, всё, до чего дотягивается, отвлекая от боли, и Бетти чуть расслабляется, привыкая к новым ощущениям, пускает его глубже.
— Больше больно не будет, — шепчет он.
Бетти кивает куда-то между его шеей и плечом, глубоко вздыхает.
— Просто непривычно.
И это правда. Она подаётся чуть вперёд, позволяя Луи медленно двигаться, давит задушенный стон. Чуть саднящее ощущение между ног постепенно растворяется и становится терпимым. К этому можно привыкнуть.
Луи находит её губы своими, двигается чуть быстрее и глубже, почти распластывая девушку по постели, и Бетти подаётся навстречу, находя удобное положение. Она чувствует, как Луи чутко ловит каждое движение, чтобы узнать, понять, направить, и делает то же самое: подлаживается под него, обнимая, впуская; чувствует, как копится внизу живота напряжение — будто заново дышать учится.
Она скользит ладонями по влажной спине Луи, выгибается, когда он ускоряется, толкаясь сильнее. Не удерживает протяжного стона, когда он оказывается глубже. И вздрагивает, когда внутри что-то будто взрывается, а Луи с рычащим стоном замирает.
Сердце у Бетти заполошно колотится, и по телу крупными бусинами раскатывается лопнувшее напряжение: как-то не так, как в тот, другой раз, но тоже хорошо. Луи сгребает её в охапку, переворачиваясь, и Бетти чувствует между ног влагу и вернувшееся саднящее жжение, но ей не хочется ничего с этим сделать, не сейчас. Она прижимается губами к шее Луи, чувствует, как тяжело уверенно стучит его сердце ей в ладонь. Это вот так, быть мужем и женой? Кажется, все, кто когда-либо намекал ей, что это тяжело и неприятно, ничего не понимают.
— Как ты? — спрашивает Луи, и Бетти что-то неопределённо мычит, сама не зная толком, как она. — Потом будет лучше, обещаю.
Бетти не удерживает смешка, поднимает голову. У Луи шалый взгляд и бездумная улыбка, а ещё он самый красивый мужчина на свете. Бетти смутно понимает, что разница в ощущениях была, и, наверное, Луи говорит именно об этом, и, наверное, всё дело в боли. Но у неё внутри всё сводит от его рук на её теле и от воспоминаний о том, как он был в ней, где-то глубоко…
— Ещё лучше? — тихонько спрашивает она с улыбкой.
Луи облегчённо смеётся, притискивая её ближе, целуя, и Бетти ластится, подставляется под его ласковые руки. И чувствует себя безбрежно счастливой, и сердцем знает, Луи так же счастлив. И по его расслабленной светлой улыбке понимает, ему было хорошо.
Он устраивает Бетти у себя на плече, перебирает её волосы, и она тихонько скользит кончиками пальцев по его груди, по контурам татуировок, прослеживает изгибы мышц и серые чёрточки старых и новых отметин шрамов. В груди на смену тяжёлому теплу приходит пронзительная нежность. Она столько времени не знала, как быть со своей любовью, но всё перевернулось за какую-то неделю. И она — его, а он — её.
— Я не знаю, как быть мужем, — говорит Луи тихо, — никогда никому не хотел быть мужем, а потом случилась ты. — Бетти замирает, но не поднимает головы, слушает его дыхание, чувствует лёгкий поцелуй в волосы. — Я тебя люблю. И для тебя я постараюсь. Но ты имей в виду, что я ничего не знаю, и скажи мне, если что-то пойдёт не так.
Бетти широко улыбается и прикусывает губу, чтобы хоть немного придержать эмоции. Ей кажется — она уверена, — всё у него получится и без подсказок. Но она понимает, о чём Луи думает, и сама задумывается над тем же. В конце концов, она тоже не знает почти ничего. Но они только что занимались любовью, «прислушиваясь» друг к другу, и у них всегда получалось разговаривать, так может им стоит действовать так же дальше.
— Я тоже люблю тебя, помнишь? — она поднимает лицо, мягко касается губами его подбородка. — Мы оба постараемся, и всё получится.
У них определённо всё получится. Луи прижимает её ближе к себе, целует, и Бетти знает, у них всё получится. Они друг друга любят и друг для друга постараются. Они друг другу обещали.
========== Воссоединение. Эйвери ==========
