Бетти придирчиво его рассматривает и делает вид, что задумывается. Определённо, он неплох: высокий, подвижный, с выразительными чертами лица, тёмными внимательными глазами и кошачьей улыбкой. На Бетти это, правда, не производит сногсшибательного впечатления, потому что Мануил не Луи, но на кого-то другого должно бы.

— Неплох, — великодушно соглашается Бетти.

— Ну спасибо, — Мануил корчит недовольную гримасу, делая вид, что оскорблён до глубины души. — Спишу это на твоё напряжённое состояние.

Ага, напряжённое состояние. Бетти окидывает взглядом камбуз, и после новостей он кажется ей чуть посветлее. Осталось только использовать его по назначению — приготовить дорогим британским солдатам гостинцы.

План так прост, что рискует провалиться на первых же шагах или стать потрясающе успешным. Бетти просто придёт и напоит британских солдат гадостью. А потом откроет двери тюрьмы пиратам. Всё.

Правда, чтобы напоить солдат, их ещё не мешало бы накормить, и для этого Бетти ещё и пирог им готовит. Ужасно солёный, чтобы солдаты хотели пить, но не слишком большой, чтобы увлекались питьём, а не едой. Нейт в это время подсчитывает, сколько драгоценного порошка придётся извести на «проклятущих англичашек», и осторожно ссыпает его в бутылки.

— Ты как священнослужитель над вином перед причастием, — хохотнул Мануил, передразнивая движения Нейта над бутылками.

— Я превращаю вино в кровь врагов, не мешай, — мрачно откликается Нейт.

— Звучит устрашающе, а? — Мануил ржёт и толкает локтем Лиама, тот закатывает глаза.

— Что угодно, лишь бы чудо сработало.

Солнце садится, и пираты понемногу переправляются на берег. Кто-то сразу идёт в разные части города, чтобы устроить там переполох и отвлечь патрульных солдат, а Бетти шагает с личным эскортом прямо в сторону тюрьмы. Они уже знают, сколько человек её охраняет и когда они сменяются, так что подходят уже в темноте, через несколько часов после смены караула.

Всё может пойти не так, и Бетти это отлично знает. Её могут не пустить, её могут не послушать, вино может показаться странным на вкус или просто невкусным. Солдаты могу пить не вместе или начать засыпать неравномерно, поэтому кто-то может поднять тревогу… Но другого плана не было, как не было и другого шанса.

Пираты остаются у Бетти за спиной, теряются в тенях соседних домов, и она оказывается одна перед дверью тюрьмы — длинного тёмного здания, окружённого стеной. Ей нужно быть крайне убедительной, убедительнее, чем в роли Барта, потому что от этого зависит не только её жизнь. У Бетти при себе только корзинка, некоторое количество сомнительного обаяния и горячая вера в то, что ей должно повезти.

Бетти медлит и думает, насколько сильно она любит Луи Томлинсона и на что готова, чтобы вытащить его и всех, кто там с ним в тюрьме? Жизни людей гораздо ценнее, чем всего лишь необходимость улыбаться солдатам, да. Так что придётся положиться на отсутствующие актёрские способности, потому что кроме неё никто не сможет привести план в исполнение, и тогда придётся взрывать стену, а это неизвестно чем кончится.

Бетти громко стучит. Насколько сильно она его любит? Достаточно сильно, чтобы постараться вытащить.

На стук выглядывает молодой человек, вопросительно оглядывает Бетти, а у неё в голове полный сумбур, и сердце больно и гулко бьётся в груди, отвлекая. Но солдату не нужно этого знать.

— Я принесла тут кое-что в подарок, — она широко улыбается и с уверенностью, которой совсем не чувствует, проскальзывает в двери, не давая возможности ей отказать. — В благодарность за поимку пиратов.

Солдат, кажется, и не думает, что кто-то, кто так решительно действует, не имеет на это права. Он отступает, пропуская девушку внутрь. Бетти следует за ним, в ужасе от собственной смелости, и совсем смущается, оказываясь перед целой комнатой солдат. Но дверь за ней закрывается, и теперь она не может отступить.

— Мой папа шкипер, он хотел отблагодарить вас за поимку пиратов, — выдаёт Бетти, надеясь, что её не выставят за дверь вот прямо сейчас.

— Хороша благодарность, — тянет кто-то, вызывая у своих товарищей смех. Бетти готова поклясться, что у неё на секунду останавливается сердце. Она и забыла, как унизительно быть женщиной в компании определённой категории мужчин!

— Эта голубка явилась меня поцеловать, — хмыкает ближайший к ней солдат, здоровенный лось с широкими светлыми усами и бородкой, и порывается встать.

Бетти уворачивается от его рук с улыбкой, потому что отвесить ему пощёчину пока что не может, кто его знает, как отреагируют остальные? Она проходит вглубь комнаты, попутно считая солдат. Кажется, все здесь, кто, интересно, за пиратами следит? Мидлтон ставит на стол свою корзинку и выставляет на стол «гостинцы», стараясь держаться деловитой и весёлой.

— Нет-нет, у меня для вас пирог и вино. Поцелуи нужно заслужить.

— Заслужить! — не унимается блондин и оглядывается на товарищей в поисках одобрения скабрезных шуточек. — Ну-ка, милочка, как это делается?

Внутренне Бетти пищит от страха и отвращения. Внешне приходится изображать, что это не смущение, смешанное с возмущением, а кокетливый румянец.

— Разве вы совсем не умеете обращаться с девушками? Всего-то и нужно, сделать приятное, поэтому потрудитесь оценить мою работу на кухне, — она указывает на еду, — и папин подарок, — указывает на вино и отходит от стола. — А ещё расскажите мне, вы наверняка что-нибудь знаете про этих мерзких пиратов, — Бетти опускает глаза в пол и надеется, что выглядит убедительно. — Я люблю хороших рассказчиков.

Её тут же устраивают на стуле и, пока кто-то вскрывает и разливает вино, светловолосый мужчина двигается-таки ближе к Бетти. У него широченные плечи и объёмный живот, усы и борода ему категорически не идут, но он считает себя здесь самым интересным и принимается развлекать гостью разговорами. А Бетти другого и не надо. Слава Богу, вино он тоже хлещет от души, и план идёт вполне как надо.

— А что такой милой девушке за дело до пиратов?

— Ну как, они же убийцы! — хлопает глазами Бетти. — А у меня папа шкипер, я так боялась каждый раз, как он выходил в море!

И это даже правда, Бетти всегда переживала за своего отца. Правда, она прямо сейчас больше боится за пиратов.

— Ну, теперь самых страшных пиратов отловили, — тянет блондин, и Бетти слышит в его тоне насмешку. Ей наплевать, пускай считает её идиоткой. — Вы, мисс, в безопасности.

— Как хорошо, — улыбается Бетти. — Теперь выпейте за это.

Следующий час она слушает о том, какие все пираты страшные люди, узнаёт, какие негодяи те пираты, которые сейчас сидят в тюрьме, слушает о славной битве с капитаном Стайлсом и его присными на Тортуге и охает в нужных местах. И очень пристально следит за тем, чтобы солдаты побольше пили, а не только рассказывали. Правда, новость о том, что у брата губернатора новая гостья, жертва пиратов, и история о том, что в тюрьме держат ещё и предателя-офицера, бывшего жениха губернаторской племянницы, Бетти действительно заинтересовывывают. Вот уж выверты судьбы — тот Зейн, имя которого Луи когда-то советовал не произносить зря, сейчас коротает дни в ожидании казни вместе со своими бывшими друзьями, а Паула нашлась под крылышком у миссис Клементс.

Постепенно речь солдат становится всё бессвязнее, часть из них начинает засыпать прямо за столом и никто этого не замечает. Разговорчивый блондин держится дольше всех, но, наконец, тоже с впечатляющим шлепком сваливается под стол при попытке галантно поцеловать Бетти ручку. Мидлтон, наконец, возмущённо пищит вслух и подскакивает со стула, спешно выискивая, чем вытереть руку. Наконец успокаивается, окидывает взглядом помещение: солдаты все спят, так крепко, что не шевелятся и не храпят. Бетти отпирает входную дверь.

На улице темно и пусто, только над головой мигают звёзды. Мидлтон пару секунд крутит головой, потом тихонько окликает, надеясь, что её усилия не пошли прахом из-за того, что пиратов отловили на улицах: