Двухэтажные апартаменты — звучит просторнее, чем есть на самом деле. На второй этаж вела небольшая лестница, сразу напротив входа. Оторвавшись от созерцания голограммы, я поднялась по ней («миски в комнате наверху») и уже хотела было зайти в спальню, как вдруг за дверью раздался хорошо различимый шум падающих предметов. Ну прекрасно… Удрученно вздохнув, я с грозным видом сдвинула дверь в сторону: передо мной предстал хаос из разбросанной возле шкафа одежды, а с верхней полки высунулась наглая усатая морда.

— Вот ты как: подставляешь меня в первый же день?

Градус вторжения в личное пространство возрастал с каждой минутой. Прогнав хулиганку, я принялась собирать толпу одинаковых белых рубашек и прочих вещей, бережно распределяя все на вешалках. Копошась на полу, я попутно рассматривала интерьер: среди прочего выгодно выделялась большая кровать напротив двери (с которой за мной искоса наблюдала вредительница) и большие зеркала в дверцах шкафа. Разобравшись с погромом и пополнив запасы кошачьей провизии, я поспешила в центральный ангар на уже начинавшееся занятие по пилотированию, перед уходом отобрав у хвостатой пожеванный носок.

«Милли разворошила шкаф. Я все убрала».

«Забыл закрыть. Спасибо».

Первая неделя тянулась медленно, едва перевалив за середину. Разбираясь с порученными обязанностями за несколько минут, я игнорировала уколы совести и задерживалась в комнате генерала подольше. Я понимаю: наверное, это не очень красиво с моей стороны… Но мне так нравится бывать здесь: до отбоя засиживаться на диване внизу, подтянув колени к груди, и читать, свободной рукой поглаживая спящую Миллисент. Вдали от шумной казармы это место стало моим убежищем от постоянного нахождения в обществе. Мне практически никогда не удаётся там расслабиться, даже ночью. Это довольно изнурительно: круглые сутки находиться в большой компании.

Закрыв проекцию книги, я отложила датапад и прислонилась щекой к спинке дивана. «Сейчас бы на стрелковый полигон – душу отвести». Кажется, лейтенант Митака выразил желание подменить генерала на время отсутствия, но Хакс весьма красноречиво дал понять, чтобы никто «не лез переучивать его зверинец». От этой фразы в голове сложился довольно забавный образ.

Но прямо сейчас… Ведь это вовсе не тоска по оружию в руках? Это другое чувство. Оно преследует меня, закручиваясь в сердце, как тугая пружина. Нечто мучительное и одновременно нежное. Когда скучаешь по кому-то, это похоже на нестерпимое желание затянуться, на первый глоток алкоголя за долгое время… А курить мне хотелось страшно.

«Добрый день, генерал, сэр. Маленький отчет за неделю: объект под присмотром, ест за двоих и безобразничает в умеренных масштабах.

А ещё – у нас очень холодно. Где бы вы ни были, вам явно больше повезло с погодой».

«Доброй ночи, О’Деро. Я в другом часовом поясе.

Отнюдь, погода оставляет желать лучшего — постоянно идёт дождь. Возможно вернусь быстрее, чем планировал — избавлю вас от хлопот».

«Извините, что пишу в такое время. Не хотела беспокоить».

«Вы не беспокоите. Я поздно работаю».

Все шло гладко до того дня, пока однажды у самой двери я не столкнулась с проходящим мимо магистром тёмного ордена. От неожиданности отпрянув назад и шумно ударившись, я привлекла к себе ненужное внимание.

— Что вы здесь делаете, рядовой? — искаженный вокодером голос привел меня в ступор, а за ним последовали тяжелые шаги. Вблизи Рен оказался ещё огромнее, чем показалось тогда, в зрительном зале. Он практически навис надо мной, заслоняя от света, и я ощутила глубочайшую беспомощность перед этим человеком, глядя на него снизу вверх.

— Я…

Маска бесстрастно таращилась на меня, выжидая ответа.

— Поливала… кактус. — «Идиотка!» — Редкое растение. Нужно часто поливать. — Предложения, как назло, получались короткими и невразумительными, и только я собралась открыть рот чтобы произнести очередное, как вдруг почувствовала медленно нарастающий в ушах скрежет, а затем — царапанье на виске. В голове… больно. Рука дернулась было вверх, но не поднялась. Слова застряли в горле, и, не успев сориентироваться, я произнесла их мысленно: «Спросите у генерала». Шум достиг своего апогея, и через мгновение я уже не сдержалась бы и издала звук, когда вакуум, окруживший мою голову, со свистом отхлынул, так же внезапно, как появился. Вжимаясь в стену и испуганно глядя туда, где за маской скрывались глаза, я резко и глубоко вдохнула, словно выныривая из глубины.

— Спрошу, не сомневайтесь.

Ещё несколько секунд я бездумно смотрела перед собой: сознание сузилось до стекающей по виску капли холодного пота. Удаляющиеся шаги гулом отдавались в черепе, пока грудная клетка тяжело поднималась, еле-еле начиная успокаиваться. Я повернула голову вслед уходящей фигуре, но зацепила взглядом лишь поворачивающую за угол тень.

«Пожалуйста, позвоните мне, когда сможете».

Комлинк просигналил через несколько минут.

— Что-то случилось?

— Я попалась Рену.

На другом конце повисло молчание.

— Все хорошо?

— Не знаю. Я выходила от вас, а он шел прямо навстречу. Пристал с вопросом, что я здесь делаю. Не успела ничего придумать… наплела первое, что пришлось, — стало тяжело говорить из-за подступившего к горлу комка, и я мысленно приказала себе успокоиться, — потом он сделал что-то… со мной. Прочел мысли… Мне так кажется. Вы понимаете, о чем я?

— Да. Порылся в голове.

— Как это возможно? — Я съёжилась, запустив руку в волосы, пытаясь прогнать воспоминание о чужих пальцах. — И что он мог так узнать?

— Насколько мне доводилось видеть — много чего. Элен, послушайте… Узнал и узнал, крифф с ним. Думаю, вряд ли вы с ним ещё пересечётесь: Рен не страдает пристрастием к прогулкам. Не принимайте близко к сердцу.

Я опустила голову на колени и затихла.

— Это моя вина?

— Вовсе нет. С единственным источником проблем на моей базе вы сегодня столкнулись.

Мягкий голубой свет голографа в темноте выглядел успокаивающе.

— Спасибо.

— За что?

— За то, что с вами можно поговорить.

Голос в динамике по-доброму усмехнулся.

— Если получится, привезите какой-нибудь кактус.

— Хотите запустить им в Рена? Для таких целей обязательно привезу.

После этого случая, с началом второй недели во мне поселилась беспросветная меланхолия. Я часто задумывалась, что если бы магистру удалось добраться до моих воспоминаний о брате, у меня могли возникнуть проблемы.

«То самое» оружие, судя по слухам, с новой недели перешло в стадию активного тестирования, что привело к ощутимому повышению температуры: на планету обрушился ливень вперемешку со снегом, и на плацу творилась настоящая катастрофа. А ещё эти красные всполохи в небе… На самом деле я люблю дождь, только если не приходится добираться до дома без зонта. В дождь всегда хочется спать.

На часах было восемь вечера, когда я полулёжа устроилась на диване в компании кошки и старинного романа одного имперского писателя. Снаружи по-прежнему лил дождь: барабанная дробь по окнам практически не прекращалась.

— Будешь по мне скучать? — вместо ответа животное сладко зевнуло и принялось мять лапами мой рукав.

— Видимо, это «да». Ничего, скоро приедет твой родитель.

Сквозь жалюзи сверкнула молния, и после раската грома дождь медленно перешел из грозного марша в успокаивающий шепот. В комнате царил приемлемый для чтения полумрак, и я периодически напоминала себе о необходимости следить за временем, чтобы не задремать. Нужно постараться вернуться в казарму до отбоя: один раз задержалась на пять минут и собрала по пути всех, кто мог меня отчитать. Главное — выйти вовремя, а там…

Спустя какое-то время, немножко выспавшись, я стала потихоньку приходить в себя. Оставаясь в глубокой дреме, я сперва почувствовала щекой своё плечо, нагревшийся в руках датапад, а затем — что на ноги опустилось нечто невесомое… теплое. Под боком заворочался кот… «Тина́й, вечно мешаешь спать, глупое мохнатое… Похоже, я опять уснула на летней веранде, и мама меня чем-то укрыла. И куда это книга уплыла из рук?» С закрытыми глазами я подтянула покрывало повыше. «Надо будет помыть Тиная, вечно он грязный после дождя… Какой ещё дождь? Сейчас же зима!»