Этот второй Петроний...
Петроний Арбитр Элегентий (его бесподобно сыграл Лео Генн в фильме «Камо грядеши?») был чем-то вроде интеллектуального и культурного гуру при дворе Нерона. Его блестящая сатира «Пир Трималхиона» (главная часть его «Сатирикона») едко высмеивает притязания римских нуворишей. Как его связать с сегодняшним культурным мейнстримом? Возможно, сегодня его сатира называлась бы «Вечеринка в Бэкингемском дворце».
Глава двадцать пятая
Причины мора...
Невежество относительно вопроса, что же послужило причиной эпидемии бубонной чумы в 540-е годы (а также Чёрной Смерти 1348—1349 гг. и Великой Чумы 1665 г), царило, как и в вопросе с малярией, до начала XX века. Тогда было установлено, что болезнь вызывает чумная бацилла pasteurella pestis, попадающая в кровь через укус блохи Xenopsylla Cheopsis, а её любимый «транспорт» — мех чёрных крыс. Считается, что именно крысы, мигрируя вниз по долине Нила, принесли чуму из Эфиопии в египетский порт Пелусий, откуда на судах чума распространилась на запад до Уэльса и на восток до Китая. В наиболее тяжёлом положении оказался Константинополь — горы гниющих отбросов за стенами огромного города были прекрасной питательной средой для полчищ крыс, и это объясняет ужасающую скорость, с которой распространялась чума (инфекцию переносили блохи, но в данном случае это было одно и то же). Описание Прокопием симптомов чумы сделано детально и похвально точно.
Потом популяция бурых крыс уничтожила популяцию чёрных — и эпидемия пошла на спад.
Некоторая связь с крысами...
Признаю, здесь я подошёл к описанию избирательно, поскольку Иоанн Эфесский, комментируя развитие эпидемии, упоминает и других животных кроме крыс. Но то, что он в принципе упоминает крыс, даёт пищу для допустимых фантазий: если врачи того времени связали чуму с крысами, со временем они должны были прийти и к связи «чума — блохи», что и привело к принятию профилактических мер для противодействия болезни.
Безголовые фигуры в бронзовых лодках...
О подобных видениях пишет Иоанн Эфесский. Возможно, он имеет в виду галлюцинации?
Один из новой породы назначенцев...
Политическая и профессиональная карьера в Советской России зависела от того, исповедовали ли вы приверженность марксистско-ленинским догмам, — так и в Империи Юстиниана исповедование халкидонского православия было необходимым условием для получения места учителя. Это стало знамением (вслед за закрытием академии в Афинах), что классический мир античности с его традициями интеллектуальной свободы и рационального подхода к исследованиям подходил к своему закату.
Глава двадцать шестая
Этот мятежный священник...
Несмотря на страстную защиту со стороны Феодоры, жестокие гонения в 540 году — возглавлял их Константинопольский патриарх Мина, опиравшийся на поддержку Юстиниана, — изрядно сократили количество монофизитов за пределами Египта, а оставшихся запугали. В 543 году всё неожиданно изменилось. Священник Иаков Барадеус («Драный» — он предпочитал носить рубище нищего) стал епископом-монофизитом Эдессы. Это был вежливый политический реверанс в сторону одного из арабских правителей — монофизита по убеждениям, — но халкидонцы и не предполагали, что выпустили на свободу бурю. Представьте себе личность твёрдую, упорную, харизматичную и бесстрашную — комбинацию из Робин Гуда, Зорро, Че Гевары и Махатмы Ганди — и перед вами Иаков Барадеус. Он путешествовал инкогнито по восточным провинциям, выявляя священников и епископов, сочувствующих монофизитам. Вокруг него сжималось кольцо имперских тайных агентов, но он ускользал от них, действуя всегда в одиночку, разжигая потухший было костёр веры. К тому времени, когда в конце 543 — начале 544 года Юстиниан издал свой знаменитый эдикт, монофизиты уже вновь подняли голову на Востоке.
Дворец и Ворота сохранились до наших дней...
В Латеранском дворце средневековые материалы и постройки практически заменили все римские, но баптистерий V века остался в целости. Ворота Асииариа пожалуй, прекраснейшая часть Стены Аврелиана дожили до наших дней во всём своём великолепии.
Осуждение трудов вековой давности...
В тексте я постарался максимально упростить для читателя основные вопросы, связанные со спорными «Тремя Главами». Сами по себе они достаточно безобидны, но как только я углубился в их изучение, как сразу же столкнулся с таким:
«...в то время, как божественный Логос следует отличать от Храма Плоти, в богочеловеке присутствует лишь одна сущность...»
Или:
«...признавая божественную и человеческую сущность Христа, он [Нестор] отрицал их объединение в единую ипостась...»
Тут я заподозрил, что столкнулся с вопросами, в которых рискую потонуть, будучи совершенно некомпетентным. Надеясь на озарение, я обратился к более поздним исследованиям. Будучи истинным сыном эпохи Просвещения, Гиббон отнёсся к этому вопросу с великолепным презрением, уложив его формулировку в три презрительно звучащие строки: «Восток был отвлечён спорами с несторианцами... которые пытались объяснить рационально таинство воскресения и тем самым ускорили крушение христианства на его же родине...»
Это мало помогло мне. Энтони Бриджес в «Феодоре», Роберт Браунинг в «Юстиниане и Феодоре» и Клер Сатинель в её статье «Императоры и папы VI столетия» (глава 11 «Кембриджского Путеводителя по веку Юстиниана») отважно сражались, чтобы объяснить богословскую метафизику Нестора, Феодора, Теодрета и Ибаса. Я благодарен им даже за то малое понимание этого вопроса, которое пришло ко мне в результате.
Для того чтобы читателю было понятно, а сюжет не тормозил, я несколько шире осветил подробности дебатов и подчеркнул роль апокрисиария Стефана (денонсацию им «Эдикта» Юстиниана я для большего драматизма перенёс из Константинополя в Рим), а также Факунда, епископа Эрмианы (корыстные и эгоистичные колебания Вигилия в лишней драматизации не нуждались). Этот подход себя оправдал — так мне кажется — и вот почему: без максимально упрощённого освещения содержания «Трёх Глав» (а они очень важны для понимания Юстиниана и его эпохи) читатель рискует заплутать в дебрях богословской казуистики.
Глава двадцать седьмая
Феоктист, в прошлом один из лучших армейских хирургов...
Прокопий в «Войнах Юстиниана» описывает в подробностях инцидент, который произошёл во время осады Рима. Феоктист успешно вылечил солдата, получившего страшную рану, — стрела вонзилась между носом и правым глазом, а остриё вышло из шеи сзади. Врачи с неохотой брались за операции, которые грозили окончиться смертью пациента на столе. Римская медицинская практика, особенно армейская, была великолепна — отчасти она остаётся непревзойдённой до сих пор! Набор хирургических инструментов римского врача современному медику прекрасно известен: иглы, зонды, катетеры, ланцеты, пинцеты, ножницы и т.д. Римские врачи умели блестяще оказывать «скорую помощь», но их способности в инвазивной хирургии были ограничены. Они умели удалять камни, иссекать свищи и некоторые формы рака при условии, что опухоль располагалась не слишком глубоко. О микробах тогда не знали, но зато знали по опыту, что необходимо соблюдать максимальную чистоту и гигиену. Римские больницы, в особенности армейские госпиталя, были, вероятно, гораздо гигиеничнее любой операционной времён, скажем, Ватерлоо.
Став, в свою очередь, императором Запада...
Таким образом возрождалась удобная, но несколько архаичная структура, принятая при Диоклетиане, известная как «тетрархия» — два «августа», т.е. правящих императора Востока и Запада — и два «цезаря» — императоры «на подхвате», готовые заменить любого из августов в нужный момент. Хорошо это работало только в теории, на практике же служило источником бесконечных интриг, поскольку властолюбие узурпаторов было сильнее уважения перед законом.
