Зря Минн-Эрва говорит, что у человека без памяти нет никакой индивидуальности. Личность вместе с памятью не стирается. Йон-Рогг видит доказательство этому каждый день и от души наслаждается происходящим. И это лишь начало пути.

***

— Верс?

Она не оборачивается, только ускоряет шаг. Не рассчитывала столкнуться с ним ночью в тренировочном отсеке и теперь изо всех сил торопится затеряться в коридорах. Йон-Рогг ей, конечно, не позволит.

Развернув её к себе за плечи, он сразу замечает то, что Верс пыталась скрыть — слёзы.

— Что случилось?

— Ничего, — она упрямо вздёргивает подбородок, хотя отпираться бесполезно. Йон-Рогг медлит всего секунду, прежде чем прикоснуться к её щекам, вытирая влажные отблески слёз. Кажется, этот жест приводит Верс в совершеннейшую растерянность, что с ней бывает крайне редко. Дрогнув, поддавшись его ободряющему взгляду, она рассказывает о терзающих её снах. Йон-Рогг корит её за то, что так долго скрывала это.

— Ты же говорил, что нельзя давать волю эмоциям.

— Это так, если речь идёт о сражении, — мягко кивает он. — Но мы не всегда на поле боя.

— Разве? — слабо улыбается Верс.

И Йон-Рогг понимает, что она права. Они вечно противостоят чему-то — если не внешнему врагу, так самим себе.

— Если снова будут донимать сны о прошлом — буди меня.

— И что дальше? — она смотрит открыто, едва ли не наивно. Он сдерживает внезапное желание провести ладонью по её волосам.

— Устроим тренировку, это помогает прогнать ненужные мысли и переживания.

***

— Подерёмся?

Он уже давно сбился со счёта — сколько раз Верс пользовалась его предложением. И он подозревает, что для него эти ночные спарринги стали не меньшим наркотиком, чем для неё.

Йон-Рогг пытается что-то с этим сделать, потому что это уже слишком. Так врастать в кого бы то ни было — опасно. Хотя, быть может, он подписал себе приговор ещё тогда, когда отдал свою кровь. А может — ещё раньше, там, на С-53.

Йон-Рогг не строит иллюзий — чувства лучше подавлять. Поскольку обуздать свои сложнее, он отыгрывается на Верс, снова и снова изнуряя тренировками, делая из неё совершенную военную машину. Вот только, несмотря на все усилия, у него не получается вытравить из неё человека. И это не вызывает досаду или отвращение. Это будоражит.

Он упускает момент, когда это человеческое проникает и в него. Хотя стоило бы предугадать. Который год проводить столько времени вместе — было бы очень самонадеянно считать, что процесс не окажется обоюдным. А Йон-Рогг, хоть и знает себе цену, самонадеянным никогда не был.

— Подерёмся.

***

— Она знает?

Йон-Рогг стискивает зубы, хотя скрулл не успевает ответить. Всё ясно и без слов.

Внешне он остаётся невозмутимым, но внутри — как натянутая струна. Его и так измучило ожидание — что с Верс станет на этой планете, справится ли она, не выяснит ли что-то, чего знать не должна. Он сходил с ума, боясь, что всё пойдёт прахом, боясь, что потеряет её, и теперь вязнет в мрачном предвкушении встречи — совсем не такой встречи, на которую надеялся до последнего.

Он не уберёг Верс. Теперь придётся убить или взять в плен, что всё равно будет означать смерть — Высший Разум не прощает предательства. Йон-Рогг вложил столько сил, чтобы Верс стала идеальным воином, чтобы она стала гордостью всей империи, его гордостью, но теперь проект обречён на провал. Так будут считать все в его окружении, но ему известна правда: Верс — это не просто проект.

По крайней мере, не для него.

***

— А зачем мне что-то тебе доказывать?

До абсурда упряма, как и раньше. И всё же отчего-то оставляет его в живых. Она объясняет это тем, что он должен передать весточку Высшему Разуму, но Йон-Рогг предпочитает видеть в этом порыв, продиктованный её чувствами. Пусть она не желает слушать его менторские речи. Не желает соглашаться с тем, что у неё всё равно ничего не получится. Не желает тонуть в его глазах и поэтому молниеносно направляет капсулу в полёт.

Не признает сама, так признает он — она по-прежнему его гордость. Верс. Нет, Кэрол — он всегда знал её имя, раздобыть точную информацию не составило никакого труда, — Кэрол всё так же заставляет собой восхищаться.

Что бы она там ни решила и на сколько бы ни затянулась разлука, он, разумеется, ни за что не отпустит Кэрол насовсем. Так просто ей не отделаться.

========== Я всё решила (Наташа и Клинт) ==========

Комментарий к Я всё решила (Наташа и Клинт)

СПОЙЛЕРЫ к Эндгейму. Наташа и Клинт на Вормире. И немного AU, так как подразумевается, что Наташа никогда не была влюблена в Брюса, Клинт онли)

Клинт даже не подумал о том, почему их не предупредили. Не то чтобы ему вообще несвойственно думать — ладно, по-всякому бывало, — но он всегда предпочитал действие. Брать и делать — так легче в любой ситуации, даже в самой безысходной, а теперь обстоятельства, к тому же, изменились, забрезжила эта чёртова надежда, что бы там Наташа ни говорила. Поэтому Клинт и не успел поразмышлять, что их ждёт на Вормире. Он рвался в бой, жаждал принести пользу, добыть камень, а там… Он старался не загадывать, но знал, что выложится на все сто, лишь бы план сработал.

А вот Наташа, конечно, что-то подозревала. Шпионский склад ума так просто не списать со счетов. Привычка всё анализировать въелась под кожу, и теперь, ступая по каменистой почве Вормира, Наташа отрешённо пыталась понять — неужели и правда никому не пришло в голову, что предстоит им двоим на этой планете? Ладно, Роуди, который впервые услышал об этой космической глуши, ладно, Стив, который видел только конечную цель, но, например, та же Небула — ей ведь точно было известно, что Танос отправился на Вормир с Гаморой, а вернулся без дочери, зато с камнем души.

И Наташа не могла отделаться от тягостного предчувствия. Да, оставался шанс, что на самом деле её подозрения неверны, и никем жертвовать не придётся. Вот только процент случаев, когда она заблуждалась, всегда был ничтожно мал.

Так что, услышав от хранителя камня страшную правду, Наташа не особо удивилась. Только хмыкнула про себя — Небулу можно понять. Это всё здорово усложнило бы — если бы им сказали заранее. Хотя, может, она приписывала Небуле то, что не соответствовало действительности. Может, Небула тоже держала в уме только финальную задачу и просто не вспомнила о деталях…

Наташа хмыкнула снова — кажется, она становится слишком сентиментальной и доверчивой. Не иначе как заразилась от Клинта. Безжалостный Ронин, как же. Он всегда был добряком, простым парнем, верящим в лучшее. И как бы он ни отчаялся после утраты семьи, в какую бы броню ни загнал чувства, его настоящий характер очень быстро проявился вновь, стоило лишь зажечься огоньку надежды. Весьма наивное предположение, что Череп им соврал, красноречиво об этом свидетельствовало. «Ты сам в это веришь хоть на секунду?» — спрашивал Наташин взгляд. Клинт в ответ чуть потерянно хмурился.

Теперь её задача — не упустить момент. Реакция у Клинта всегда была молниеносной, иначе он долго не протянул бы со своим луком в компании супергероев. Наташе предстояло опередить его. Усыпить бдительность, заболтать, придумать отвлекающий манёвр… Потому что добровольно Клинт никогда не согласился бы ею пожертвовать.

Но хотелось ведь другого. У них осталось совсем немного времени, почему нельзя просто побыть рядом пару минут, обнять того, кто стал ей семьёй — больше, чем семьёй, пожалуй. Наташа великолепно умела хитрить и путать следы, но в последние мгновения хотела быть искренней.

Она обняла Клинта за шею, приникла лбом к его лбу. Прикрыла глаза.

Так-то лучше. И ничуть не страшно. Клинт — человек действия, но принимать решения — вот это никогда не было его коньком. Стоило ему оказаться предоставленным самому себе, без приказов Фьюри, как вышло что-то… довольно спорное, он сам так считал. Только Наташа и не думала его осуждать, ей оставалось лишь решить — решить за них двоих.

Она ни на секунду не усомнилась в том, что камень примет жертву. Она слишком хорошо разбиралась в людях, чтобы не видеть — Клинт любит её. Не так, как хотелось бы ей. Не так, как любила его она. Но Наташа уже давно смирилась с тем, что её путь — путь одиночки. А у Клинта семья, ему есть, за что бороться дальше. Есть, куда вернуться. Хотя даже если бы не было — Наташин выбор не поменялся бы.