========== Глава 1 ==========

Замерев у окна, Томас Шарп наблюдал, как экипаж медленно трогается и увозит Эдит Шарп из поместья. Эдит, юная светлая Эдит, в своих нарядных одеяниях чем-то напоминающая бабочку, всегда смотрелась очень странно в стенах пугающего Аллердейл Холла. «Ей здесь не место, — с удушающей тоской думал Томас. — Конечно же, она уезжает… На что ещё я мог рассчитывать?!»

Эдит зябко куталась в шаль и мысленно уговаривала себя не оборачиваться. Она знала, что в противном случае обязательно увидит изящный силуэт Томаса, угадает — даже за снежной пеленой — его страдающий взгляд… Девушка же хотела забыть поместье и его хозяина как можно скорее, забыть всё, что здесь произошло. Хотя вряд ли она когда-нибудь сможет стать прежней. Эдит закрыла глаза, но ей сразу представилось перекошенное от злобы лицо Люсиль — в тот момент, когда Эдит застала их вместе с Томасом…

Люсиль тогда кинулась вслед за убегающей девушкой и, нагнав, попыталась скинуть с лестницы, но не успела — в дом ворвался доктор Алан МакМайкл. Он был абсолютно один — весьма опрометчивый поступок с его стороны, — и Люсиль не замедлила воспользоваться этим просчётом. Воспоминания завертелись в голове Эдит безумным калейдоскопом: вот Люсиль бросается на Алана с ножом, вот велит брату завершить начатое, вот заставляет Эдит подписать бумаги, вот Эдит, которая не собирается сдаваться даже в таких обстоятельствах, протыкает женщину ручкой и пытается скрыться. Как выяснилось впоследствии, мистер Шарп попытался задержать сестру и защитить свою жену. За это он едва не поплатился жизнью, но в последний момент Люсиль смогла остановиться. Сила её неконтролируемой ненависти вновь переключилась на Эдит, и женщина, яростно оттолкнув брата, бросилась на поиски своей соперницы. Однако случилось непредвиденное — ветхая лестница, прогнившая в одном месте, неожиданно треснула под ногами Люсиль, и она, оступившись, скатилась вниз. Томас, бежавший вслед за сестрой, не успел ничего сделать, и лишь ошарашено смотрел, как тело Люсиль обмякло у подножия лестницы.

— Страшно признаваться в таком, но я испытал облегчение, когда оказалось, что падение было неудачным, и леди Шарп погибла, — вдруг произнёс Алан МакМайкл, глядя на Эдит. — Мне думается, что никто из нас не смог бы справиться с ней, настолько она была сильна в своей ярости. Настоящий монстр!

Эдит промолчала. Девушка не готова была говорить о минувших событиях, и доктор понял, что ему лучше не поднимать эту тему. Экипаж увозил их всё дальше от Багрового пика. Спустя немного времени МакМайкл вновь заговорил.

— Эдит, прости, что снова спрашиваю тебя об этом, но уверена ли ты в своем решении насчёт дальнейшей судьбы Шарпа? На мой взгляд, он обязан ответить перед лицом закона за все свои преступления!

Девушка устало посмотрела на доктора.

— Алан, ты считаешь, что Томас должен понести наказание, я знаю, — тихо ответила она. — Но я не готова отправить его на казнь. Пусть сам выбирает, как ему поступать дальше…

МакМайкл нахмурился.

— Только не говори мне, что он раскаялся и сам признается в своих злодеяниях. Этот человек — последний мерзавец!

Эдит тяжело вздохнула. Она верила, что раскаяние ее мужа было искренним, она видела отчаяние в его взгляде, она слышала его мольбы о прощении… и всё же она решила уехать вместе с Аланом.

— Мы оставили Томаса в полном одиночестве в этом жутком доме, — промолвила девушка. — Алан, представь себе это! Более страшное наказание и придумать сложно.

Доктор хотел было возразить, но Эдит просительно подняла ладонь.

— Я очень прошу тебя, давай оставим это. Для меня сейчас невыносимо всё, что связано с Аллердейл Холлом.

***

Экипаж уже давно скрылся из виду, но сэр Томас Шарп продолжал стоять у окна. Он прислонился лбом к ледяному стеклу, однако всё равно ощущал жар, разливающийся по всему телу. Эдит, его солнечная Эдит покинула поместье, забрав с собой последнюю надежду на счастье. А Люсиль, которая всегда была рядом с ним, теперь лежала бездыханной. Странно, но Шарп не чувствовал боли от потери сестры. Скорее всего, он пока не осознал, что потерял её – ту, что всегда была для него единственной, пока он не встретил мисс Кушинг. Зато потерю Эдит Томас чувствовал почти физически — больно было так, словно в сердце вонзили нож.

Когда мужчина понял, что сестра мертва, он отправился на поиски Эдит и доктора МакМайкла. К счастью, ранения последнего оказались не опасны, и доктор решительно настоял на немедленном отъезде миссис Шарп. МакМайкл знал, что за ними должны приехать, как только успокоится метель. Эдит перевязала его раны, и Алан ненадолго впал в дремоту. Томас использовал этот момент, чтобы поговорить с женой. Его трясло, он с трудом подбирал слова, понимая, каким чудовищем выглядит в глазах Эдит.

— Да ты и есть таковое на самом деле! — с горечью сказал Шарп сам себе, оторвавшись, наконец, от окна. Столько лет он прожил во мраке, закрывая глаза на все преступления сестры, становясь их молчаливым соучастником. Люсиль была готова ради своего любимого на всё, но он-то ведь понимал, что она безумна, понимал, что она творит страшные вещи… Или не понимал? Томас с самого детства видел столько зла, что, возможно, привык к нему. Люсиль стала его единственной защитницей, его единственной радостью, но и его проклятием. Ведь даже тогда, когда в жизни Шарпа появилась Эдит, он не смог избавиться от незримых пут, которыми его приковала к себе сестра. Томас наблюдал, как она отравляет девушку, неизменно добавляя в чай яд, но не находил в себе смелости воспрепятствовать этому. Его молодой жене пришлось пройти через кошмарные потрясения, а всё, что он сделал для того, чтобы уберечь её — лишь вскрикнул однажды «Никогда не пей этот чай!» Эдит стала для него дороже сестры, ведь она искренне верила в Томаса и несла в себе столько доброты, что незаметно изменила мужа, пробудив и в нём тягу к свету… А он не смог оградить ее от беды и затягивал вместе с собой в пропасть.

И вот — перед отъездом Эдит он стоял на коленях, лихорадочно умолял простить его за всё и клялся, что любит по-настоящему. Баронета душили рыдания, а девушка молчала и, казалось, смотрела не на Томаса, а куда-то сквозь него — у неё почти закончились силы. Но Шарп никак не хотел оставлять её, он мечтал услышать хоть одно доброе слово, хотя и чувствовал, что не заслужил этого. Из комнаты, где дремал доктор МакМайкл, послышался кашель, и Томас понял, что у него осталось совсем немного времени.

— Эдит, моя душа прогнила насквозь, — повторил он то, что говорил до этого сестре. — И всё же ей оказалось не чуждо светлое чувство. Я полюбил тебя всем сердцем, поверь мне! Я не достоин прощения, но умоляю о нём. Только об этом я и могу просить. Я знаю, что моя судьба решена, но перед тем, как у меня заберут жизнь, прошу тебя, прости меня, любимая!

Эдит словно очнулась.

— Заберут жизнь? — прошептала она.

«И лучше бы забрали», — подумал Шарп, обведя взглядом опустевший дом. Без Эдит мужчине не хотелось больше жить. Но она воспротивилась желанию МакМайкла отдать Томаса в руки служителей закона. Ни доктор, ни баронет не ожидали, что миссис Шарп проявит такое милосердие. Алан негодовал, а Томас пребывал в смятении, ведь он, по собственному мнению, не заслуживал никакого снисхождения. И всё же, лучше бы он предстал перед судом, но услышал слова прощения от жены. Или хотя бы получил хоть один любящий взгляд… Но Эдит избегала смотреть на Шарпа, не реагировала на его горестные речи, а если и говорила что-то, то лишь доктору МакМайклу.

И теперь она уехала. Не успев по-настоящему войти в его жизнь, исчезла. Мужчина взвыл от накатившего на него ощущения безысходности, и этот пугающий звук эхом прокатился по всему дому. Здесь больше не было Люсиль, которая не соглашалась покинуть это мрачное место, и Томас был свободен. Однако чувствовал он прямо противоположное. Шарп только что потерял свою последнюю надежду, свою удивительную Эдит. Она не захотела даже взглянуть на него. Он потерял её навсегда.