— Господин Голдблюм! Не знала, что вы также приглашены на приём.
— Я не приглашён, моя дорогая, — он послал Дарси приторную улыбку, словно предвкушая что-то в высшей степени приятное. — Я явился самолично, поскольку должен без промедления переговорить с вами.
— Я вся внимание, — сказала она с растерянностью и, вместе с тем, настороженностью.
— До меня дошёл прелюбопытнейший слух, гласящий, что вы стали избранницей одного достопочтенного джентльмена.
— Должно быть, это заблуждение. Невестой стала моя сестра, Джейн — она помолвлена с мистером Одинсоном.
— Об этом мне, безусловно, известно. Однако я веду речь о вас и мистере Лафейсоне.
Дарси в изумлении поднесла ладонь к лицу. Мало того, что господин Голдблюм озвучил настоящую фамилию Локи, он к тому же высказал абсолютно неверное предположение. Дарси поспешила разубедить его, изрядно встревоженная тем, что ей пришлось развеивать заблуждение такого деликатного рода. Её собеседник, тем не менее, продолжал взирать на неё со снисходительной улыбкой, будто не веря ни одному её слову.
— Что ж, выражусь прямее, — сказал он. — Я не слепец, моя милая, и знаю, что вы сможете добиться от мистера Лафейсона всего, чего только ваша душа ни пожелает. А я вас вознагражу так, что ваше семейство не будет ни в чём нуждаться.
— Чего же я должна добиться от мистера Лафейсона? — Дарси была настолько поражена его бесцеремонностью, что не смогла даже оскорбиться в ответ на такое бестактное заявление.
— Неужели вы по-прежнему предпочитаете делать вид, что вам невдомёк, о чём я толкую? Мьёльнир, дитя моё! Этот молот не ведает поражения, и вы вовек не сыщете на Земле ничего подобного ему.
Абсурдность просьбы была такова, что Дарси не удержалась от неуместной усмешки.
— Господин Голдблюм, вы производите впечатление крайне осведомлённого человека. Быть может, вы даже возглавляете масонскую ложу, как предполагала одна моя знакомая.
— Помилуйте! — он, прервав её, картинно рассмеялся. — Оставьте это невеждам и наивным глупцам. Я возглавляю Сакаар.
— Так вот, — продолжала Дарси, не смутившись тому, что ей ни о чём не говорило произнесённое им название. — В таком случае вы должны прекрасно представлять себе, что Мьёльнир никому не под силу сдвинуть с места даже на дюйм. Даже если бы я желала помочь вам, не в моей власти было бы сделать что-то, что предоставило бы молот в ваше распоряжение.
— Значит ли это, что помочь мне вы как раз не желаете? — тон господина Голдблюма неуловимо изменился.
— Не вижу ни малейшего основания к этому.
— Я полагал вас разумной, пусть и несколько легкомысленной девушкой. Не заставляйте меня разочаровываться.
— Боюсь, разочарование — единственное, что я могу вам предложить.
— Мисс Дарси, — вкрадчиво проговорил господин Голдблюм. — Я много лет занимаю должность грандмастера в обществе, равного которому вы не сыщете во всей Англии. Я нахожусь в непрерывном поиске могущественных артефактов, людей с необычными способностями и таинственных явлений, и влияние моё практически безгранично. Вы по-прежнему придерживаетесь мнения, что я — тот человек, которого стоит разочаровывать?
— Поскольку вы уверены, что ваше влияние даёт вам повод требовать от людей чего бы то ни было, не учитывая их собственных пожеланий, я не испытываю жалости от осознания, что не смогу угодить вам.
Если Дарси не ошиблась, то на миг в глазах господина Голдблюма отразилась настоящая ярость, что никак не сочеталось с его обычным манерным поведением. Однако он тут же взял себя в руки.
— Я даю вам три дня на то, чтобы вы изыскали способ перевести Мьёльнир в моё распоряжение. Я достаточно обхаживал этих самонадеянных божков, которые мнят себя выше всех смертных. Притом они надеялись, что мои знания помогут им найти путь в Асгард! Стоило же мне поднять вопрос о том, как они будут расплачиваться за мои услуги, как обоих и след простыл. Мистер Лафейсон наотрез отказался даже всего лишь показать мне Мьёльнир.
— Но вы и не помогли им! — воскликнула Дарси с негодованием. — Они ничем вам не обязаны.
— В самом деле? — господин Голдблюм выглядел искренне удивлённым и принялся что-то чертить в воздухе, словно стремясь подсчитать, правомерны ли слова Дарси. — А ведь и правда! Надо же!
Она с опаской всматривалась в его лицо, поскольку чувствовала, что не могла с такой лёгкостью заставить его переменить мнение. Так и случилось. Господин Голдблюм, прервав представление, резко сжал её плечо и негромко повторил:
— Три дня, дитя моё. А позже — пеняйте на себя.
Отпустив Дарси, он отступил на несколько шагов и затерялся среди листвы, будто его и не было здесь. Переведя дух, Дарси поспешила присоединиться к гостям, но её настроение оказалось безнадёжно испорчено, и вскоре, сославшись на дурное самочувствие, она испросила у отца разрешение вернуться домой раньше срока. Тор, не зная об истинных причинах её расстройства, попытался приободрить её.
— Я не мастер долгих речей, но позвольте мне сказать вам вот что. Мисс Джейн Льюис, ваша несравненная сестра, смотрит на мир шире, чем любой другой известный мне человек, и это поражает меня в ней. Но если вы спросите, отчего я полюбил её, я не найду ответа. Любовь — это то, что лежит за пределами нашего понимания, а потому не стоит печалиться, даже если вам кажется, что она отвернулась от вас. Пройдёт время, и солнце ещё воссияет над вами!
— Мистер Одинсон, вы недооцениваете себя, — ответила Дарси с улыбкой. — Речь получилась достаточно длинной. И, разумеется, воодушевляющей, за что я вам сердечно благодарна.
Она испытывала досаду на себя за то, что благородный порыв Тора не может утешить её сердце и развеять её страхи. Подавив порыв рассказать ему о встрече с господином Голдблюмом, Дарси ограничилась тем, что попросила карету, которая отвезла бы её в Лонгборн.
Дома она обнаружила неожиданное письмо от мистера Коллинза. Он сумел удивить её, так как писал о господине Голдблюме, но содержало послание не дифирамбы, которые Дарси рассчитывала увидеть, а предостережение. Избегая прямых обвинений, Коллинз всячески намекал, что господин Голдблюм навлёк на себя некоторые подозрения со стороны блюстителей порядка, и его репутация поставлена под сомнение. Также Коллинз предупреждал, что господин Голдблюм имеет намерение посетить её, и советовал сохранять осторожность. Пусть предупреждение запоздало, Дарси в который раз подумала о том, что натура у Коллинза добродетельная, и некоторый недостаток ума он возмещает благими устремлениями. Однако теперь она только сильнее тревожилась о нём и Шарлотте, во многом зависящих от милости господина Голдблюма, и весь вечер провела в размышлениях, гадая, как же ей надлежит поступить.
========== Глава X ==========
Новый день не принёс Дарси облегчения. Она надеялась навести порядок в мыслях с помощью долгой прогулки и без устали мерила шагами холмы, уйдя от дома довольно далеко, но ничего путного на ум так и не пришло. Угрозы господина Голдблюма внушали ей нешуточные опасения, однако необходимости обременять Тора, занятого приготовлениями к свадьбе, она хотела бы избежать.
— Вам не стоит больше тревожиться о господине Голдблюме.
Дарси замерла, не осмеливаясь обернуться. Она не могла не узнать этот голос, но разум подсказывал ей, что говоривший сейчас никак не должен находиться с нею рядом.
— Отчего вы решили, что я тревожусь именно о господине Голдблюме, — тем не менее проронила она.
— Ваше лицо отражает ваши переживания, — Локи поравнялся с ней, галантно предлагая опереться на его руку. Дарси приняла предложение, силясь унять дрожь в пальцах. — А так как благодаря всевидящему Хеймдаллю мне известно, что Голдблюм имел неосторожность накануне угрожать вам, то вывод напрашивается сам собой.
Тор рассказывал Дарси о Хеймдалле, и всё же привыкнуть к существованию во вселенной создания с такими нетривиальными способностями было весьма нелегко. Совладать с собой в присутствии Локи оказалось задачей ещё более сложной. Упорствуя в этом начинании, Дарси старательно убеждала себя в том, что его преждевременное возвращение связано исключительно с новостью о господине Голдблюме и с намерением защитить Мьёльнир.
