— Не стану долго тебя томить, Эд, — мягкий успокаивающий голос, никакой строгости, деловитости и военной резкости в интонациях. — Я вызвал тебя, потому что намерен сообщить о назначении на новую должность.

Я заерзала в кресле, оборачиваясь всем телом к Лидеру. В щеки ударил горячий поток адреналина.

— Что скажешь о внутренней разведке?

И он вскинул аккуратные темные брови. Глубокие зеленые глаза с желтоватым отливом внимательно уставились на меня. Еще никогда мне не было так странно неуютно и удобно одновременно.

— Шпионаж внутри фракции? — уточнила я хрипло. Губы пересохли и слиплись, на долю секунды меня обдало горьким запахом воспоминаний о неприятном сне.

Финли мотнул головой.

— Можно и так сказать, — согласился он, приподнимая уголки губ — и усы — в улыбке. На щеках проступили умилительные ямочки. — Мы здесь бесстрашные, но не безмозглые. Глупо отрицать человеческую природу, которой присуща жадность и неоправданная жестокость, верно? Нужен кто-то, кто проследит за порядком среди нас.

Он сделал паузу, ожидая от меня реакции, но мне нечем было ему ответить. Я была обескуражена.

— Именно сотрудники внутренней разведки — кем я предлагаю стать и тебе — отыскали напавших на твоего друга… — Он задумчиво постучал пальцем по белой бороде.

— Тимоти, — подсказала я.

— Тимоти, точно, — с извиняющейся улыбкой повторил он. — Их труд важен. Думаю, ты не нуждаешься в доказательствах этого.

Что-то было не так, я чуяла это на почти сверхъестественном уровне. Финли держался дружелюбно и ненавязчиво, но от него исходила сила и опасность, как ни от кого другого прежде. В его глазах бурлили смешинки и что-то зловеще острое.

Я могла ошибаться, конечно. Но почему-то в данный момент сомнений у меня почти не было.

— Это потому что Вы знаете об Эрике, правда? — произнесла я сдавленно и хрипло, пугаясь каждого собственного слова.

Финли коротко улыбнулся и склонил голову на сторону, словно прицениваясь.

— Невелик секрет, Эд, — весело ответил он. — При желании Эрик мог скрывать тебя куда тщательнее. А так… Целоваться посреди главного корпуса Фракции, — он задумчиво закатил глаза и постучал пальцами по подбородку. — Да кто угодно мог вас увидеть, а этим утром уже вся Фракция знала бы о вашей интрижке.

Я напряглась до предела, зажимая между коленями собранные в кулаки руки.

— Но увидели нас Вы.

— Но увидел я, — с одобрительной улыбкой — кивая — подтвердил Финли.

Я крепко сжала губы, уставившись взглядом ниже лица Лидера, куда-то в его шею. Под смуглой кожей, располосованной татуировкой, пульсировала вена. В голове гудел торнадо мыслей.

— Вы хотите, — осторожно проговорила я, выделяя каждое слово. — Чтобы я шпионила за Эриком, да?

— Нет! — Решительно качнул головой Финли. — Нет-нет. Речь идет вовсе не об этом. Эрик тут ни при чем. Дело не в этом.

— А в чем? — почти шепотом поинтересовалась я.

— Видишь ли, Эд. Хоть оценивать новичков все Лидеры могут только во время финальных зачетов, мы всё время следим за вашими успехами, — он улыбнулся и развел руками. — Ведь вы — наши потенциальные сотрудники. Мы составляем свой рейтинг новичков, исходя из ценных для нас качеств, и довольно часто наши оценки отличаются от результатов в таблице.

Я хмуро уставилась на Лидера, не понимая, есть ли в его словах подвох, и какая именно опасность в них скрывается.

— Ты отличный кандидат для этой работы, Эд, поверь мне. Я назначаю тебя во внутреннюю разведку не потому, что мне нужна шестерка среди Лидеров, и не по блату, — он вздернул брови, показывая этим жестом все то, чего вслух не сказал. Речь опять об Эрике, конечно. — Ты самая способная из всех.

Он улыбнулся и подался вперед, снизив голос до доверительного шепота:

— Эд, ты самая способная из новичков нескольких последних лет.

И, наслаждаясь произведенным эффектом, Финли откинулся на спинку кресла.

— Ну что, — сказал он спустя несколько минут молчания. — Мы пришли к согласию?

Я подняла задумчивый взгляд на лицо Лидера и покачала головой.

— Разве у меня есть выбор? Вы ведь просто меня назначили.

Он хохотнул.

— Верно, — и снова подался вперед. — Но если бы выбор был, ты бы согласилась?

Я ответила неожиданно для себя быстро:

— Да.

Финли улыбнулся и опять развалился в кресле, довольно прикрыв глаза.

— Замечательно!

========== Глава 13. Комплекс. ==========

Его веселое лицо и чрезмерно высокая похвала настораживали меня. Он вполне мог выбрать меня, руководствуясь вовсе не моими способностями, — хотя финишировать второй в списке, обогнав многих врожденных и талантливых бойцов, весьма высокое достижение — а из-за того, что знал большой секрет. Которым ни я, ни Эрик делиться не захотели бы. Которым он мог бы держать меня в узде, заставлять играть в нечестные игры ему на руку.

Финли не мог быть – и, естественно, не был — столь простым, веселым и откровенным парнем, каким себя выдавал во время утренней встречи. Об Эрике заговорила первой я, но назначил бы он меня во внутреннюю разведку, если бы не увидел накануне вечером наш поцелуй?

Ответственный сотрудник — способный и талантливый, если он и впрямь меня такой считает — уже сам по себе весьма ценен. Нет необходимости ковыряться в грязном белье — или подглядывать, пусть даже случайно — в поисках зацепки для шантажа. Только если сам Лидер честен и столь же ответственен. Если у него за душой нет темных тайн. Но стоит ввязаться в непривлекательную историю, стать соучастником — или лишь безмолвным свидетелем — преступления, и вот появляется нужда в человеке, чья верность не будет приниматься на веру, она будет взята силой.

Не забывай, кто ты на самом деле. И не изменяй себе. Фракция не выше человека. Этому учил отец.

Только что это значит для меня? Кто я? Что для меня более ценно?

Сохранить нашу с Эриком — и самого Эрика — тайну и молча выполнять самые грязные и гнусные приказы, марая руки в крови? Или воспротивиться и доложить о совершаемом преступлении? Пусть даже это повлечет за собой разглашение небольшого секрета, с чем Эрик мириться не станет, из-за чего замкнется и исчезнет из моей жизни. Или даже отомстит за упавшую на его холодную и свирепую репутацию тень.

Что важнее: чистая совесть и выполненный долг или призрачное расположение любимого — надолго ли? — человека? И как понять, когда меня начнут использовать в своих целях? Как не запутаться и не сбиться с пути? Как видеть истинную суть вещей? И людей?

Я оглянулась на Кинана. Мы сидели на крыше — очередное новое открытие брата, с которого открывался новый красивый вид на пересохшее русло реки и дома окраины.

Как я поступлю, если уличу в преступлении брата, друзей, Эрика? Немедленно арестую? Или сначала пригрожу разоблачением, настаивая на том, чтобы он — или она, это ведь могла бы быть и Рут — остановился, иначе я сообщу в надлежащую инстанцию? Или промолчу, безмолвно позволю преступлению совершаться, ничем не выдавая своей осведомленности, превращаясь тем самым в невольного соучастника?

Сколько непростых вопросов, сколько острых подводных камней в быстром бурлящем потоке разведки. Готова ли я к этому?

— Мне снились родители, — сказала я, намереваясь отвлечься от тяжелых мыслей, хотя воспоминание о сне было тоже весьма неприятным.

Кинан не отрывался от разглядывания города под нами.

— Нужно их навестить, — ответил брат. В лучах осеннего закатного солнца его лицо освещалось теплой желтой краской, а волосы, казалось, были ярким пламенем. — Ты уже очень давно тут, а домой еще не возвращалась.

— Мой дом теперь тут, — возразила я, поспешно отворачиваясь от брата, чтобы не встретиться с его упрекающим взглядом.

— Они всегда будут нашими родителями, — категорично и озлобленно заявил Кинан, и в нем засквозило чем-то очень похожим на мой неприятный сон.

— Родителями, не принявшими наши решения, — напомнила я, понимая напрасность этого разговора, но не могла остановиться. — Мама никогда не смирится с тем, что нам не по душе была строгость и надменность Эрудиции.