— Надеюсь, вы предохранялись, — скривившись, проговорил мужчина.

Джон оторопело замер на пороге, будто пришпиленный этим несправедливым замечанием.

— Мы не… — начал он, ощущая, как вспихивают красным жаром уши, но Холмс оборвала его, заходя в комнату:

— Он знает, просто так пытается шутить.

Она обошла гостя по наибольшему радиусу, который позволяло нагромождение мебели, внимательно осматриваясь, и добавила:

— Скажи мне, Майкрофт, как твоя туша возникла здесь, а сигнализация не сработала?

Мужчина хмыкнул, оборачиваясь вслед за ней.

— Дорогая моя сестрица, моя туша научила тебя пользоваться всеми этими системами. Ты и вправду думаешь, что я не смог бы отключить вот эту устроенную тобой здесь халтуру?

Джон перевел взгляд с соседки на гостя, потом обратно и, не сдержавшись, прыснул. Их сходство, конечно, было очевидным — те же глаза, тот же бледный оттенок кожи, то же позерство, то же сумасшествие. Вот только она была худой и низкой, а он высоким, с тяжело повисшим вторым подбородком, пухлыми пальцами и сильно выпирающим между бортами не застегнутого пиджака брюхом.

Мужчина метнул острый взгляд и рявкнул:

— Что смешного, доктор Ватсон?

— Ничего. Просто… все Холмсы такие занимательные или только вы двое?

На высоком лбу наметилась напряженно взбугрившаяся вена. Брат Мелинды ядовито прошипел:

— Хотя бы исключительно из субординации прикусите язык, сержант!

Теперь хохотнула она и всплеснула в ладоши.

— Брось, Майкрофт, тебе не присвоено официальное воинское звание. Это было бы так же нелепо, как если бы Королева выдала сама себе британский паспорт, — Мэл подмигнула Ватсону. — Видите ли, Джон, Майкрофт отождествляет собой всю структуру госбезопасности. Именно по его решению Вы вторглись в Ирак. В наивысших кругах его величают просто М. Второй человек после премьер-министра. Впрочем, премьер-министры сменяются, а Майкрофт остается. Такой же неизменный и символичный, как и Её Величество. — И, снова обернувшись к брату, спросила с той же задорной вибрацией в голосе: — Кто такой Мориарти?

Вдруг в комнате совершенно изменилась обстановка. Искрящееся напряжение, больше похожее на игру и физически ощутимо щипающее за кожу, сменилось лишенным кислорода и света вакуумом. Двое Холмсов вперили друг другу в глаза прямые, прорезающие насквозь взгляды.

— Не знаю, — с заметно поубавившейся в голосе заносчивостью ответил Майкрофт.

— Отчего же так всполошился, когда я запросила информацию о нем у Ми-6?

— Потому что ты беспардонно влезла на их закрытый внутренний сервер! — словно чтобы добавить убедительности своему недовольству, Майкрофт Холмс стукнул по полу острием зонта.

Мелинда закатила глаза.

— Им определенно стоит поработать над безопасностью. Могу с этим помочь, беру недорого, постоянным клиентам скидки. К слову о помощи, кто такой Мориарти?

В её голосе сарказм почти граничил с издевкой, а на щеках резко очертились напряженные скулы.

— Я не знаю, — повторил Майкрофт.

Мелинда вытянула из кармана свой мобильный, что-то поискала в нём, а затем развернула экраном к брату. Тот нехотя перевел взгляд с лица сестры на протянутый к нему мобильный и нахмурился.

— И что это?

— Доктор Ватсон знает, — ответила она и вытянула руку к Джону. Он так и замер на пороге, удерживая на плечах одеяло и ощущая то же, что испытывал на этом самом пороге, когда впервые сюда попал, и утром у магазина «Каррис» — объективно ему следовало уйти и никогда не возвращаться, но было слишком увлекательно. Он заглянул в экран. На открытой на нём фотографии был алый цветок с упругим стеблем, утыканным острыми шипами и несколькими небольшими круглыми листьями. Он лежал на бетонной плите, в мелких трещинах которой виднелась белая пенопластовая крошка. Не тот ли лишившийся нескольких лепестков цветок почему-то сейчас лежал на его постели?

— Что это, Джон? — поторопила его с ответом Мелинда.

— Роза с места ночного убийства.

— Именно, — щелкнула пальцами Холмс. — Роза, найденная сегодня у третьей жертвы Брикстонского душителя. Не просто какая-то роза, а сорт, выведенный в 1979-м французским садовником и получивший название «Роза мира», «Rose du monde»…

— Розамунд, — договорил вместо неё Майкрофт и что-то в его голосе тревожно зазвенело.

— Привет, — осклабилась ему сестра, а затем оглянулась на Джона. — Меня зовут Розамунд Мелинда Холмс. И с этого самого момента об этом знают всего шесть человек в мире, пятеро из которых находятся сейчас здесь: Вы, Ватсон; Майкрофт, двое его охранников, старательно делающих вид, что обладают избирательным слухом, и я. А шестой — Мориарти. Кто он и как ему это стало известно?

— Не знаю.

— Майкрофт, тебе не идет это ослиное блеяние. Посуди сам — всё складывается не в твою пользу: моё полное имя — сдался же маме тот куст у дома! — было известно только тебе, о «Чертогах» было известно только тебе. А теперь Мориарти жаждет их заполучить. Кто он?

— «Чертоги»? — эхом повторил Джон, и с разрезающим воздух свистом в него впился стальной свирепый взгляд.

— Доктор Ватсон, — проскрипел Майкрофт, стукнув в такт обращению зонтом. — Это всё не Вашего ума дело, а потому, настоятельно прошу, пойдите на кухню, заварите нам с сестрой чаю и исчезните восвояси.

— Ну нет, — вступилась Мелинда. — Ты сам его сюда позвал, а потому он остается — это раз. Во-вторых, Джон, «Чертоги» это алгоритм отслеживания, расшифровки, сортировки, анализа и сохранения данных. Такой себе своеобразный браузер в неизведанных глубинах преступного даркнета со встроенным специфическим поисковиком и виртуальным облачным хранилищем. «Чертоги» пользуются особой популярностью у нашего правительства и соответствующих структур дружных Королевству государств. Программа написана и управляется мной. И, Майкрофт, у нас с доктором Ватсоном нет чая — это три. Не хозяйничай в чужом доме.

Старший из Холмсов открыл рот, но только вздохнул и промолчал. Запала пауза, в которой двое в гостиной безмолвно схлестнулись борющимися взглядами. Джон посмотрел сначала на Мелинду, потом на Майкрофта. Спиной он ощущал беззвучное присутствие охранников последнего и испытывал неясное волнение. Что он здесь делал? Кем был Майкрофт и зачем изначально пригласил его спуститься? Кем была Мелинда — частным детективом, компьютерным гением, шизоидной сумасшедшей, притаившейся на его кровати — и почему хотела, чтобы он остался? Во что он втягивал себя, идя у неё на поводу, и почему этого хотел?

За несколько месяцев в военном госпитале он устал от монотонно-стерильной белизны потолка в своей палате и от гнусавого голоса физиотерапевта-реабилитолога, постоянно повторяющего раздражающее «Давай ещё раз, ага?». Там было скучно. Несколько недель дома в компании родителей, брата, его жены и двух племянников, не имеющих понятия, кто он такой, были безнадежно однотипными. Полдесятка часов с Мелиндой Холмс были густо заполнены настолько необычными для него событиями и знакомствами, что голова шла кругом.

Ватсон поправил на плечах одеяло и переступил с ноги на ногу — здесь, в гостиной с тремя громадными окнами в рассохшихся рамах было ещё холоднее. Джон покосился на камин. Им с Холмс стоило все же расстелить свернутые возле него ковры и зажечь огонь, — другого отопления кроме такого старинного в квартирке не было — а ещё купить упаковку чая.

***

Она отчетливо видела по брату, что тот сдался — хорошо знала это легкое подёргивание брови и кончиков рта. В детстве она редко могла победить его в споре честно, но прижимала к стенке всякий раз, когда он был прав, но ему не хватало объективных аргументов. С младых лет она была изворотливой, а он слишком ленивым и неподвижным, предпочитающим чистую отвлеченную дедукцию физическому сбору доказательств. Он был чопорным и брезгливым, а потому часто, чтобы взять верх над ним, требовалось лишь достаточно упорства и знание точек давления. Это срабатывало, когда в тринадцать лет Майкрофт экстерном закончил специализированную математическую школу и за лето проглотил четырехлетнюю гарвардскую программу по политологии, а Мелинда тем же летом едва дотягивалась до третьей полки в отцовской библиотеке. Сработало и сейчас.