– Погоди, – неожиданно трезвым голосом произнёс Крог, останавливаясь. – Надо поговорить.

– Хорошо.

Механик очень долго и очень громко мочился на лист железа, так что я уже собирался потихоньку смотаться, но он, наконец, закончил. Подойдя ко мне, Крог тяжело вздохнул, потом ещё раз, а после, видимо не зная, с чего начать, выудил из кармана смятую пачку сигарет и протянул мне, правда, запечатанной стороной – всё-таки он был пьян.

– Будешь?

– Спасибо, – кивнул я. Сигареты здесь были удовольствием дорогим – пачка стоила пятнадцать кредитов, как десять патронов, поэтому для курящих Капитан установила норму – пять сигарет в день. Хочешь больше – покупай. Свой паёк я уже скурил, медитируя над винтовкой, так что угощение было кстати.

Мы закурили, правда, едва не рассыпав всю пачку.

– Не слушай Орайю, – произнёс, наконец, Крог. – Она вообще не любит чужих. Побесится ещё пару недель и успокоится. Тем более, другого выхода у неё нет – Капитану ты нравишься, Аверу тоже. Да даже близнецы не против твоего присутствия в команде, хотя обычно они новичков быстро не принимают. Так что не волнуйся, мы тебя не выгоним и не бросим. А долг… – механик кашлянул, замявшись. – Долг и есть долг, так? – закончил он свою мысль, хотя мне показалось, что он хотел сказать что-то другое. – Тебе даже лучше находиться сейчас с нами. Кое-чему научишься, пооботрёшься. Вообще, тебе служба у Капитана впрок пойдёт. Да ты и сам это понимаешь?

– Угу, – кивнул я, выпуская дым носом. От чересчур крепкой сигареты я опьянел ещё больше.

– Вот и молодец. Ты же, как ребёнок. Наверное, ещё и не убивал ни разу?

– Нет.

– Да, наверное, поэтому ты так и нравишься шефу. Видишь ли, она любит детей, хотя своих у неё нет. Мы с ней как-то собирались… но, в общем, не вышло. – Крог тяжело вздохнул и, чиркнув о стену фосфорной спичкой, закурил вторую сигарету. – Мы с Иваллой… то есть Капитаном… уже десять лет друг друга знаем – оба служили во флоте. Я к тому времени лет пять был механиком на дирижаблях, а она пришла в нашу часть сразу после лётной школы. Молодая, красивая, амбициозная, резкая как понос с битым стеклом вперемешку. Её даже старшие офицеры побаивались. Она быстро дослужилась до лейтенанта, но дальше продвинуться по службе не могла, несмотря на все старания и подвиги во время войны – Анара, наш остров, тогда воевал с соседями…

В общем, она не понимала, что же не так, пока один из генералов в открытую не намекнул, что для повышения ей надо… ну, сам понимаешь. Она дала ему в морду, а нападение на вышестоящего офицера – дело расстрельное, особенно в военное время. В общем, вырубив того засранца, она прибежала ко мне, мы уже тогда дружили, несмотря даже на то, что я был лишь механиком. А у меня в то время дела тоже плохо шли – жена умерла, из-за похорон в долги влез, дочь за неуплату из школы выгнали… Решение само пришло. Короче, генерала мы связали и спрятали, чтобы шума раньше времени не поднял, сбежали в город, забрали Эмену и угнали вот этого красавца. Эх, – механик рассмеялся, – весёлое было дело. За нами сначала гнались наши, потом враги, но мы, хоть и подбитые, всё равно сбежали, рухнули на побережье… Семь лет уже прошло, как видишь, нас уже не трое. А всё это я тебе рассказываю для того, чтобы ты знал: шеф – отличный человек, хороший командир. И ещё – она никогда никого не бросает. – Крог снова замолчал. – Что-то я разболтался, – хмыкнул он. – Не уснул?

– Нет, – пробормотал я. – Мне очень интересно. Я бы ещё послушал.

– Ну, тогда пойдём выпьем, может, ещё чего услышишь.

Мы вернулись в столовую. Веселье шло полным ходом: близнецы устроили между собой соревнования по армрестлингу. Капитан судила их, впервые при мне скинув китель, под которым, оказывается, скрывалась просто великолепная грудь. Авер и раскрасневшаяся от вина Эмена весело кричали, подбадривая то того, то другого. Выпив ещё немного, я понял, что мне не хочется слушать ни истории, ни вопли остальных, только спать, и собрался уже уходить, но Капитан заорала на меня, требуя, чтобы я посоревновался с ней в количестве выпитого. Ухватив меня за локоть, она вернула меня за стол. Я, ощущая прикосновение её мягкой груди к локтю, почувствовал в себе новые силы, согласился…

В общем, я, хоть и победив, вырубился прямо за столом.

– Ты здесь чужой, – сказала мне чумазая девочка. – Зачем ты сюда пришёл? Что тебе нужно? Проваливай!

Я остановился в дверях. Хоть я и знал, что дом обитаем, но не ожидал встретить хозяев так быстро.

С ног до головы перемазанная гарью девочка стояла в передней, заваленной мусором. Её изодранное платье свободно висело на истощённом теле, на ногах была надета слишком большая обувь, всклоченные волосы неаккуратно заплетены в косу. Чёрные от грязи пальцы с обломанными ногтями она сжимала в кулаки так, будто собиралась наброситься на меня.

– Я хочу помочь, – ответил я, оглядывая бардак, царящий в доме. Часть обгорелого потолка обвалилась, везде валялось битое стекло и обломки мебели.

– А с чего ты решил, что мне нужна помощь? – мрачно поинтересовалась девочка, разжимая кулаки и подбирая с пола куклу с чёрным от копоти платьем и выбитыми глазами.

– Но ведь этот домик можно отстроить.

– Можно отстроить? А разве у нас хватит сил? Проваливай, чужак.

– Я помогу, – твёрдо сказал я. – У меня хватит сил. Я же уже взрослый.

– Взрослый? – переспросила девочка.

– Да, – неуверенно кивнул я.

– Будь ты взрослым, ты бы был мёртв. Посмотри на себя, чужак.

Я вздрогнул. Девочке на вид лет шесть или семь, но мои глаза находились на одном уровне с её глазами. Переведя взгляд на свои руки, я увидел мягкие детские ладошки, уже перепачканные гарью – я держался за косяк дверного проёма, когда заходил. Разбитые в кровь колени едва прикрывали шортики в клетку, такие были у меня в детстве… В детстве? Я же ребёнок… Я вспомнил девушку с кривыми зубами. Значит, дело было не в том, что я стоял перед ней на коленях, просто она была гораздо выше меня.

– Вот видишь, ты ничего не можешь.

– Но…

– Ты так же бесполезен, как и я, как и все мы. Уходи.

Девочка, видимо, потеряв ко мне всякий интерес, ушла в противоположный конец комнаты и, забравшись на обгорелую потолочную балку, принялась играть с куклой, но игра была слишком грубой – девочка дёргала её за руки и ноги, рвала платьице, что-то шепча себе под нос. Я почти не мог расслышать, что она бормотала, но кое-какие слова всё же расслышал.

– Нет, не убивайте меня, умоляю… – шептала девочка. – Нет… молю, только не убивайте… делайте со мной, что хотите, только не убивайте…

Игра закончилась, когда она оторвала кукле голову, слишком сильно дёрнув её за волосы. Несколько раз попробовав присоединить голову на место, девочка отшвырнула обломки куклы и принялась бродить по дому в поисках очередной игрушки.

Тяжело сглотнув слюну, я вышел из дома.

Наверное, пытаться починить домик действительно нет никакого смысла, мне нет здесь места. Я – лишь маленький ребёнок…

Но всё равно поднял камень и потащил его в дом. Я оказался в этом месте не просто так. Я нужен здесь. И если могу хоть как-то помочь… я обязан это сделать, пусть даже это кому-то не нравится.

Пока нужно прибить отвалившуюся нижнюю дверную петлю, а потом как-то постараться навесить на неё разбитую дверь.

– Ну как, устроился? – спросил Крог, засовывая голову в узкую будку, где сидел я. От этого его движения количество свободного места сократилось раза в три, не меньше.

– Тесновато, – пробурчал я.

– Ну, тебе здесь не танцевать и баб не водить. Ну-ка, поверни будку.

Я хотел спросить, как это сделать, но вовремя прикусил язык. В моём распоряжении было не так много вещей – гашетка, сиденье, напоминающее велосипедное, и привод под ним. Я нажал на педаль, она пошла, но туговато, пришлось надавить сильнее. Яростно засопев, я заработал обеими ногами, давя на педали изо всех сил. Медленно, слишком медленно, и со скрипом пулемётная будка начала вращаться вокруг своей оси. Облако, виднеющееся в смотровом окне, начало поворачиваться… поворачиваться… поворачиваться… Твою мать! Как медленно оно это делало! Я уже выдохся, а будка едва повернулась на девяносто градусов.