Литмир - Электронная Библиотека

– Поставь меня, я дойду, – слабо возмутилась она.

– Угу, – выдохнул шаман и слегка подбросил её, чтобы перехватить поудобнее. Сползала. Лёгкая девушка. Бараний вес, как говорили раньше. Но в бесформенном тулупе её просто неудобно держать. А забросить на плечо мысли не возникло. Взвоет от боли. В таком шоке была, когда проснулась, что послеоперационного шва на животе не заметила. Не стоит сообщать о нём таким образом.

Ещё два шага и шаман носком валенка поддел дверь в сарай. Направо дровяник с угляркой, налево за перегородкой туалет. Внутри сколоченная из досок тумба, а на ней кусок пенопласта, вырезанный под размер дыры. Сильно гостья не обморозится. Да и падать там некуда.

– Осторожнее, – предупредил Изга, поставив Ирину на пол. Ветер не дул, но теплее от этого в сарае не стало. Температура та же, что «за бортом». – Не закрывайся.

– Да пошёл ты.

– Сама у меня пойдешь! – рявкнул он, дернув за ручку хлипкой двери. – На всё, что успела представить. Не закрывайся, я сказал! Я-то щеколду с мясом вырву, а ты…

– Ладно, – перебила она, повернувшись спиной и распахнув тулуп. – Не смотри хотя бы.

Изга дверь прикрыл и отвернулся. Давно так не дёргался. Не вспыхивал яростью по любому поводу. Хотелось думать, что духи откат брали негативными эмоциями, но, скорее всего, они не очень-то причём. Сам выходил из себя. Метка, как приклеенная, висела перед глазами. Даже сейчас, когда мельком взглянул на Ирину, заметил, что ярче стала. Из избы вышли. Что в ней такого? Место, лекарства? Или, может быть, амулеты? Какие именно помогали отодвигать смерть от девушки? В избе их сорок три. Бесконечное количество вариантов. Какой-то один, два, три, все вместе? Ни за что не догадаться. Головой о стену сарая хотелось биться. Здоровенная метка. Как клеймо. Не видел раньше таких и не знал, что с ними делать. Узор странный. Вообще ни на что не похожий.

– Ты всё? – спросил Изга, когда шуршание бумаги и возня в туалете стихли. – Выходи, пойдем обратно.

Ирину колотило от холода. Она морщилась и скрипела зубами. Уже не сопротивлялась, когда крепко обнял и подхватил, как пушинку.

– Одеколон у тебя резкий, – пробормотала девушка, уткнувшись в щеку замерзшим носом. – Пахнет отвратительно.

– Чем именно?

– Не знаю. Гадостью.

Изга нервно рассмеялся и пошел обратно, загребая валенками снег. Можно, конечно, по одному выносить амулеты из избы и смотреть, как меняется метка. Поэкспериментировать. Вероятность положительного результата рассчитать, и за сколько действий он будет достигнут. Зачем? Мозги размять, отвлечься. Красотой полученной формулы полюбоваться. Это ничего не даст, но хотя бы нервы успокоит.

Ирина хотела отмахнуться от него словами о стрессе, но нечаянно попала в цель. Он действительно за двое суток какой только вины за собой не чувствовал. И за то, что не сразу бросился искать упавший вертолёт, и за то, что потащил домой, а не в деревню. Сам операцию сделал, селезёнку удалил. Всю первую ночь держал Ирину за руку, а потом за бубен взялся.

Эрлик давно грозился двери у него перед носом закрыть. Столько душ шаман не дал забрать в царство теней. В неоплатном долгу Изга перед его хозяином. Эрлик лично обещал встретить на том берегу, когда шаману придет время умирать. Нельзя просить за тех, кому метку поставили. Свою жизнь можно за чужую отдать. Изга не знал, почему так вцепился в Ирину. Ни разумом, ни чувствами не мог объяснить. Испытание послали духи и, как обычно, подсказок не оставили. Что от него хотела Вселенная? Что он должен сделать? Как разрубить завязавшийся узел? Нет вопросов сложнее, но на них придётся отвечать.

– Ты должна поесть, – твердо сказал Изга, переступив порог избы. – Кашу сейчас на печке подогрею и чай тебе сделаю.

– Хорошо, – дробно стуча зубами, согласилась она.

Переодеть бы ещё и постель поменять. Жарко в избе. Больше не нужно топить.

***

Туалет, конечно, феноменальный. От горячего дыхания на стенах выросла ледяная шуба. Белая, пушистая. Я поскребла её ногтем и посмотрела, как снежинки падают на держатель для туалетной бумаги. Уборная Снежной королевы. Бюджетный вариант. Но куда сильнее меня отрезвил вид пластыря-повязки на животе и синяки вокруг него. Я не решилась трогать заклеенную рану, да и сделать свои дела торопилась, но как только шаман принёс меня в избу, снова вспомнила.

– У меня дыра в животе?

Изга повесил тулуп на гвоздь, завернул меня в телогрейку и оставил сидеть на стуле. Закрыв глаза, я думала, как тяжело удержать круглую голову на горизонтальной поверхности стены. Всё равно, что поставить яйцо на стол. Не положить, а именно поставить хотя бы на тупой конец. Невозможно. Голова всё время пыталась куда-то укатиться.

– Изга, – тихо позвала я. – Не молчи, когда я с тобой разговариваю. Пожалуйста.

Плохо мне. Сейчас отключусь и не пойму, в реальности нахожусь или во сне.

– У тебя там шов, – отозвался шаман, застилая кровать свежей простынёй. – Ровный, хирургический. Тупая травма живота была, внутреннее кровотечение. Без срочной операции ты могла умереть. Я нашел причину кровотечения. Множественные разрывы селезёнки. Орган пришлось удалить.

Ещё двадцать минут назад я бы подняла крик и потребовала объяснений. Но посмотрев на избу снаружи, высоченные сосны, промерзший насквозь туалет, я вдруг осознала на всю глубину мысли, каким чудом осталась жива. Невероятным, необъяснимым чудом. Рассказывала недавно шаману о случайностях. Вероятности хотела приплести. Учила формулы в институте. А потом надолго зависла над вопросом: «Какова вероятность, что меня с такой травмой посреди тайги нашел единственный на сотни километров хирург?»

Я скатилась головой в угол и закрыла глаза. Голливуд щедро пичкал нас фильмами о спасениях в последнюю секунду. Мы привыкли к ним, считали чем-то обыденным. Должным. Обязательным. Мы жили, не думая о смерти. Зачем о ней думать, если она далеко? В глубокой старости, лет после ста. Или её вовсе нет. Как в песне Сплина: «Смерть – это то, что бывает с другими». Мы все такие ловкие и продуманные в бизнесе, отношениях, а со смертью вот так. Никак.

Вот и я ничего не поняла, когда открыла глаза. Мир тот же, законы те же, воздух, запахи, звуки, а я другая. Уже не совсем целая, не очень здоровая, но всё ещё живая. Не поняла, не оценила. Сказала ли хоть «спасибо»? Сказала. Машинально, на автомате, не прочувствовав до конца, что для меня сделали. Но главное, что Изга услышал. Шаман-хирург. Ну надо же.

– И что теперь? – спросила я, когда его тень загородила мне свет из окна.

– Я расскажу, а ты ляжешь и послушаешь.

Он так легко поднимал меня на руки, что появлялся ещё десяток не очень нужных и своевременных мыслей. Сильный мужчина, привык носить тяжести. Ни пыхтел, ни стонал, ни чувствовал вообще никакого дискомфорта. Словно я – ваза, и меня нужно переставить с места на место. В офисе бутылку воды в кулере поменять не допросишься. Девятнадцать литров, девятнадцать килограмм и все мужчины сразу резко больные и немощные. А во мне две с половиной таких бутылки. И ни слова я от Изги не услышала. Почему он заботился обо мне?

– Рубашка мокрая, – проворчал он, распахнув на мне телогрейку. – Снимай, сухую нужно надеть.

А я голая под рубашкой. Грудь такая, что не стыдно показать, да и видел он меня всю, раз оперировал, но стыд никуда не делся. Жаль, сил не осталось на полноценное «я сама», поэтому я вцепилась в ворот сорочки и выцедила сквозь зубы:

– В мокрой полежу. На мне высохнет.

– Не проняло, что ли? – проворчал Изга. – Тебя ещё раз на мороз вынести? Значит, так. Рекомендация номер раз. Никаких переохлаждений. Удаленная селезёнка была частью лимфатической системы. Иммунитет у тебя резко снижен, болеть сейчас нельзя. Раздевайся, Ирина.

– Ты смотреть будешь, – пробормотала я, усмехаясь, – а у меня соски от холода затвердели. Не выдержишь еще такой эротичной картины, набросишься.

4
{"b":"656600","o":1}