– Что нужно сделать, чтобы стать великим?

– Ну, для начала умереть.

– А дальше?

Прочтя очередную надрывную юношескую вещь на грани самоубийства, иные люди говорят: «Ой, как круто, как полнокровно, вот бы автор всегда так писал!» Чтобы всегда так писать, надо всегда так жить. А такая жизнь долгой не бывает.

– Я люблю смотреть спорнофильмы.

– Чего?!.

– Фильмы, вызывающие оживлённую дискуссию в обществе.

– Вот свинство! Придумаешь какую-нибудь умную мысль, а потом окажется, что какой-нибудь древнегреческий козёл её уже думал. Или пушкинский собутыльник.

Люди, которые утверждают, что ценна только классика, а современная литература – это сплошная попса, с современной литературой, как правило, просто незнакомы.

– Достаточно ли это кино депрессивно, чтобы считать его авторским?

– Какое твое самое яркое впечатление юности?

– Достоевский.

– Говорят, я гений. Почему меня не понимают?..

– Радуйся, что не убивают.

– Почему ты так плодовит в искусстве?

– Я никогда не пользуюсь творческим презервативом.

– Одолжишь до нобелевки?

Известно, что Пушкин был чрезвычайно некультурен. За всю жизнь он не прочел ни строчки из «Войны и мира» и «Преступления и наказания», не говоря уже о «Мастере и Маргарите» и «Тихом Доне». Более того, до двадцати трех лет он не удосужился даже открыть «Евгения Онегина»!

Зигмунд Фрейд очень любил психоанализ. Бывало, гуляет по пляжу и говорит какой-нибудь мамаше:

– Вы знаете, фрау, у Вашего мальчика – невроз.

– Да что Вы, Зигмунд Яковлевич, такое говорите? Мой мальчик пышет здоровьем; вот посмотрите, какую глубокую яму он вырыл в песочке!

– Но посмотрите, как он сует туда палку!

Иван Бунин писал интересные рассказы, но неизменно портил их безнадежно банальным финалом – самоубийством героя на любовной почве. Когда его спрашивали, зачем он это делает, он таинственно отвечал: «Меру надо знать».

Эрих Мария Ремарк очень любил имя Рут. Главных героинь всех своих романов он называл именно так. Но однажды на него снизошло озарение: есть ведь и другое имя – Пат! Читатели и критики по достоинству оценили эту находку. Так роман «Три товарища» стал вершиной его творчества.

Юный Вертер очень любил страдать. Великий немецкий писатель Гете, впрочем, относился к этому не слишком серьезно. Однажды он написал даже роман, который так и назвал: «Страдания юного Вертера фигней». Издатель, которому вещь показалась весьма забавной, уже готовил книгу к печати, как вдруг нагрянула цензура.

– У нас, понимаешь, эпоха Просвещения, а они тут книжки ругательные печатают! Чтоб быстро мне тут последнее слово из названия убрали!

Делать нечего, пришлось убрать. Так появился на свет знаменитый сентиментальный роман – «Страдания юного Вертера», прочтя который, многие романтические молодые люди покончили с собой.

Юкио Мисима очень любил красоту. А еще он любил смерть. Он считал, что смерть делает ее еще красивее. Идет, бывало, по улице, увидит симпатичную девушку – сразу комплимент сделает, а потом зарежет. Причем сделать комплимент он иногда забывал.

У Максима Горького было шесть любимых фраз: «точка опоры», «чахоточный блеск», «опустившаяся женщина», «тоскующий босяк», «разболтанный молодой человек» и «подавление воли». Схематически горьковский рассказ выглядит примерно так: тоскующий босяк не может найти точку опоры, падает на разболтанного молодого человека с чахоточным блеском в глазах, давит его волю и женится на опустившейся женщине.

В конце каждого произведения Стефан Цвейг обязательно убивал кого-нибудь из героев. Так продолжалось много лет, но вот однажды, по какому-то досадному недоразумению, за всю новеллу не погибло ни одного человека. Сборник уже появился в продаже, когда писатель вспомнил о своей чудовищной оплошности.

– Уничтожить тираж! – возопил он в отчаянии, но было поздно: часть экземпляров уже разошлась.

22 февраля 1942 года Стефан Цвейг отравился.

Велемир Хлебников очень любил хвалиться.

– Вот я поэт, – говорил он, – а эти все так, плагиаторы.

– И у кого же они, с позволенья сказать, плагиатят?

– Как у кого? У Даля!

– Айфон, – сказал молодой человек.

Девушка повернулась к нему.

– Боулинг, – сказал молодой человек.

Девушка посмотрела на него с нежностью.

– Клубешник, – сказал молодой человек.

Девушка обняла его.

– Коктейль, – сказал молодой человек.

Девушка поцеловала его в губы.

– Шмотки, – сказал молодой человек.

Девушка начала раздеваться.

– Тачка, – сказал молодой человек.

Девушка задрожала в экстазе.

– Бальмонт, – сказал молодой человек.

Девушка взглянула на него с подозрением.

– Куинджи, – сказал молодой человек.

Девушка в ужасе отшатнулась.

– Бетховен, – сказал молодой человек.

Девушка схватила в охапку свою одежду и бросилась прочь.

– Драма абсурда! – крикнул молодой человек с некоторым ожесточением.

Девушка побежала быстрее.

– Вопросы бытия! – заорал молодой человек. – Красота и трагизм мироздания! Священная пустота!

Девушка установила рекорд.

В районе метро Бауманская к Андрею подошла пожилая женщина в одежде среднего качества:

– Молодой человек, перекусить не поможете?

Он решил, что ослышался; что его приглашают к совместной трапезе.

– Что-что? – не понял он.

– Перекусить.

– Это как?

– Ну, купите мне что-нибудь в этом киоске.

Подошли к ларьку.

– Купите мне два эклера, два песочных пирожных и чашечку кофе, – по-хозяйски распорядилась она.

Андрей удивился, но, воспитанный на сострадании, принялся выполнять.

– Шоколадный, шоколадный эклер! – недовольно воскликнула она.

Андрей сказал продавщице:

– И воду еще, пожалуйста.

– А воду-то зачем? – искренне удивилась старуха. – Воду я не заказывала.

– Это я себе.

– Себе-е-е?! – поразилась она в самое сердце. – Вот ведь…

Андрей продолжал покупки.

– И кофе не забудьте! – покрикивала старуха тем временем. – Подержите это и по очереди подавайте. Сначала подайте кофе. Осторожно, не расплескайте! Экой вы неловкий! Вас что, не учили с пожилыми людьми?.. Да куда вы мне эклер-то суёте?! Начать нужно с менее сладкого, а то я себе аппетит перебью! Экой вы… несообразительный!

Андрей схватил все свои пирожные, яростно запихнул их себе в рот и, смачно чавкая, с ненавистью прожевал.

– Эй, ты чего это?! Бунт?! – проорала она, придвинув к его лицу кулак. – Милицию вызову!

Вокруг собралась толпа.

– Бессовестный! – стыдили его. – Бабушку несчастную обобрал! Работать ему, видите ли, западло! Жрут в три горла и бабушек еще обирают! Вот при Сталине бы его!..

Андрей сплюнул, с досадой вылил кофе на землю и, ловко выпрыгнув из толпы, направился к метро.