— Опять канцлер! — выкрикнул он с бешенством, хлопнув рукой по столу, отчего стакан с недопитым компотом подпрыгнул и перевернулся — Снова он! Никуда без него!
— Энакин, прекрати, я тебя прошу! — взывала Асока к его разуму — Не устраивай безобразных сцен. Я не в силах этого видеть.
— Не можешь? — тотчас же взвился Энакин — Так я не удивлён. Знаю почему так! Ведь рядом с тобой есть такой хороший и несравненный канцлер, зачем же тебе тогда нужен я, такой мелкий и нескладный!
— Прекрати немедленно! — всё-таки сорвалась Асока на крик — Если ты сейчас же не замолчишь, то я.... Я просто не знаю, что сделаю, перестав отвечать за свои действия.
— А разве ты уже не перестала? — Энакин понимал, что нужно остановиться, но ничего не мог поделать с собой, его упорно несло дальше на волне острой, как бритва, ревности — Да посмотри на себя! В кого ты превращаешься? Ты же только и твердишь, что про своего дорогого канцлера! Догадываюсь, каким путём ты попала в список? Скажи, тебе хоть понравилось? Или с Феррусом лучше было?
Это стало последней каплей и не в силах более сдерживаться, в попытках не обращать внимание на эти откровенно гадкие и унизительные слова в свой адрес, при том совершенно незаслуженные, Асока резко поднялась из-за стола и размахнувшись хлестко ударила по щеке подростка. Энакин вздрогнул и тут же замолчал, его стало немного трясти, а правая щека загорелась огнём, выделяясь на общей бледности. Он часто заморгал и долго не мог найтись с ответом, за то Асока, придя в себя быстрее, почувствовала острую боль раскаяния:
— Прости, я не знаю как это вышло, я не хотела этого, правда — заговорила она негромко, робко дотрагиваясь до плеча друга. Энакин резко отпрянул от неё, словно обжегшись и повернувшись в сторону девушки, пронзил её острым взглядом:
— У канцлера прощение проси. За то, что со мной сейчас сидела.
Голос звучал холодно и жёстко, не позволяя возразить. Асока всё же попробовала подойти и взять за руку, но Скайуокер вырвал её и выскочил из столовой. Тано осталось одна, в смятенных чувствах и с горьким ощущением непоправимости случившегося. Лишь только осознание того, что лишь она одна может ещё как-то изменить ситуацию, не позволяло ей спокойно уйти в свою комнату, чтобы выспаться перед испытанием. До того ли было. Асока отправилась за ним следом, поднявшись на этаж юнлингов, подростка нигде не было, коридор был пустынным и тихим. Комната, где он жил вместе с товарищами тоже была пуста, кровать Энакина, возле стены с краю, выглядела заправленной, покрывало было ровно натянуто, нигде не вмятины, что говорило о том, что и сюда Скайуокер не заходил. И тут Асоку осенило: тайные ходы, известные только ему! Должно быть ими он и воспользовался! И не думая больше не секунды, она отправилась по следу, надеясь, что ангар не заперт. Но ей повезло ещё сильнее — один из спидеров стоял возле него, так и не загнанный внутрь. Времени подумать не было и Тано влетев в кабину пилота, завела мотор и отлетев на приличное расстояние от Храма, не слыша возмущённых возгласов незадачливого хозяина транспорта, используя Силовую связь, попробовала найти Энакина в Силе. И нашла, причём в таком месте, что лучше бы вообще не находила. Путь лежал на Нижние уровни. Вечер уже переходил в ночь и Темная мгла распространилась по улицам. Звёзд сегодня не было видно и свет был только от фонарей. Люди так же ее стремились никуда выйти в такой поздний час и довольно плохую погоду, лишь только тогрута решилась на вылазку. Ей казалось сейчас, что она совсем одна в этом мире и только от неё зависит, что будет с её приятелем. Так же, как и тогда на Илуме, после чего он так сильно начал меняться. Ведь сейчас, как и в тот день, её вело яркое свечение Силового маячка. Только на этот раз точка светилась ярко-оранжевым, даже отдавая красным, что говорило об эмоциональной нестабильности того, чью жизнь она обозначала.
«Это мягко сказано» — сказала бы Сила на размышления Асоки, ведь едва покинув столовую, Энакин ощутил острейшее в своей жизни желание оказаться подальше от Храма. И от Асоки. Эмоции били внутри него ключом и требовали выхода. Его трясло изнутри и хотелось одновременно набить морду противному канцлеру, отнявшему у него Асоку и бросившись к ней продолжить вразумлять, без конца говоря, что Палпатин ей не пара. Он старше её и вообще, никогда не сможет понять и принять её такую, как она есть. И любить тоже никогда не будет, только воспользуется её доверчивостью, а после без сожаления бросит. Это ясно как день. Так зачем же она тогда пропадает часами в его кабинете и преданно смотрит в его глаза. Большие и очень неискренние. Казалось, скажи он ей убить кого-то, даже его, Асока в ответ лишь улыбнётся и сказав: «Будет сделано», пойдёт навстречу Энакину с обнаженным мечом. Она. Его Асока. Которую он просто боготворит и любит первой, после мамы. Как старшую сестру, как лучшую подругу, как... Даже так, как запрещает Кодекс. Он изо дня в день доказывает ей это, думая, что она замечает. Но нет, в мыслях Асоки один канцлер. Только он и никому больше нет места. Мысли об этом обозлили ещё сильнее и сподвигли на совсем уж страшную вещь — назло ей сделать себе ещё хуже. Показать, каким он станет теперь, если уж ей так наплевать на его старания стать лучше. И не став задумываться о последствиях, Скайуокер направился в тайные ходы и привычно взяв из ангара какой-то спидер, на этом раз, вроде, Магистра Кеноби, и полетел на Низы, желая как следует развлечься. На этом уровне было много увеселительных заведений, но Энакина туда не пускали по малолетству. Конечно, он был высоким, выглядел несколько старше своих тринадцати, но лицо, ещё не потерявшее детскую доверчивость, мигом выдавало истинный возраст. И получив очередной отказ на фейс-контроле, Энакин, пробормотав со злостью: «Ну, что за день, напиться и то нельзя!» пошёл в ближайшую подворотню, чтобы сбить эмоции на каком-нибудь пьянице. Подворотня вела ко двору небольшого полуразвалившегося домика, предназначенного под снос, но до сих пор обитаемого. Там, на краю песочницы, сидела компания подростков, возраста Энакина и чуть постарше, и самозабвенно резались в карточную игру. Скайуокер знал, что она называлась саббак и была строжайше запрещена в Ордене. Он не слишком умел в неё играть, но поскольку всегда и всему обучался легко, думал, что смог бы при случае сыграть партию-другую. Словно поняв, что он колеблется, один из игроков, тощий твилек лет шестнадцати в засаленном комбинезоне, крикнул Скайуокеру, похлопав рукой по песочнице:
— Эй ты, джедай, гони сюда, проверь свою удачу! Сила любит таких как ты!
Энакин думал недолго, падать, так уж на самые низы и скоро он уже сидел на грязной песочнице, пересчитывая доставшиеся ему карты. Правила игры были не так уж и сложны, вот только опыта было мало, да и товарищи мастерски умели жульничать. В общем, везение Энакина было недолгим и он начал постепенно сдавать позиции, проигрывая партию за партией. К слову сказать, играли ребята не просто так, а на мелкие монетки и разные другие ценности, бывшие у них и в какой-то момент твилек сказал Скайуокеру:
— Давай, браток, рассчитывайся, проигрался подчистую!
Энакин вздрогнул, не подумав ни на секунду о том, что придётся платить за острые ощущения.
— Но у меня же ничего нет, я не взял с собой ни кредита — попробовал он сопротивляться, но взгляд твилека уже успел хищно пробежаться по его худощавой фигуре и с вожделением замереть на уровне пояса подростка.
— А ну давай сюда! Эта штука дороже тебя стоит! — сказал тот, показывая на меч.
— Но я не могу... — начал было Скайуокер, но после решил, а гори оно всё синим пламенем! И положил серебристую рукоять на бортик песочницы, но прежде, чем твилек его взял, на него вдруг с размаху опустилась тонкая, но ловкая рука оранжевого цвета.
— Так! И что же тут, хатт вас всех задери, происходит? — прозвучало над головами игроков и все они, подняв лица, увидели высокую стройную тогруту, лет восемнадцати с сердитым лицом, а за ней робко переступал с ноги на ногу невысокий щуплый мальчишка, грязный и зареванный. Именно он стал причиной прихода Асоки в этот дворик, причиной, совпавшей с блеском оранжевой силовой точки. Она оставила спидер возле какого-то здания, где сигнал ощущался ярче всего и пошла через подворотню, там, возле грязной стены, послышались сдавленные рыдания. Асока подошла ближе и увидела мальчишку, лет десяти, трущего лицо кулаками. Долг джедая, да и просто сочувствие, заставили подойти:
