— В чем дело, Асока? — поинтересовался он как всегда, участливо и даже положил руку ей на плечо — Расстроилась, что на задание не взяли?

Он как всегда угадал всё правильно, девушка в который раз восхитилась его прозорливости.

— Да, Магистр Пло сказал, что эта миссия не для обучения и он просто не имеет права подвергать меня такому риску — ответила она прямолинейно, не став молчать и подбирать слова. Она знала, что тот и сам догадается, что у неё в душе. Так и случилось.

— Знаешь, я думаю, что далеко не всегда такое высказывание нужно принимать на веру. Скорее всего, он просто боится, что ты не справишься — произнёс канцлер, глядя ей в глаза, словно читая мысли.

— Но ведь я должна уметь всё. В том числе и неоправданно рисковать — возразила ему Асока и нахмурилась, припомнив утренний разговор с учителем.

— Я это к тому сказал, что Магистрам зачастую застят глаза правила, и то, что выбивается из них, подлежит ликвидации — поспешил пояснить свою точку зрения Палпатин, складывая на груди идеально ухоженные ладони. Асока тут же спрятала свои, потрескавшиеся и с обломанными ногтями, за спину.

— А если так получается, что правила оказываются бессильны перед действительностью? — спросила она, вспомнив некоторые подробности прошлых бесед — Например, когда я должна нарушить их, чтобы спасти чью-то жизнь. Как быть тогда?

— Думаю, тебе влепят выговор — совершенно серьёзно ответил канцлер — Или же решат переделать кодекс. Сама подумай, что более реально.

Ответ был как всегда конкретным и заставлял задуматься, выводя в итоге к наиболее очевидному ответу, суть которого Асока ещё поняла не до конца и просто боялась произнести вслух даже наедине с собой. Поэтому решила перевести разговор на другое, на то самое злополучное задание. Тот как всегда сказал то, что нужно, не став ни в чем упрекать Асоку, а постаравшись успокоить и понять её. Это вызвало очередную волну нежной благодарности к этому человеку. И потому сейчас Асоке было вдвойне неприятно то, что Энакин его так не любит. Да и учитель относится к их дружбе с явным недоверием. Однако, едва она встретилась с ним сейчас, как все обиды и проблемы были забыты. Ведь Магистр Пло сказал ей такое!

— Асока — начал он серьёзным и задумчивым тоном, словно волновался, произнося эту речь. Тогрута при этом внутренне сжалась, подумав, что сейчас он будет ругать её или отчитывать за очередную шутку над Мастером Винду. Но продолжение превзошло её ожидания:

— На последнем заседании Высший Совет решил, что по итогам последнего тестирования, некоторые из нынешних падаванов в скором времени могут претендовать на звание Рыцаря. Для этого их отправят на финальное испытание, вылет на которое состоится завтра, в восемь утра. Отчего я тебе это рассказываю, Асока? — лукаво отвёл взгляд Пло и дождавшись когда Тано начнёт слегка подпрыгивать от нетерпения, добавил особенным голосом — И ты находишься в числе избранных кандидатов!

Настроение Асоки резко взлетело вверх на недосягаемые вершины, она издала радостный крик и бросилась на шею к своему учителю. Ей было жаль расставаться с ним, но взамен она преобретала самостоятельность. Возможность не выполнять чужие решения, а принимать свои, да ещё и вести за собой других. Быть может даже целую армию из сотни человек. И все они будут слушаться только её. У Асоки даже в глазах потемнело от осознания всего этого. Воображение рисовало ей всё новые и новые картины радужного будущего. Вот она самостоятельно совершает серьёзное задание, при этом спася от смерти несколько сотен мирного населения и теперь, уставшая, но гордая, стоит перед лицом всего Высшего Совета и получает благодарность из рук самого Гранд-Мастера Йоды...

— Я сначала сомневался, стоит ли мне включать тебя в список кандидатов — вплёлся в её мысли голос Магистра Пло — Но Мастер Йода уверил меня, что это стоит того, а так же, после заседания, я встретил верховного канцлера и он так же проголосовал за тебя. И завтра ты можешь стать Рыцарем. Теперь это только в твоих руках.

Асока снова взорвалась радостным воплем и чуть не задушила в объятиях любимого учителя, не думая пока о том, что Рыцарство — это не только почётное звание, но и очень трудная роль. Как нелегки и препятствия на пути к нему. И часто они могут быть связаны не только с самим испытанием, иной раз испытанию подвергается сама душа. Испытанию большого горя...

====== Глава 26. Горькая ревность ======

Разговор с учителем произошёл вечером и сразу после него она отправилась в столовую, от бурного радостного возбуждения разыгрался аппетит. Столовая была пуста, что было неудивительно, ведь юнлинги были на вечерней тренировке, а падаваны уже поужинали. Асока подошла к стойке раздачи, которая была уже почти пуста, лишь у заднего края сиротливо стояла тарелка с почти заветрившимся салатом и стакан почти бесцветного компота. Любой другой бы возмутился, но Асока только вздохнула и взяв предлагаемый ассортимент, устроилась за столиком возле окна. Рабское прошлое научило её не ждать чудес, а брать то, что дают, зная, что лучшего может и не представиться. Она уже подносила ложку ко рту, когда услышала за спиной:

— Привет, Асока, не помешаю?

— Энакин! Конечно же нет, садись рядом — улыбнулась девушка, приглашая его за стол. В свете последних событий обиды на Скайуокера как не бывало, напротив, безумно захотелось разделить с кем-то свою радость. Нет, не с кем-то, именно с ним. С Энакином.

— Асока, прости, я погорячился — словно услышав её мысли сказал подросток — Мне нужно было говорить тебе таких ужасных вещей.

— Да ладно, забыли — легко согласилась Асока, до того ли ей было — Меня собираться сделать Рыцарем. Возможно это произойдёт даже завтра. При этих её словах лицо Энакина расцвело в искренней улыбке, он был от всего сердца рад за подругу.

— Асока, это действительно случилось? Я так счастлив, ведь ты так долго этого хотела — произнёс он наконец и потянулся, чтобы обнять тогруту. Она обняла в ответ и на миг замерла, прижавшись головой к плечу друга.

— Где будут проходить твои испытания? — спросил он снова, когда они вновь сели напротив друг друга — Я слышал, что традиционно они проходят здесь, в Храме.

— Да, всё верно — сказала Асока, немного помедлив — Вот только на этот раз Мастер Йода решил, что будет лучше, если мы отправимся на Тайтон — древнюю планету, где зародился наш Орден, и там, в глубине Храма, провести все испытания.

— Это же безумно интересно, мне не разу не удавалось там побывать — сказал Энакин с небольшим сожалением — Меня ведь ещё нескоро сделают Рыцарем, за то ранг падавана мне уже обещан.

— А ты знаешь, кто будет твоим учителем? — спросила Асока, желая хоть немного проявить ответный интерес к нему.

— Мне не говорят, сказали только одно, что я его хорошо знаю, надеюсь это не Мастер Винду — Энакин с неприкрытым ужасом возвёл взгляд к потолку — Ещё сказали, что учителя мне назначат в ближайшие дни, может даже завтра, как считаешь, мне не слишком рано?

— Ты знаешь, меня тоже не хотели включать в группу избранных кандидатов на испытания — попыталась Асока его приободрить, но в следующую секунду достигла противоположного результата — Однако, верховный канцлер сумел убедить Совет, что я готова стать самостоятельным джедаем. И я очень ему за это признательна.

Стоило ей это сказать, как лицо Энакина стало стремительно краснеть, а губы сжиматься в прямую линию, глаза же принимали всё более жёсткое выражение. Напрасно он весь оставшийся день пытался убедить себя в том, что не стоит придавать такое большое значение общению Асоки и канцлера. Пытался, но все его убеждения пошли прахом, когда Скайуокер увидел каким оживлённым стало лицо Тано, когда она говорила про Палпатина. Оно зарумянилось, губы расплылись в улыбке, а в глазах появился затаенный и глубокий свет. Подросток ни разу не видел, чтобы она была такой говоря об иных людях и вещах. Это подняло из глубины его души очень странное и неизвестное чувство. Оно поднималось наверх тяжёлой душной волной, перекрывая воздух и дымовой завесой прикрывая взор, отчего всё происходящее виделось в ином свете. Очень неприглядном. От этого едкий дым полез в нос и ядом горькой злости растёкся по венам, лишая стражника по имени Сознание возможности контролировать себя. Вскоре стражник был полностью усыплен и эмоции, лишившись охраны, с удовольствием вылезли на поверхность, радуясь нечаянной свободе. И первыми были, конечно же, негативные. Самые нетерпеливые и горячие. Но самые недолгие.