— Ничего, я справлюсь — не прислушался к предостережению Энакин и стал смотреть в окно перед собой на приближающийся к кораблю, как казалось при взгляде из окна, ярко-белому огромному шару, чуть блестевшему льдом, отражая свет. На самом деле это корабль становился всё ближе к покрытой вечными льдами планете Илум, куда уже многие поколения джедаев Республики отправлялись за тем, чтобы пройти финальное испытание юнлингов — умение добиваться своей цели и быть ответственными не только за себя, но и за товарища. Это пока лишь предстояло узнать семерым подросткам, готовящимся на выход. Минут за десять до посадки Асока велела всем надеть меховые накидки и приготовиться к выводу. Когда же корабль приземлился на своём традиционном месте — в небольшом ущелье между двумя заснеженными горами, образовавшими своеобразные ворота, все были готовы и осторожно спускались с трапа, чтобы не поскользнуться на знаменитом льду. И замирали без движения, едва увидев большую пещеру, возвышавшуюся над снежной гладью равнины. Это было вполне оправдано, пещера смотрелась снаружи как сказочный дворец, сверкавший на ярком, но скупом на теплоту солнце. Она была словно выложена из прозрачных ледяных кирпичей, а ворота казались входом в волшебное королевство. Это впечатление усиливали желтые и красные отблески, игравшие на ледяных блоках. Ребята так засмотрелись, что Мастеру Йоде пришлось три раза стукнуть тростью по льду, а Асоке столько же раз хлопнуть в ладоши, чтобы привлечь внимание молодёжи.
— Слушайте и запоминайте — громко начала тогрута, встав чуть впереди юнлингов — Вход в пещеру откроется через минуту, вы по одному зайдёте туда и внутри постарайтесь прислушаться к себе и понять, где находится ваш кристалл, но помните, на это вам даётся всего несколько часов, потом закончится день и ворота закроются, придётся волей-неволей ждать следующего утра, а то и остаться во льдах навечно.
Последнее прозвучало суровым, почти грозным тоном, ранее несвойственный всегда веселой Асоке. Это произвело на юнлингов должное впечатление. На всех, кроме одного, тот как всегда остался верен себе. Едва Тано замолчала, как тут же ворота пещеры с негромким скрипом начали открываться, изнутри глянула холодная блестящая темнота. Дарра вздрогнула и отступила на шаг, Тру задумчиво глянул в проем и опасливо остановился, Феррус попытался отпихнуть остальных и влезть вперёд, но Энакин опередил его и без страха влез вовнутрь. Остальным ничего не осталось, кроме как пойти следом. Последними зашли цереанец, родианец и твилек, самые скромные и молчаливые, из-за чего даже имена их удавалось запомнить не сразу, Асока и то путала их, зная лишь, что кто-то из них Джинкс, кто-то Омер, а кого-то звали Норман. Наконец все семеро исчезли внутри, всё дальше удаляясь от ворот, вскоре последняя накидка мелькнула в проёме и растворилась в темноте.
— Волнуешься ты, падаван, беду, словно, предчувствуешь — заметил Йода, увидев задумчивое выражение на лице Тано.
— Опасность во льдах — частое явление, Магистр, не стоит об этом забывать — растерянно ответила Асока, думая при этом о своём, лишь отчасти имеющем отношение к слету. Она бы очень удивилась, узнав, что её мысли не уникальны и в данный момент примерно о том же самом думал и её юный товарищ. Энакин всю ночь читал про пещеру Илума и теперь считал, что лучше других знает все ходы и выходы этого таинственного места. Пещера изнутри напоминала зал, где всё было покрыто сверкающими уступами и целыми гроздьями блестевших кристаллов, они переливались разными цветами от прозрачно-белого до красного. Лишь только фиолетового тут не было, они росли только на Харун-Келе, откуда был родом Магистр Винду — носитель как раз такого кристалла. Другие же были представлены в изобилии, но почему же никто из ребят не спешит приблизиться к ним и взять в руки? Причина одна — молчание. Заветная песнь не торопилась звучать, взывая к себе.
— Ой! Я слышу! Оно поёт! Оно совсем рядом поёт! — заорал вдруг Феррус и от возбуждения запрыгал, отчего вниз сорвалось несколько сгустков кристалла.
— Да тише ты, ненормальный! — шикнула на него Дарра, хватая за рукав — И так невозможно сконцентрироваться.
— Отвали от меня — довольно-таки грубо бросил ей Олин, стряхивая с себя руку девочки, а после и вовсе заплясал перед ней и запел — Рыжий-рыжий конопатый, Ситхов всех убил лопатой! Почему лопатой бил? Потому, что меч пропил!
Дарра залилась краской гнева и бросилась на Ферруса с намерением отлупить, пока не видят Асока и Йода. Причём, неизвестно, кто страшнее, у тогруты рука тоже была тяжёлая, она могла при случае так приложить, что имя своё забудешь. Только Скайуокера не трогала. Почему? Об этом никто не знал, только Феррус, но с ним Дарра сейчас хотела точно не пообщаться. Дело в том, что волосы девочки имели ярко-рыжий, почти красный оттенок, да ещё на лице с ранней весны и до поздней осени красовались крупные коричневые точки веснушек. Она очень переживала из-за этого, болезненно реагируя на любую шутку о внешности.
— Интересно, а как он поёт? — спросил неизвестно кого Тру — Можно мой будет петь романсы?
— Не смешно, Вельд — осадил его родианец Норман — Лучше не мешай другим, если тебе всё равно.
И постепенно все семеро рассредоточились по пещере, лазая в самые разные углы. Феррус с Дарра, закатившись во время драки под высокий уступ, сбили несколько кристаллов и забыв о ссоре начали разбираться, какой из упавших кристаллов пел для обоих из них. Другие полезли под потолок, а кто-то даже оторвался от остальных и пользуясь тем, что его ее видят, помчался прямо по заледенелой глади озера, его тяжёлые ботинки ударяли по льду, отстукивая какой-то ритм, он бежал за победой, но принесёт её лишь потеряв первый слог.
====== Глава 23. Спасение утопающих ======
С трудом выбрав момент, когда товарищи займутся своими делами и перестанут смотреть на него, Энакин, подождав ещё секунду, стремглав бросился в сторону прозрачной озёрной глади. Он уже знал, что сделает, пойдёт в дальний угол пещеры и найдет самый красивый и редкий кристалл и после принесёт его Асоке в знак своей любви. Помимо всего прочего, Энакин вычитал в голонете про радужные кристаллы, растущие там, куда не проникает свет. Большая удача найти такой. И Скайуокер был уверен, что она будет на его стороне. Ведь не может же быть иначе, когда речь идёт о любви. Маленькой, но такой горячей, идущей из самого сердца. Да, верно, она запрещена Кодексом, но ведь канцлер сказал ему, что бывали случаи, когда Сила сама велела двоим быть вместе. Он сказал тогда очень немного, а возможности спросить больше Энакин не имел, ибо доступ к канцлеру был из учеников только у Асоки, но просить узнать об этом её было неловко. Он, конечно, посмотрел в библиотеке, но и там доступ был к строго ограниченной информации и эта к ней не принадлежала. Оставалось только поверить на слово тому, что Энакин уже знал и продолжать лелеять в душе надежду на то, что всё рано или поздно разрешится в нужную ему сторону. Однако, просто сидеть и ждать было не в характере этого мальчишки и он решил не словом, а делом уже сейчас начать доказывать свою любовь и именно для этого пошёл в самую дальнюю галерею пещеры, путь через которую лежал через озеро. Лёд на нем был достаточно прочен, однако, здорово скользил, в итоге, то, чтобы перейти озеро, Энакину стоило нескольких синяков. Но это не остановило отважного юнлинга, он двигался дальше, вот показалась заледеневшая лестница, ведущая в нижние галереи. Вообще, юнлингам было не желательно туда соваться, существовала опасность закрытия входа из-за отвала льда, но это на сей раз лишь подогрело азарт Скайуокера. Он осторожно спускался по ступенькам, глядя вокруг. В этом небольшом коридоре на стенах и потолке так же росли гроздья кристаллов. Но не они были его целью, ведь те имели самые обычные цвета, как и виденные им ранее. Миновав коридор, Энакин вдруг увидел в стене какую-то неприметную дверку, похоже, давно уже не открывавшуюся. Она была покрыта небольшой ледяной коркой, а ручка и вовсе отломана, Энакину пришлось насколько раз ударить по ней тяжёлым ботинком, чтобы лёд осыпался и подцепить пальцем за косяк, потянув на себя, используя Силу. Дверь не сразу, но поддалась, огласив громким скрипом коридор, от которого эхом разнесся по всему подземелью. Энакин с опаской глянул в проем, там была темнота, лишь только маленькое окошко, неизвестно зачем нужное в помещении под землёй, давало слабый свет. Оно было проделано в потолке и от него исходило небольшое свечение, проникавшее сверху. Моргнув несколько раз, Энакин смог рассмотреть помещение. Оно мало отличалось от тех галерей, что были сверху, разве только имело меньший размер и формой напоминало квадрат. И кристаллы. Они росли не на стенах, а где-то в глубине. Энакин их не видел, но был уверен — они там. Ведь откуда-то, из-под самой земли, слышалась тихая мелодия, сочетавшая в себе, казалось, всё то прекрасное, что бывает в жизни человека. Пение птиц ранней весной. Колыбельная мамы. Тихий смех новорождённого. Всё то, что способно вызвать улыбку, тёплое чувство тихой радости и слезы умиления. То, что способно вернуть к свету даже закоренелого злодея, напомнив ему о том, что в мире важнее всего. Любовь. Не любовь-зависимость, как от предмета вожделения. Не любовь-привязанность, как у влюблённой пары. А настоящая, чистая и первородная, рождённая самим сердцем. Так любит мать своего ребёнка, когда он ещё не появился на свет. Так любят свою родину солдаты. Так любят что-то по истине дорогое и важное. Об этом и напоминала мелодия, лившаяся из глубины сердца. Её и услышал Энакин, это заставило душу мальчика замереть и после направиться на зов кристалла. А он звал его, причём настойчиво, словно хотел, чтобы мальчик не только нашёл его, но и прислушался к тому, что он говорит. Произносит без слов, а суть лилась в сердце. Не стоило даже особенно концентрироваться, чтобы понять этот безмолвный призыв.
