— Энакин — шепнули её бескровные губы — Не оставляй её...не бросай...она...твоя...теперь...её отец...это...
Но тут из её горла вырвался невнятный хрип, губы вздрогнули и судорожно сомкнулись, а из угла рта по щеке вытекла красная струйка. Это была агония и уже через секунду несчастная скончалась, так и не успев назвать имя отца своей дочери. Да Энакин, будучи в глубоком горе от утраты верной соратницы, даже в мыслях не задался этим вопросом, он был уверен, что заберет девочку себе и вырастит в память о её матери. Однако, когда по прилету все узнали о судьбе Оуэлы, Бейл Органа вызвался сам сделать это, приняв малышку в свою семью. Его жена Бреха была бесплодна и супруги давно хотели усыновить какого-нибудь сироту. Энакин хотел поспорить, но вскоре задумался: что он способен дать ребёнку, один, без постоянного жилья и при такой опасной работе? Он и родного сына видит урывками, лишь только формально воспитывая его. А у Органы же девочка получит сразу всё, и полную семью и жизнь в достатке, с возможностью жить в будущем так, как она захочет. И решив пожертвовать своей привязанностью во имя лучшей доли для этого ребёнка, Энакин позволил Бейлу удочерить девочку, назвав её Лореной. И в будущем стало понятно, что поступил он правильно, Лорена жила как принцесса, одеваясь в красивые наряды и получая три раза в день самую лучшую пищу, жила в красивой уютной комнате и ни в чем не знала отказа. Однако, при этом выросла совершенно не избалованной и едва только подросла, как сразу начала помогать отцу в борьбе с Империей. Бейл и Энакин могли только гордиться своей воспитанницей. Было во всем этом только одно но — оба Органа, и Бейл и его супруга, имели каштановые волосы и темные глаза, а вот Лорена выросла самой настоящей дочерью солнца. С самого детства её волосы имели пшеничный оттенок и слегка вились, глаза были цвета полуденного неба, а кожа фарфорово-белой. И любому, кто видел всех троих месте, сразу же бросалось в глаза явное несходство девочки с её родителями, хотя для Органа это не имело никакого значения, оба они без памяти любили Лорена, а та отвечала им взаимностью. Энакин тоже часто виделся с ней и интересовался её делами, он замечал её личностные качества и был рад тому, как она их проявляет. Чувствительность к Силе он так же заметил, но вместе с родителями решил не придавать этот факт огласке, чтобы не подвергать Лорену опасности. Но вот сейчас она доказала, что способна постоять за себя и за других, а так же принести пользу соратникам.
— Хороший пример для моего сына — произнёс Энакин, переворачивая вкладку на датападе — Надо будет их познакомить.
Потом Скайуокер вспомнил ещё одного человека, хотя его фото в датападе не было. Он вообще не любил сниматься по причине крайней скромности и обезображенного внешнего вида. Мираж — несчастный клон, матрица опытов сумасшедшего трансплантолога Фаула. Последние годы он работал на него же в Центре хирургической реконструкции канцлера Палпатина, более известного как Дарт Сидиус. Будучи смертельно больным и доживая последние дни, мужчина решил, что последним делом для него должно быть что-то хорошее и вернул Скайуокеру его похищенного сына, а потом, ещё через какое-то время предоставил в распоряжение Бейла Органы поистине ценный материал — образцы ДНК почти всех погибших джедаев. Палпатин имел их в наличии неизвестно для какой цели, а учитывая то, что многие из них умели сохранять своё сознание в Силе, это могло послужить в будущем хорошую службу, но потом, сейчас не время. Сейчас важно совсем другое — создать для этого благоприятную обстановку, а потому следовало вернуться туда, где всё началось — на Тайтон. И заведя мотор, Скайуокер взлетел в темное небо, чтобы спустя несколько часов быть в Храме культистов и снова припасть к алтарю, дабы увидеть новый путь для Света. Неожиданный, рискованный и...возможно ведущий в тупик.
====== Глава 122. Наказание во благо ======
Дарт Малум стояла возле иллюминатора своего корабля и погружалась в тяжёлые мысли. Как редко ей удавалось в последнее время побыть наедине с собой, строительство станции отнимало почти всё время. И вот теперь она наблюдала как этот многодневный и даже многомесячный труд оказался уничтожен буквально в одну секунду и кем? Каким-то жалким мальчишкой-мятежником. Малум заметила его, когда он летел обратно. Половину лица скрывали оранжевые очки пилота, а голову красный шлем, и тем не менее было понятно, что он совсем ещё юный, вряд ли ему больше, чем восемнадцать. Но мальчишка был так уверен в себе и вёл себя настолько нагло, словно ничего не боясь и это не могло не привлечь внимания. И Малум решила выяснить кто же это такой, не понимая пока ещё зачем конкретно ей это нужно, возможно причина была в том, что парнишке было сейчас примерно столько же лет сколько было бы сейчас её покойному сыну. Или же леди ситх восхитилась самой манерой ведения его боя. Неясно, однако, запомнив номер его истребителя, женщина решила навести справки и отложив временно этот вопрос, приказала пилоту доставить себя во дворец Императора. Она здорово переволновалась и испытала большой стресс и очень рассчитывала на поддержку мужа—самого близкого ей человека в данный момент. Её огромный чёрный корабль, похожий на огромную летучую мышь, рассекал темно-синее небо и уже подлетал к цели, когда Малум сообразила, что именно так привлекло её в том пареньке, уничтожившем Звезду смерти. То, как он действовал в бою до боли напомнило ей то, как часто вела себя в подобных ситуациях она. Та же уверенность в себе, упорство, целеустремлённость. А ещё...хотя, нет, скорее всего, это ошибка. Ситху показалось, что юноша применял что-то похожее на Силу. Но так это или нет выяснится позже, а пока следует рассказать обо всем мужу и дать разведцентру задачу поискать информацию о том мальчишке и когда она уже будет у неё на руках думать как быть с ним. Малум так и сделала, отправив известные ей данные о том пилоте своим агентам, велев тем поскорее найти подробности, а сама сошла с трапа в сопровождении отряда штурмовиком и торжественно шагнула под своды дворца. Слишком торжественно для только, что потерпевшей поражение, но Малум терпеть не могла снисхождения к себе и любой промах всегда умела обернуть себе в плюс и потому голова женщины была гордо поднята, а взгляд был прямым и жёстким. Вот она уже шла по освещённому коридору, приближаясь к покоям своего маститого супруга. За годы своего правления в качестве Императора, Сидиус устроил настоящий культ своей личности, которую все почитали едва ли не за божество. Каждый уважающий себя гражданин Империи считал своим долгом иметь в доме портрет «любимого» диктатора и при виде его приветствовать с нижайшим поклоном. И горе было тому, кто не выполнял это или смел хотя бы усомниться в величии Императора и его дорогой жены, по совместительству личного адъютанта и правой руки. В лучшем случае такого гражданина ждала бы ссылка на исправительные работы из которой он вернулся бы слабым и больным стариком, в худшем — не сносить ему своей непокорной головы. Хотя не всегда радовала и раболепная покорность, отчасти именно из-за неё Император отказался от электронных подъёмных лестниц, ведь когда он поднимался по ней вверх, по второй, направлявшихся книзу, обязательно спускались штурмовики и каждый, видя его, непременно отдавал честь и поклонившись отчеканивал:
— Повелитель!
И так каждый, а ведь их было не менее десятка. И весь путь наверх сопровождался поочередными выкриками:
— Повелитель!
— Штурмовик!
— Повелитель!
— Штурмовик!
Ужасно раздражало. Вот именно поэтому Малум предпочитала подниматься в лифте. Да нет, ещё и потому, что однажды, когда в такой момент она спускалась по подъемнику в окружении штурмовиков, Император, устав от однообразных приветствий мальчиков в белом, услышав очередное, ответил:
— Пошёл ты к Ситху!
Не заметив при этом, что в тот раз его окликнул совсем даже не штурмовик. Впрочем, Малум и тогда не подвела господина, пошла туда, куда он сказал — в его личные покои. А что делать, других Ситхов в галактике нет. Она и сейчас туда пойдёт, пусть утешает после тяжёлого дня, жена она ему в конце-концов, или нет?
