Питер не предполагал, что в этой комнате три (считая Пятницу) эмоциональных инвалида. Пеппер или его тетя скорее всего справились бы с этим в два счета! Но он не отчаялся и предпринял еще одну попытку.

— Русские горки? — Тони конкретно залип.

— Босс, у меня есть предположение.

— Давай, Ница.

— Питер говорит о страхе.

Тот аж подпрыгнул и несколько раз кивнул головой. Слава богу, всего два инвалида!

— Отлично, Ница, — обрадовался Тони, — страх. Это ответ на твой вопрос. Ты… тебе нужно испугаться, чтобы вынырнуть?

— Учитывая его вчерашнее состояние, предполагаю, что он должен быть просто в панике.

— Но такое состояние не совместимо с нормальной жизнью! — нахмурился Тони. Услышав его слова, Питер словно потерял частичку себя. Он начал отходить назад, пока не запнулся, булькнувшись на стул, и снова начал уплывать.

— Эй, Пит! Нет-нет-нет, не уплывай! Ты мне нужен здесь! Давай бегом обратно. Ща все разрешим!

И Питер услышал его. Он же обещал себе быть сильным, обещал преодолеть все. Обещал вернуться к нормальной жизни. Увидев осознающий взгляд на себе, Тони кивнул, успокаивая екнувшее сердце. «Надо бы поосторожнее со словами».

— Что, если дело не в страхе, а в эмоциях? И тебе достаточно будет почувствовать сильную радость? Или, — он взглянул на Питера, с надеждой смотрящего ему в глаза, — хоть что-то почувствовать.

Тони вдруг дернулся.

— Пятница, верни-ка нас в тот день.

Вокруг них вдруг развернулась проекция. Вот Питер, вот грабитель целится в него пистолетом, чуть поодаль дядя Бен.

— Я уже предполагал это, но… Питер, покажи мне, как все произошло?

И Питер показал. Он показал пулю, но в какой-то момент образ разделился на два. В одном из них пуля дотошно попала в дядю Бена, проделав все погружение с анатомической подробностью. Вторая же пуля: та, которая и заткнула Питера; та, которую он представлял себе все это время, — прошила его точно так же, как и там, на презентации. Но парень и не поморщился. Словно… словно ему было все равно. Словно он уже умер.

— Вот же ж черт, — ругнулся Тони. — Ладно, Питер, мне нужна твоя помощь. Ответь на вопрос: почему ты хотел умереть?

На этот раз это было воображение. Картинки были размытыми, нечеткими, но Тони видел: счастливые Мэй и Бен в своем доме, живут беззаботной жизнью душа в душу.

— Питер, но это невозможно, — призвал он чужое внимание, буквально вырывая Питера из теплой иллюзии. — Бен мертв, его не вернуть. Зато Мэй жива.

Он спроецировал свое воспоминание, где Питер зарывался в одежду Мэй, пока та улыбалась и обнимала его. Это было на презентации. Питер тоже помнил.

— Ты можешь сделать счастливой ее. Но тебе нужно пережить это событие. Ты понимаешь?

Питер глупо сморгнул.

— Пятница, еще раз.

Снова сцена. Снова расстановки.

— Убери Бена. И учитывай меня. Давай Питер. Теперь только ты и тот парень. Нет, не пойдет, — он вышел из проекции, достал из какого-то ящика старый отцовский револьвер, который любил пересобирать от нечего делать, проверил барабан и на пробу выстрелил в какой-то железный ящик.

Питер взвизгнул и дернулся.

— Заряжен, — ухмыльнулся ему Тони и показал револьвер. — А теперь еще раз, — кивнул он и встал на место грабителя.

«Ох и рискую же я», — мотнул головой он и навел пистолет на Питера.

— Давай, парень. Ты в той же ситуации. Только теперь дядя Бен не спасет тебя. У тебя всего два выхода: реально сдохнуть или… — он не закончил.

Питер выпучил на него свои глаза.

«Он же не серьезно?»

Судя по поднятой руке и взведенному курку, тот был суперсерьезен.

Питер отшатнулся в сторону, но пистолет проследил за ним. Питер помотал головой, но Тони лишь хмыкнул.

— Давай, парень. Ты уже и так мертв, что тебе терять?

Питер активно замотал головой:

— Я не слышу тебя! Три.

Тот заскулил.

— Два.

Попытался спрятаться, но Тони последовал за ним.

— Один.

Раздался громкий хлопок.

Питер вновь увидел это как в замедленной съемке. Пуля летит в него. Еще немного и окажется внутри него.

Он не смог бы простить себе соплей, что развел бы на груди дяди Бена в предсмертных конвульсиях. Он хотел выглядеть гордо, хотел быть героем для него и тети. Только теперь ему не перед кем быть героем. Теперь пуля летит в него и ему некого защищать своей смертью.

А Питер, он ведь не хочет смерти. У него нет суицидальных наклонностей, он просто долбанутый на всю голову герой. Как Железный Человек. И он не сможет никому помочь, если сдохнет сейчас. Но сейчас его спасет только чудо.

— Пожалуйста, — сжался, он, — спасите. Я не хочу умирать.

Слезы сами пошли из его глаз. Он все ждал конца, но на этот раз не желая его.

Послышался звяк. Питер вздрогнул и поднял глаза. Его герой — Железный Человек — стоял перед ним. Он закрыл его от пули, и сам не умер, и Питера спас!

От этого откровения мальчик рухнул, где стоял и разрыдался в голос.

Проекция отступила, включился приглушенный свет. Тони отложил незаряженный пистолет в сторону. Дырка от пули на железном ящике исчезла. Как и Железный Человек.

Тони тяжело вздохнул и подошел к Питеру. Он присел на колени недалеко от него, опасаясь, что тот испугается «грабителя». Но парень его удивил. Он сам кинулся к мужчине, сгребая его в своих руках.

— Шею свернешь, — прокряхтел он чужой хватке.

Тони, по просьбе Питера, сопровождал его на все сеансы психотерапии. Они вместе с Пеппер помогли ему при первой встрече с Мэй. Благодаря Тони же, ее восстановили в правах опеки, но Питер попросил у него, чтобы тот оставил, если и не опеку, то хотя бы патронаж.

— Я понимаю, как нагло это звучит, но, если это возможно… я могу видеться с вами… хотя бы иногда? — его голос звучал сломавшимся, но не грубым. Питер всегда смущался, когда использовал его для общения. Ему было тяжело выносить наружу то, чего он действительно хотел.

— Ты один из самых беспардонных парней, которых я знаю, — приспустив очки, заметил Старк. Питер тут же покраснел:

— Пр-простите.

— Мало того, что решил мою нерешаемую задачку, откусил голову моему Железному Человечку и просрал мною выданную стипендию в MIT, так теперь еще и в личные стажеры навязываешься?

— Я… я не хотел… простите, я…

— Нет, Паркер, не-а! Заткнись и слушай! Ты мне все мое время отработаешь. Каждую секунду, что я на тебя потратил. Каждый доллар, что я в тебя вложил.

— Сэр, я…

— Завтра в семь жду у себя в мастерской.

— Сэр… — Питер подвис.

— Для трудового договора ты еще маловат, но мы с юротделом это как-нибудь утрясем.

— А как же Мэй? — негодовал Питер.

О, Мэй все еще ненавидела Тони Старка. Это были самые раздирающие и противоречивые эмоции в ее жизни. Она хотела одновременно удавить и расцеловать наглую рожу этого самовлюбленного мудака.

— С ней сам как-нибудь договаривайся. А теперь проваливай, Паркер! И готовься к экзаменам. На этот раз я не собираюсь тебе помогать.

— К экзаменам? — ужаснулся тот.

— Если ты думаешь, что мне нужен личный стажер без высшего образования, то ты ошибаешься. У тебя есть всего один шанс — поступить на зимний семестр, и, если ты и его просрешь, пеняй на себя!

Выгнав парня из машины, он закрыл дверь и назвал водителю следующий адрес.

— А ты не слишком жесток с ним? — уточнила Пеппер, которая все это время молча сидела рядом.

— Провожу ему ускоренный курс эмоционального развития.

— Я думала, из болезни нужно выходить постепенно.

— Когда его выводят постепенно, он проваливается обратно.

Пеппер тяжело вздохнула. Она порывалась задать свой вопрос, но не знала, хочет ли услышать на него ответ.

— Да спрашивай уже! — не вытерпел Тони первым.

— Ты разгадал загадку этого мальчика. Почему ты продолжаешь с ним возиться?

— А ты хочешь, чтобы было как с Харли?

Пеппер цокнула и закатила глаза.