— В тебе есть страсть к кофе, Тони.

— А у него безупречная память и нюх! Он определил сорт, зная только аромат.

Они ненадолго замолчали. Питер поднялся на ватных ногах и собрался уходить, как вдруг услышал:

— В общем, я готов пойти на уступки. Только если ты отправишь пацана на курсы.

— Исключено.

— Тони, — зло рыкнул Говард.

— Я сам буду учить его. Здесь. И привезу с собой в Нью-Йорк на экзамен. Заодно и Пеппер навещу. Это тебя устроит?

Питер не дождался ответа и покинул кофейню.

Комментарий к

*Романофф - выдуманный мной напиток. Смесь Рафа и Романо. Вышедшая в результате отсылка (почти) совершенно случайна.

========== Часть 6 ==========

Утро было хмурым. Но даже оно не могло соперничать хмуростью с Питером. Увидев потасканное состояние своего напарника, Тони тихо поинтересовался:

— Неудачно вернулся за курткой?

Питер покраснел и кивнул.

— Что успел услышать?

— Что-то про курсы и экзамен.

Тони улыбнулся ему:

— Не переживай так. Это довольно весело, на самом деле.

Питер поднял на него обреченный взгляд.

— Прости, что доставил тебе проблемы.

— Эй, какие проблемы?

Питер не ответил. Тони нахмурился и поймал Питера за подбородок, заставив взглянуть на себя.

— Питер…

Обреченность его взгляда чуть не разбила мужчине сердце.

— Что из того, что ты услышал тебя так расстроило?

— Это не из-за тебя, — ну в самом деле, не мог же он признаться, что глупо влюбился и глупо на что-то рассчитывал. Было тоскливо осознавать, что он не любил Тони всерьез. Он просто хотел его себе.

— Верится с трудом, — криво ухмыльнулся Тони.

Питер вздохнул. Так хотелось вывалить все прямо сейчас. Чтобы не держать эту боль в сердце, чтобы хоть чуть-чуть ослабить тиски. Чтобы знать, имеет ли это вообще смысл, нужно ли продолжать?

— Эй, Пит, — ласково улыбнулся Тони, — что стряслось? Скажи мне.

Питер судорожно вздохнул и вновь попытался зайти из далека:

— Кто я вам? — но вновь выдал все в лоб.

— Ох, Питер, — он провел большим пальцем вдоль нижней губы Питера. — Слышал про Пеппер?

Румянец ответил за парня.

— Я не против нашей игры, — вдруг заговорил Питер, опустив глаза, — но я не хотел бы быть… — на слово «любовник» его смелости просто не хватило. — В смысле, если вы женаты, то у меня нет шансов. Но из-за нашей игры я рассчитывал… — он мельком взглянул на искренне удивленного мужчину. — Я такой дурак. — Протянул Питер. — С чего я вообще взял, что могу на что-то рассчитывать?

— Питер, мы с Пеппер в разводе, — перебил его Тони, заставив снова поднять на него глаза.

Откровение окатило Питера холодной водой. А за ним еще одно: ревность заставила его раскрыть мужчине свои намерения, которые он хотел скрывать как можно дольше.

— П-простите, — он повесил голову. — Я не хотел.

Тони перевел руку с его подбородка на щеку, погладил кончиками пальцев, мягко закрался в волосы, массируя голову. Питер потянулся за этой лаской. Ему так отчаянно не хватало ее сейчас.

— Признаюсь честно, я… — начал неуверенно Тони, — я не подразумевал ничего такого.

Питер болезненно сжался, но рука никуда не исчезла. Наоборот, она мягко прижала Питера к широкой груди, позволив наконец-то коснуться этого тела. Питер неуверенно поднял руку и опустил ладонью на чужую грудь. Там, за слоями ткани была горячая кожа и большое бьющееся сердце. Так хорошо Питеру не было еще никогда в жизни.

— Ты красивый, умный и трудолюбивый. А я привык флиртовать со всеми подряд.

«Значит, это все-таки была дежурная игра», — взвыл в душе Питер.

— Все для клиента, хах? — нервно хохотнул он.

Тони усмехнулся в ответ. Он прижал его еще чуть крепче:

— Чего ты хочешь, Питер?

— Ответные чувства были бы весьма кстати, — смело заявил он. — Но я не собираюсь ни на чем настаивать, — фыркнул вдогонку.

— Ты милый, Пит. Ты нравишься мне, но я не испытываю того самого.

Питер вздернул свою голову и заехал своей макушкой по чужому подбородку, заставив Тони прикусить язык.

— Ох, прости! — кинулся он помогать.

— Я понял, просто заткнусь, — весело усмехнулся Тони, потирая ушиб.

— Я тоже, — коснувшись чужой руки, признался Питер.

— Что?

— Я тоже не испытываю того самого, — криво усмехнулся он.

— Просто ревнуешь меня к каждой девушке настолько, что пришел торговать нелюбимым продуктом, — фыркнул Тони.

— Это было из разряда «мне все равно, а ему приятно», — насупился Питер.

— С чего ты взял, что мне нравится ревность?

— Нет. Помогать пришел. А ревность из разряда «хочу его себе», — смутившись своих слов опустил голову Питер.

Тони снова усмехнулся и притянул Питера к себе:

— Я тебе вот что скажу. Ты только не бодайся больше, — они оба усмехнулись, — я, в общем-то свободен сейчас, но не ищу отношений, — Питер судорожно втянул воздух, — но, как ты и сказал: я не против нашей игры.

Питер снова хотел вскинуть голову, но сдержался. Вспыхнув весь волнительным трепетом, он едва нашел в себе силы, чтобы спросить:

— Эм, и как… — он сглотнул, — как далеко может зайти наша игра?

Тони мягко перебирал волосы Питера у себя под подбородком, глубоко вдыхая их запах. Сердце волнительно трепетало, как не делало уже очень давно:

— Пока будет устраивать обоих, я думаю, — тепло улыбнулся он.

Питер судорожно вздохнул и вцепился в фартук, ощущая себя, пожалуй, самым счастливым человеком на земле.

Питер мешал в чашке какао с зефиром и мечтательно вздыхал. Мэй долго любовалась на своего племянника, пока все же не рискнула задать вопрос. Ну, с третьей попытки Питер ответил ей:

— А, что? Ты что-то сказала?

— Можешь не отвечать, — усмехнулась она. — Я и сама все вижу.

Питер смущенно улыбнулся.

— Я могу узнать ее имя?

— Тони, — на автомате выдал он, но тут же подобрался, с ужасом уставившись на тетю.

— Антония? — вскинула бровь она. — Какое… необычное имя. Пригласишь ее к нам на ужин в среду?

— Что? Нет! —замахал руками Питер.

— Почему нет? — усмехнулась тетя. — Ты меня стесняешься?

— Нет, я просто… — он вздохнул и отпил какао. — Мы еще не в той стадии, чтобы знакомиться с родителями.

«И не уверен, что когда-нибудь будем. Хотя… я ведь знаком с его отцом».

— Ну, ладно, — пожала плечами Мэй, — но как только…

— Так сразу! — предупредил он ее слова.

— Обещаешь?

Спрятав крестик в замке своих рук, Питер кивнул.

Следующий месяц стал для Питера месяцем открытий. Несмотря на то, что заведение теперь работало на час меньше, Питер работал на три часа больше. Но он и не жаловался. Приходить раньше и учиться у Тони было действительно весело. А когда он понял, что может прикасаться к мужчине, все стало напоминать сказку.

Тони подносил к его лицу стаканчик с кофе, а Питер, беря его руки в свои, смущался и поглаживал чужие пальцы. И запах кофе смешивался со скромной улыбкой и диким буйством бабочек внутри. И Питер думал, что лучше быть не может, а если вдруг станет, то он, наверное, умрет.

Но становилось только лучше.

Когда пришло время учиться распознавать сорта не только по запаху, но и на вкус, Питер долго отнекивался, но Тони нашел подход. Питер очень хорошо помнил этот момент: Тони взял стаканчик с номером пять, глотнул из него и прежде, чем вкус исчез с его губ, притянул Питера в поцелуй.

Питер не умер. Он морщился от привкуса кофе, стараясь поскорее слизать его, чтобы добраться до настоящего вкуса Тони. Сначала скромно, несмело, но с каждой попыткой все яростней и нетерпеливей. И Питер начал невольно ждать, когда Тони сделает глоток, чтобы в следующий момент вцепиться ему в губы, снять с них вкус и, причмокнув, выдать правильный ответ.

Пусть лето уже закончилось, но в кофейне всегда было невообразимо жарко. Два часа до начала работы кофейни они распаляли друг друга своей игрой, медленно сгорали в течение рабочего дня, чтобы к вечеру, один час, занятый у посетителей снова посвятить друг другу.