— Не смогу, — та покачала головой. — Получится как с хостелом. Я же не имею права жить одна, даже в своей собственной квартире. А вдвоём съезжать она не хочет.
— А если тайно…
— Какое тайно? Она у меня ключи забрала! Оплачивает все счета и ещё неизвестно, не пустила ли туда квартирантов! А если я сопру ключи, она сразу поймёт, куда я намылилась, и натравит на меня опеку!
— Да уж, попала ты, мелкая, — Олежка снова взъерошил ей волосы. — Я слышал, можно на эмансипацию подать, если работать устроишься. Но работу в шестнадцать найти, да ещё официальную… нереально.
— До такого ещё дожить надо, — мрачно усмехнулась Лиза. — И с ума не сойти в этом доме.
Олег промолчал. До дома Лизы они дошли в неловкой тишине.
Уже на входе в подъезд Олег потянул её за рукав.
— Твоя тётя не будет против моего присутствия?
— Будет, — отозвалась Лиза. — Поэтому мы всё сделаем быстро, пока она не вернулась с работы. Она сегодня до пяти, а сейчас три, так что у нас только пара часов на всё про всё.
— За глаза хватит. А что, она ещё и работает? Где, в церковной лавке? — Олежек хмыкнул.
— Где-то в бухгалтерии. Может, и в церковной, не интересовалась, — Лиза улыбнулась, впервые за день — попытки Олежки её развеселить пусть и не добавляли настроения, но вызывали ощущение пушистой теплоты где-то внутри. Как же ей не хватало общения по душам все эти месяцы!
— Не каждый день, — добавила она, подумав. — Двадцать часов в неделю или что-то в этом роде. Получает немного, но ей вроде хватает. Особенно с учётом пособия на меня.
— Много дают? — полюбопытствовал Олежек.
— А откуда я знаю, не выясняла, — Лиза с усилием потянула на себя тяжёлую дверь подъезда. Из коридора в лицо пахнуло сыростью и кошачьей мочой. — На жизнь хватает, но карманных мне не дают. Я ж блудница малолетняя, ещё потрачу на непотребства.
Квартира встретила их уже привычной Лизе молчаливой серостью, давящей и будто глушащей любой звук, любое проявление радости. Укоризненно глядели со стен иконы: кого привела, безбожница? Прятаться решила? Нет, не уйдёшь…
— Неуютненько тут, — резюмировал Олег, оглядев видавшую виды трёшку. — Будто тут уже много лет никто не улыбался, знаешь…
— Так и есть, наверное, — Лиза повесила пальто на вешалку. — Осторожно, здесь пол скрипучий. Есть хочешь или сразу приступим?
— Не надо, — Олежек поморщился. — Здесь не хочется оставаться даже на минутку, кусок в горло не полезет. Боже, и как ты тут живёшь?
— Хреново, как видишь, — Лиза мрачно усмехнулась. — Ладно, пошли.
Шпингалет Лиза с Олегом прикрутили на удивление быстро: как пошутил Олежек, сказались отцовские навыки ремонтника. Благо инструменты он взял с собой: искать, где их держит Антонина Петровна, времени не было.
— Лиз, это, слушай, — произнёс Олежка, вкручивая в дверь последний болт, — может, подкопишь и дверь заменишь на нормальную, с хорошим замком? Вызовешь ремонтников, когда твоей тётки дома не будет… блин, да я тебе на такое даже сам денег одолжу!
— Посмотрим, — Лиза, изрядно приободрившаяся, сидела рядом. — Если шпингалет не поможет, только это и останется. Но какую ставить-то? Железную? Так это ж баблищи какие.
— Можно и железную, — тот засмеялся. — Чтоб никакая гадость не проник…
Олег дёрнулся, словно его укололи невидимой иглой — и вдруг умолк. Резко и сразу, как будто внутри него что-то перегорело. Выронил из рук отвёртку, замер, невидящим взглядом уставившись на только что прикрученную задвижку.
— Олежек? — Лиза насторожилась. — Олеж, ты чего… с тобой всё хорошо?
Приятель не реагировал: продолжал сидеть, вперив взгляд в белую краску двери и слегка раскачиваясь. Сердце Лизы неприятно ухнуло вниз: что произошло? Что продолжает происходить? Она потрясла его за плечо, надеясь вытащить из этого странного ступора — бесполезно. Лицо Олега как-то сразу налилось нездоровой восковой бледностью, губы посинели, точно тот задыхался.
— Ты… ты дышишь вообще? — севшим голосом прохрипела Лиза. — Олеж… приём. Лиза на связи, ты живой?
Последние слова она едва выговаривала сквозь рыдания. Не в силах бороться с подступающей паникой, Лиза всхлипнула: всё остальное можно было пережить, и до сих пор ей удавалось держаться и бодриться, но сейчас, когда необъяснимое перекинулось на её лучшего друга…
Может быть, это совпадение? Может, ему просто плохо? Лизе отчаянно хотелось в это верить: болезнь, даже тяжёлая, всё ещё лучше, чем одержимость неведомым нечто, вызывающим ужас и явно враждебным.
— Я… я сейчас скорую вызову… — она попятилась к двери, как была, на корточках. Ударилась спиной о дверной косяк, потеряла равновесие, чуть не упала на проклятый скрипучий паркет. Телефон остался лежать на полочке в коридоре, но туда предстояло ещё добраться — на ватных, еле сгибающихся ногах, под оцепеневшим взглядом того, что только что было её лучшим другом.
«Он же выглядит как… как… как икона», — поняла Лиза. И от этого понимания ей стало совсем дурно. Точно такая же восковая кожа, точно такой же пустой, невидящий взгляд был у образов родителей, являвшихся Лизе во снах. Не хватало только черноты, заливающей всю глазницу, и тусклого нимба вокруг головы.
— Сгинь, — Лиза продолжала пятиться сквозь гостиную к коридору, не сводя взгляда с неподвижного, мертвенно-бледного Олежки, — изыди… Уходи, чёрт тебя дери! Я тебя не… не боюсь, — конечно, это было неправдой: она боялась, и это заметило бы даже самое невнимательное чудовище. Лиза просто несла околесицу, стремясь… взбодриться? Переубедить себя? Отвлечь внимание?
Телефон заиграл: кто-то звонил, и это разом сняло с неё всё оцепенение. Лиза развернулась и стремглав бросилась в коридор, захлопнув за собой дверь гостиной.
Звонила тётя Тоня.
— Лиза, девочка, ты ведь уже дома, верно? — начала тётушка без всяких «алло». — Будь так добра, не подскажешь…
— Тётя, здесь творится какая-то чертовщина, — Лиза перебила её, сбивчиво лепеча в трубку и шмыгая носом, — с квартирой что-то не так, и вы это знаете… Я…
— Что случилось? — встревожилась Антонина Петровна. — Тебе плохо? Может, вызовешь врача?
— Скорее уж экзорциста, — выдохнула Лиза. Звук какого-никакого, но человеческого голоса вернул ей самообладание: про Олега рассказывать было нельзя. Иначе, чего доброго, под домашний арест посадит. — Здесь… творится… всякое. Вы увидите.
На той стороне трубки вздохнули.
— Ты не хуже меня знаешь, что квартиру освящали буквально несколько дней назад. Христос бережёт нас от всякой беды, девочка. Перекрестись, помолись, и видения исчезнут. Если проблемы и есть, то они — лишь в глубине твоей души.
Понятно. Чего ещё стоило ожидать от тётки.
За спиной раздались шаги. Лиза поспешно сбросила вызов, так и не узнав, чего хотела от неё тётя Тоня, резко обернулась — и чуть не врезалась в Олега.
Олежка, всё ещё бледный, растерянный и взъерошенный, стоял напротив неё и непонимающе хлопал глазами.
— Ты куда убежала? Я будто задумался на секунду, смотрю — а тебя нет, блин, даже странно…
Лиза отбросила телефон и заплакала.
========== V. Блудница ==========
Антонину Петровну беспокоило состояние девочки. Та с каждым днём становилась всё бледнее, худее и неразговорчивее. Дёргалась, вздрагивала от каждого шороха, почти не ела и проводила большую часть выходных, запершись на замок изнутри своей комнаты. А в будние дни — постоянно задерживалась после школы, что уже стало причиной нескольких ссор между Антониной и её подопечной.
Этот замок, задвижку, Лиза установила, когда Антонины Петровны не было дома, и сперва её это возмутило: как так, девочка закрывается от родной тёти? Но потом связала это с иконой, которую она поставила в комнате Лизы, — и опечалилась. Видимо, девочка восприняла это как покушение на личное пространство. Что ж, пусть тогда оставляет задвижку закрытой — а не то решит, что Антонина Петровна совсем её притесняет.
Иногда Лиза начинала заговаривать о переезде в новую квартиру, например, в ту, где она когда-то жила с родителями. Мол, жильё же пустует, а ей, как прописанной там, срок в полгода не страшен. Антонина Петровна лишь качала головой. Понятное дело, что девочке, переживающей сейчас жуткий стресс от потери родителей, хочется жить там, где она привыкла. Но подумала ли она о своей опекунше, которая провела всю жизнь в этой трёшке? О том, как много денег они потеряют, если Антонина Петровна прогонит оттуда жильцов? Наконец, о том, как тяжело будет пожилой женщине переезжать и перевозить все свои вещи, только чтобы через пару лет съехать оттуда и вернуться к себе?
