Дверная ручка медленно опустилась вниз, а потом снова поднялась вверх.

Нечто, чем бы оно ни было, устало пугать жильцов квартиры звуками и перешло к активным действиям.

До сих пор Лиза считала бездействие хрупким залогом своей безопасности. Если она затаится, не будет издавать звуков, ничем не выдаст своего присутствия — может, нечто обойдёт её вниманием? Если оно не узнает о её существовании, это обеспечит ей пусть эфемерную, но защиту.

Но, раз оно начало пытаться пробраться к ней в комнату, ни о какой безопасности не может идти и речи. Неведомый ночной визитёр знал, что Лиза здесь, и знал, что она его боится. А значит, коль скоро молитвы и иконы не помогают, бороться надо более прагматичными методами.

Замка на двери не было, и Лиза с самого утра отчаянно перебирала в смартфоне адреса хозяйственных магазинов и примерную стоимость простейшей задвижки-шпингалета в каждом из них. Карманных, накопленных ещё со времён беззаботной жизни с родителями, хватило бы на оплату самой задвижки, но устанавливать её Лизе, похоже, придётся вручную.

Слава кому бы там ни было, что Олежка сегодня возвращается с затянувшихся каникул. Вместе они смогут что-нибудь придумать.

Олег был её ближайшим другом, первым и единственным после родителей, кому Лиза полностью доверяла. Старше её на пару лет, харизматичный патлатый Олежек уже учился в местной шаражке, достаточно халявной, чтобы появляться на занятиях раз в пару недель. Параллельно он подрабатывал и обитал в однушке, доставшейся от родителей. Если бы не его летний отъезд к родственникам в Новосиб, затянувшийся до осени, парень стал бы первым, к кому Лиза бросилась бы за помощью.

Вообще, проведать семью Олег уезжал с неохотой: с роднёй, исключая сводную сестру Настю, отношения у него были напряжёнными. Отец, слившись из дома, укатил в родной Новосибирск — доживать свой век в компании собственных родителей. В новой семье матери парень тоже не прижился: родившаяся после него Настя отняла всё внимание как отчима, так и мамы Олега.

Обычная история, каких тысячи. Ничего удивительного, что после наступления совершеннолетия Олежек свалил от матери, предоставив той разбираться со своей личной жизнью без него. С сестрой, впрочем, связь поддерживал: он был из того редкого типа людей, которые не сваливают на детей вину за проступки их родителей, и сводную сестрёнку любил отчаянно и беззаветно.

Собственно, благодаря Насте они и познакомились с Лизой. Девочка училась в одной школе с ней, и Лиза пару раз отбила её у хулиганов…

Она потрясла головой. Не время сейчас предаваться воспоминаниям. Олежек возвращается — оно и хорошо. Слава Интернету, он в курсе ситуации и знает обо всей чертовщине, что происходит дома у её чрезмерно религиозной тётки. И, в отличие от Насти, которой Лиза ничего не рассказывала, чтобы не пугать впечатлительную девчушку (вряд ли та в свои тринадцать могла как-нибудь ей помочь), он был способен как минимум приютить её у себя дома, если всё станет совсем плохо.

С Олежкой они договорились встретиться после уроков у школьных ворот. Пусть злые языки сколько угодно сплетничают об их возможном романе: у Лизы сейчас были проблемы поважнее школьных слухов. Непрекращающийся тоскливый кошмар, в который превратилась её жизнь, не оставлял места на мысли о том, как сохранить в норме репутацию. Рушилось всё: оценки, планы, отношения со сверстниками и учителями…

Какое, к чёрту, это всё сейчас имело значение?

Олежка встретил её у школьных ворот, как всегда, бодрый и жизнерадостный, в дешёвой куртке и с поясной сумкой, небрежно переброшенной через плечо. И с шоколадкой в руках. Такой же, как всегда, растрёпанный, с рассеянной полуулыбкой на губах. Будто и не было всего этого: его отъезда, неожиданной смерти родителей Лизы, сухопарой безрадостной тёти Тони и жутких звуков, доносящихся из проходной гостиной.

— Привет, — пробормотала Лиза, кутаясь в шарф. Октябрь выдался на редкость холодный: вот-вот грозили пойти первые снега, а вместе с ними — и первые простуды. Родители знали о склонности Лизы к вирусным инфекциям и позволяли ей иногда прогуливать школу во время особого разгула заразы. А тётя Тоня, того и гляди, святой водой начнёт лечить.

Олежка присвистнул, окинув Лизу взглядом. Ничего удивительного: она бы тоже пришла в ужас, скажи ей кто-нибудь летом, как она будет выглядеть в октябре. Отросшие волосы, беспорядочно спускающиеся по плечам, мертвенная бледность и нездоровый блеск в глазах — Лиза походила на юную пациентку сумасшедшего дома.

В какой-то степени дом тёти Тони и был сумасшедшим.

— Фигово выглядишь. Будешь? — Олег протянул ей плитку шоколада.

— Не ем тёмный, спасибо, — Лиза мотнула головой. — Значит так, слушай. Тут по пути есть хозмаг, я собираюсь там купить шпингалет. Может, так оно ко мне не вломится. Ну… или я хотя бы выиграю время.

— Шпингалет, — Олег фыркнул. — Если там реально творится такое инфернальное чёрти что, то шпингалет ему как слону дробина будет.

— Да знаю я! Но что ты ещё предлагаешь? Просто сидеть сложа ручки и ждать, пока меня убьют или чего похуже?

— Можешь заночевать у меня, — он улыбнулся. — Тебе полноценный отдых точно не помешает. Забей ты на эту чокнутую.

— «Эта чокнутая» — мой официальный опекун, — вздохнула Лиза. — Если я не приду домой ночевать, она всю полицию на уши поднимет. Я ж пробовала уже, помнишь, с хостелом?

Олег кивнул. История с хостелом произошла в самом начале совместной жизни Лизы и Антонины Петровны, когда своевольная воспитанница, не желая подчиняться воле тётушки, устроила демарш и демонстративно убежала из дома в ночь. Тётя Тоня тогда, по её словам, чуть не сошла с ума. Лиза понятия не имела, какие каналы связи задействовала тётка, но нашли её в рекордные сроки, чуть ли не за волосы вытащив из хостела, где та пыталась заночевать. Перед администрацией хостела, куда она попала «по блату», через знакомых, Лизе до сих пор было стыдно: у них возникли крупные проблемы из-за предоставления услуг несовершеннолетней.

— Да и потом, что мне, два года у тебя прятаться? Я ж до тех пор ни квартиру снять, ничего… — Лиза зябко передёрнула плечами. Ветер, холодно. Хорошо хоть дождя наконец-то нет.

— Я не против, только носки не разбрасывай, — Олежек усмехнулся. — Не, вообще ты права, это не вариант. Но… думаешь, шпингалет лучше? Тут как минимум засов нужен, судя по твоим рассказам.

— Хоть что-то, — лаконично ответила Лиза. — Глупо, конечно, да, но… но что я ещё могу, в чужой-то квартире? По крайней мере, в комнату будет труднее зайти просто так. Да и от тёти Тони… представляешь, она засунула мне на полку икону!

— Вандализм, — картинно ужаснулся Олег. — И что ты сделала?

— Пока ничего, — Лиза пожала плечами. — Потом думаю убрать втихую и наплести тётке, что она меня в депресняк вгоняет. Это даже не то чтобы враньё.

Олежек хмыкнул и знакомым небрежным движением взъерошил волосы у Лизы на затылке.

— Дело твоё, но я бы бежал от этой твоей тёти Тони с её сектантскими замашками куда глаза глядят. Даже без учёта чертовщины.

— Я бы с радостью, — пробормотала Лиза и уткнулась носом в пропахшую сигаретным дымом ткань тонкой ветровки Олега. Удивительно, как это он не мёрзнет в такую погоду. — На край света бы от неё сбежала. Так найдёт ведь и в зубах домой притащит. «Бедная сиротка нуждается в твёрдой руке», или как она там говорит…

— Понятно всё с тобой, — Олег вздохнул. — Ладно, давай помогу тебе установить этот твой шпингалет.

Дом тёти Тони находился далековато от школы, где училась Лиза. Дальше, чем прежнее место её обитания — многоэтажка в новых кварталах. Каждый день ей приходилось проходить мимо бывшего дома, лишний раз напоминающего простую и страшную правду: так, как раньше, уже не будет. И возвращаться сюда домой она сможет не скоро.

Олег отследил взгляд Лизы, направленный куда-то на верхние этажи, где располагались окна её прежней квартиры.

— А что твой дом, Лиза? Ты же наследница первой очереди, правильно? Может, ты сможешь туда…