— Она — моя дочь, — настаивает Деметра, горько вздыхая, — как можешь быть ты так жесток ко мне? Разве у тебя совсем нет сердца?

— Есть, — задумчиво кивает Аид, — и оно любит твою дочь. Потому я не отпущу ее.

— Я тоже люблю ее! — почти кричит, почти рыдая, Деметра. — Не отнимай у меня мое дитя!

Аид молчит. Смотрит на нее несколько минут, задумчиво, пытливо. Деметра знает этот взгляд. Так он глядит только когда принимает решения. И бесконечное равнодушие в его глазах уже сообщает о его ответе.

— Я теперь ее муж. Она принадлежит мне. Время, когда она была дочерью своей матери, закончилось. Оставь ее, Деметра, и иди с миром.

Деметра готовится возразить. Подается вперед, готовая бежать за братом. Но тот лишь усмехается, исчезая в синей дымке.

И снова Деметра остается одна, всеми покинутая.

Завтра она придет сюда снова. И послезавтра. И даже через год, если понадобится.

Счастье Аида не кончится, покуда в плену у него Персефона.

Муки Деметры продолжатся, покуда Персефона в плену.

========== 107. Тор, леди Сиф и Персей ==========

Они оба — неопалимые. Почти бог и бывшая валькирия. Сильная женщина и сильный мужчина.

У Персея в глазах столько боли, что не каждый выдержит — захлебнется. У леди Сиф глаза — два чертовских омута, где решимость воссоединилась с жаждой крови.

У Персея одна цель: выиграть войну ради мира. У Сиф цель другая, но не менее важная — держаться до конца.

Они оба не привыкли сдаваться, потому что знают, что умрут, стоит лишь подумать поднять белый флаг. Они могли бы стать поэтами, но судьба повела их по пути войны и сражений.

У Персея сердце, как говорят, окаменевшее. Судьба отщепенца, жестокая и злая, научила его не проявлять чувств. Стоит лишь раз дать им свободу — сам себя уничтожит в их смертоносном вихре, и все вокруг убьет.

У леди Сиф сердце такое же черное, как ныне ее волосы, угольное, пепельное. Оно горит, пылает, не утихает ни на минуту, ни на секунду не смягчает гнева и решимости. Ей все кажется, стоит допустить слабость, лишь на миг забыть о том, что давно уже из милой златокудрой девушки превратилась в воина, — ослабнет, зачахнет.

Говорят, сильной женщине нужен сильный мужчина. Говорят, сильный мужчина может восхищаться лишь женщиной, подобной себе.

Персей, сын Бога, и леди Сиф, могущественная воительница, объятая ореолом силы и грации, встретились однажды, чтобы больше не разлучаться.

Вместе они завоюют города, а непокорные — сотрут с лица земли. Два имени сольются в одно и враги будут трепетать, едва их услышав. Они сожгут, уничтожат, разрушат и построят заново. Новый мир, в котором слабости не будет места.

А пока что их дыхание жарко, чувства свежи и постель горяча. Ночью они сладострастные любовники, днем же — пожалуй, самые могущественные союзники, которых когда-либо носила Земля.

И этот союз благословлен небесами.

И враги их прокляты Дьяволом.

========== 108. Луна Лавгуд, Бриенна Тарт и Хагрид ==========

Ну подумаешь, всего лишь надрала зады парочке задиристых слизеринцев! Что в этом такого? Уж точно лучше, чем, если бы скурила все ингридиенты для будущего зелья профессора Снейпа. А ведь она точно знает — многие слизеринцы именно так и делают.

Хаффлпафф всегда считали факультетом третьесортным. Не преподаватели, конечно, а сами студенты. Думали, что, если ты учишься там, так ты обязательно какой-то никчемный клоун. Особенно часто таких можно было встретить среди слизеринцев. Бриенна научилась не просто не молчать, но и исправлять идеальные носы задир посредством меткого удара по ним кулаком. И вот, в очередной такой стычке, ей пришлось быть застигнутой. Как раз на том моменте, когда Драко, чтоб его гном-домовик съел, Малфой стонал от боли, пытаясь прикрыть кровоточащий нос рукой.

— Иди к Хагриду отбывать наказание! — таков был суровый приговор.

Бриенна ничего против Хагрида не имела. Зато имела против ужасных несправедливых законов, которые царили в Хогвартсе.

Полная возмущений, как бочонок с бродящим вином, старшекурсница медленно плелась по направлению к хижине Хагрида, бубня себе под нос мантры, которые ничего не могли изменить в сложившейся ситуации, но душу облегчали знатно:

— Что же это такое? Когда же это кончится? Какой негодяй это придумал? Внешность ему моя, понимаешь ли, не нравится. Погоди, Малфой, разозлишь ты меня окончательно. Превращу тебя в жука, тогда будешь знать!

— Бри!

Бриенна обернулась, уже зная, кто ее зовет. Этот милый, почти что детский голосок, она бы узнала из сотен других. Так распевно, сладко, могла говорить только одна знакомая девочка.

Луна Лавгуд стояла с корзинкой цветов, которые собирала по поляне, в руках и с улыбкой смотрела на нее. Она была младше Бриенны на три года, но девочки нашли общий язык быстро — во многом потому, что Луна была так добра и приветлива, всегда лучилась теплой улыбкой и хотела помочь, даже если это было не в ее силах.

— А, — улыбнулась Бриенна, — привет. Что ты здесь делаешь?

— Отправили отбывать наказание у Хагрида. Зазевалась вчера и не вовремя вернулась из Хогсмида — призналась Луна с неизменной улыбкой. А ты?

— Подралась со слизеринцами. Опять называли меня страшилой.

— Бедняжка, — Луна искренне расстроилась, — я могу чем-нибудь помочь?

— Это вряд ли, — покачала головой Бриенна, — но спасибо за помощь.

Луна кивнула и протянула Бриенне цветок. Та взяла его, улыбнувшись, наверное, впервые за день, и покрутила в руках. Аромат был умопомрачительный. Бриенна прекрасно понимала, почему подруга так долго путешествует по поляне, а не спешит увидеть Хагрида.

— Наверное, ты единственная, кто мне дарил цветы, — призналась Бриенна, — спасибо.

— А вот и не правда! — улыбка на лице Луны превратилась из обыкновенной в сияющую. — Джейме дарил. И не раз. Я видела.

Бриенна быстро отвернулась, хотя, наверняка, ее подруга успела заметить, что она покраснела. Джейме Ланнистер, красивый старшекурсник Когтеврана, Бриенне нравился.

Он дарил ей цветы, приглашал в Хогсмид (правда, она всегда отказывала, смущаясь), а на рождественском балу даже танцевал с ней почти все вальсы. Юная мисс Тарт не знала, что и думать. Ведь с одной стороны, такое внимание со стороны молодого человека, да еще и такого представительного, было ей очень приятно. А с другой — она просто не могла поверить в то, что кто-то тем более Джейме, может испытывать к ней чувства романтического характера. Ведь мальчики, скорее, опасались столкновения своего носа с ее кулаком, чем мечтали о прикосновении ее губ.

К счастью Луна развивать эту тему не стала, хотя и улыбалась загадочно, глядя на подругу. Они шли к хижине Хагрида молча, остаток пути думая каждая о своем.

— А-а-а, — протянул Хагрид, едва завидев учениц подле своего жилища, — а вот и вы, юные проказницы!

Завернутый в старый халат, точно в кокон, со сковородой в руке, Хагрид выглядел более чем впечатляюще. Бриенне стоило огромных трудов сдержать смех.

— Привет, Хагрид, — пропела Луна, протянув ему несколько цветков, — это тебе.

— Спасибо, — улыбнулся великан, — только ты в следующий раз лучше мороженное захвати, ладно?

Луна кивнула в знак согласия. Бриенну мало интересовало обсуждение любимых сладостей Хагрида, как и сладостей в целом, потому она решила перейти непосредственно к делу:

— Что мы будем делать, Хагрид?

— Нужно присмотреть за Пушком. Идемте.

Повернувшись, Хагрид стал топать по направлению к лесу, предчувствуя скорую встречу со своим любимым питомцем. Самое большое преимущество отбывания наказаний у Хагрида было в том, что он делал всю работу сам, а его друзья, как правило, наслаждались прогулкой или историями, которые он им рассказывал.

Бриенна, исправно следовавшая за ним, подумала, что, если ее наказание всегда будет таким, то ей следует расквашивать противные слизеринские носы почаще. Иногда даже исключительно в целях профилактики.