— Нет, Пфенниг. Я имел в виду четыреста фунтов. Двенадцать унций на фунт, тройской вес.

— Но это же... — его голос сорвался на крик ужаса, — сто шестьдесят восемь тысяч долларов!

— Избавь нас от арифметики, Генри, — сказал Патрик. Он повернулся к Цельсу. — Насчет силаминового блока. Вы начали с «пси». Вы нагрели его с помощью ядерного «пси». Не могли бы вы закрыть его с помощью «пси»?

Цельс и Прентисс обменялись взглядами. Цельс потер подбородок. — В том смысле, который вы имеете в виду, я думаю, что ответ «да».

— Я имею в виду, без взрыва завода, — поспешно сказал Патрик.

— Конечно.

Патрик откинулся на спинку стула, зажег свою пенковую трубку и улыбнулся Бликеру, как бы говоря: — «Ваш свидетель».

— Не понимаю, к чему ты клонишь, Кон, — нетерпеливо сказал Бликер. — Какая разница, сможет ли он это остановить? Я думаю, что нам лучше перейти к технологии операционного процесса. Пьер, что вы скажете об этом алкагесте — это настоящий универсальный растворитель?

Цельс пожал плечами. — Думаю, что да.

— Тогда почему же, — торжествующе спросил Кобер, — он не растворяет сосуд, в котором находится?

Цельс посмотрел на Прентисса. Тот усмехнулся и ответил: — Это просто. Растворитель не находится в прямом контакте с контейнером. Кроме того, я не верю, что действие растворителя действительно химическое.

— Вы не верите! — усмехнулся Кобер. — Вы признаете, что не знаете?

— Вот именно. Мы думаем, что это больше… ментально-электрическое. Чтобы активировать его, мы должны настроить эти энцефалографические колебания. На самом деле, мы думаем, что все, что входит в алкагест, действительно исчезает,… дематериализуется. Теперь, если бы у нас было сопутствующее «пси-поле», мы могли бы сделать его рематерией...

— Думаю, на сегодня достаточно, — тихо сказал Бликер. — Пьер, не могли бы вы с Пруфроком подождать в приемной? Я хотел бы обсудить это дальше с остальной частью группы.

* * *

Когда двое ушли, Бликер оглядел сидящих за столом людей. — А теперь я хочу услышать несколько конструктивных предложений.

— Ответ очевиден, Энди, — сказал Пфенниг. — Эти люди опасны. Они уничтожили оборудование, чуть не убили пару человек, нарушили порядок административных процессов и свели с ума нашего психиатра. Нам придется их отпустить.

Бликер задумался. Он взглянул на Бонда. — Джим?

Руководитель Силиконовой Группы говорил медленно и с достоинством. — Я работаю в этой компании с тех пор, как окончил аспирантуру. Когда я приехал сюда, лаборатория была одной деревянной лачугой посреди кукурузного поля. Нашим опытным заводом была старая ванна. Я смотрел, как поднимается первое кирпичное здание. Я провел свою профессиональную жизнь, наблюдая, как химикаты «Хоуп» превращаются в гиганта, и мне нравится думать, что я сделал свою долю, чтобы помочь ему расти. Мы сделали это с помощью науки, упорядоченного воображения. И мы можем продолжать это делать. Нам не нужна магия или хитрость. Вы собираетесь позволить этим людям испортить поколение химии «Хоуп»? На самом деле, вы позволите им уничтожить несколько столетий подлинной науки? Мы должны вернуться в темные века? А если мы разветвляемся на алхимические процессы — как вы думаете, на этом все закончится? Что лежит за пределами алхимии? Бонд горько сжал губы. — Разве вы не видите, что произойдет? Это означает распад современной химии. Это как Эйнштейн и коллапс классической физики, только это будет хуже… намного, намного хуже.

Бликер поморщился. — Вы выявили ряд интересных моментов.— Он повернулся к Грюну. — Арнольд, что говорит наш консультант?

— Даже если это — правда, то, что утверждает Цельс, этот талант, в котором я очень сильно сомневаюсь, я предлагаю вам немного подождать. Пусть некоторые из небольших, безответственных химических компаний выставят себя дураками. Конечно, в каком-то случае это сработает, тогда «Хоуп» всегда может подобрать это.

— Понятно. Дэйв? — Бликер кивнул Марвину из отдела кадров.

— Безумие, — пробормотал Марвин. — Если хоть один слух об этом просочится наружу, мы никогда не найдем другого серьезного претендента на работу… просто чудаков.

— А теперь, Кон, — сказал Бликер. — Теперь ваша очередь. Какова юридическая точка зрения?

— Я изучил несколько пунктов, — сказал Патрик, — но уверен, что не все понял. Наша корпоративная глава молчит об алхимии. Однако в ней говорится, что мы можем заниматься любой законной деятельностью в химической области. Ранние законы Вирджинии против колдовства и магии были отменены в восемнадцатом веке, во времена Вильямсбурга, и я полагаю, что мы можем утверждать, что любые подразумеваемые ограничения против алхимии были отменены в то же время. Однако на национальном уровне может возникнуть проблема алхимического производства золота как такового. Ядерные процессы по закону принадлежат комиссии по атомной энергии. Если об этом станет известно, правительство Соединенных Штатов может схватить Цельса и Прентисса с помощью авторитетного владения. Кроме того, помимо небольшого использования ювелирных изделий, единственным реальным рынком для золота является Монетный Двор Соединенных Штатов. Похоже, мы это ясно понимаем, что касается и других алхимических процессов, таких как силамин.

— Можем ли мы получить наши патенты на эти процессы?— тяжело спросил Бонд.

— Нет. Не в настоящее время. Нет никаких конкретных законов, разрешающих патенты «пси». Кроме того, Верховный Суд Соединенных Штатов постановил в деле «Халлибёртон — Уолкер», что патент, требующий, умственного действия является недействительным. Это пробел в наших патентных законах, который может быть преодолен только законодательством, специально направленным на патенты «пси», точно так же, как закон «О патентах на растения» был принят в 1930 году для защиты некоторых новых сортов растений. Но я не уверен, что нам нужно патентное законодательство «пси». Во всяком случае, пока.

Бликер с любопытством посмотрел на него. — Если мы не сможем получить защиту патента, что помешает Цельсу оставить нас и создать конкурента в силаминовом бизнесе?

— Любой суд в стране запретил бы нам это делать, — сказал Патрик. — Его трудовой договор с «Хоуп» гласит, что мы владеем всеми процессами, которые он разработал здесь, и требует, чтобы он не раскрывал наши процессы любому последующему работодателю. С другой стороны, если мы сделаем его жизнь здесь привлекательной, зачем ему уходить?

— Вы имеете в виду, — сказал Бликер, — что он намеренно развивает больше «пси-процессов»?

— Конечно, и хранит их все как коммерческую тайну. Использование методов «пси» в качестве коммерческой тайны будет иметь много преимуществ по сравнению с нашими обычными патентными процедурами. Во-первых, вам не нужно беспокоиться о нарушении неблагоприятных патентов «пси». Их вообще нет. Во-вторых, большинство зарубежных стран могут заставить вас выдать лицензию по вашим иностранным патентам. Нам никогда не придется беспокоиться об этом. С «пси», мы всегда можем выбрать наших собственных лицензиатов. В-третьих, все патенты окончательно истекают. Но «пси-техника» никогда не должна истекать во времени.

Бликер наклонился вперед и пристально посмотрел на Патрика. — Давайте уточним. Предположим, что мы выдаем лицензию на силамин Народной Республике в рамках действующего авторского гонорара. Как мы осуществляем оплату?

— Они платят, или Цельс прекращает их работу, — просто сказал Патрик.

Бликер изучал лежащий перед ним чистый блокнот. На его лице не было никакого выражения, но мозг лихорадочно работал, ища решение. Ответ был здесь, если бы только он мог указать на него пальцем.

— Кроме нашего собственного завода, — спокойно продолжал Патрик, — у нас были бы лицензии во всех цивилизованных странах. Но, конечно, — он пожал плечами, — это всего лишь деньги.

Бликер уставился на него широко раскрытыми глазами. — Деньги... — прошептал он. И вдруг он увидел решение... ответ... выход. И вместе с этим пришло шокирующее, потрясающее понимание этих ледяных лиц в Ричмонде, с их очками без оправы: совет директоров «Хоуп». Они поместили его сюда, зная, что когда настанет этот момент, он, и только он один, будет знать, что делать. И только он будет достоин их доверия, и того баснословного жалованья, которое они ему платили. Это делало человека очень скромным. И все же это было так легко и так очевидно, по крайней мере, для него. Он почти жалел своих начальников отделов с их рутинными умами, думающими только о патентах, персонале, заурядных исследовательских проблемах и упорядоченном прогрессе науки.