Я взмахнула рукой. Рубиновый хлыст обжег бок ребенка. Она свалилась на землю и, воя, попыталась избегнуть кары за свое деяние.

— Нет, — прохрипела Арх. — Убей мага. Это он управляет ею.

Кровь заливала все вокруг. Белое платье, землю, руки жрицы. Я обернулась к эльфийскому магу. Он уже колдовал, но тирийских слов я не слышала. Ему я хотела причинять боль. Я хотела, чтобы он страдал. Я издала низкий рев и пригнула голову, а, когда подняла ее, мои глаза пылали рубиновым огнем.

Я бросилась к нему. Один прыжок, и я достигла цели. Рубиновые когти легко прошли сквозь плоть, столкнулись с костями и раздробили их. Маг завыл, попытался скинуть меня. Я больше не была рубиновой ведьмой. Я не была ведьмой. Лишь зверем. Опасным, магическим. Магия толкала меня на такие поступки, которых я никогда бы себе не позволила, будучи ведьмой. Призрачные в ужасе расступались передо мной. Рубиновая чешуя прорастала на груди, переходила на бок и бедра, растекалась кровавой кристаллической броней по лицу. Я зарычала и прыгнула. Перед глазами мелькали места, изломанные магией и мечами тела, брошенные щиты, горящие пещеры, мечущиеся в хаосе и панике светлые эльфы. Я жила войной. Я была войной.

Меня сбили в полете. И пребольно укусили.

— Вспомни кто ты, Ева, — зарычали мне в лицо.

Танаэлиен подбросило в воздух. Я слышала, как хрустит камень, как он тяжело падает и взрывается миллионами смертоносных осколков. Меня тащили по земле, сопротивляющуюся, но все еще опасную.

Спустя мгновение я пришла в себя. Рядом сидел Кэттаринг. Он так сильно стискивал мои запястья своими пальцами, что я их не чувствовала. Вокруг был огонь, трещали стволы падающих сверху деревьев. Хиран и ее воины заняли оборонительные позиции в северном тоннеле. Копья окрасились светящейся кровью призрачных существ. Лучники пускали стрелы один за другим. Но оскверненные теснили эльфов, загоняли их в глубь Танаэлиена.

— Тебе нужно завершить перерождение, — крикнул Кэттаринг. — Я отнесу тебя к Рубиновому гроту. Будь готова прямо сейчас.

— Нет, — тяжело задышала я. — Я летаю только с Мааррхом.

Кэттаринг оскалился. Даже в человеческом обличье у него были внушительные нижние и верхние клыки. Мне казалось, что чуть-чуть и он выдохнет свое черное пламя прямо мне в лицо. Однако он справился, сжал руку в кулак. И негромко, контролируя себя, выдохнул через нос.

— Ты погубишь себя своими глупыми играми, — сказал он, сдерживая рвущийся на волю гнев. — Я попробую разыскать золотого, а ты попытайся не умереть и не обратиться. Хиран! Ты защитишь свою ведьму, или я лично сдеру с тебя эту белую кожу. Ты поняла меня?

Военачальница смерила Кэтта возмущенным взглядом, но кивнула. Она не решилась в открытую противостоять черному дракону.

Я заметила Йитирна в дальнем конце прохода. Ничем не могла ему помочь. Оскверненные спускались в ущелье, им ничто не мешало скользить по отвесной скале вниз, прыгать и приземляться прямо позади защитных строений, за которыми тщетно пряталась Хиран. Но эти оскверненные не были заинтересованы в эльфах, только во мне и в моих спутниках. Блеснули когти, Йитирн свалился на землю. Полыхнуло синим, сиреневым и золотым. Эльф был уже на ногах, а рядом с ним, оскалившись окровавленной мордой, стоял огромный палевый волк. Мне не потребовалось и мгновения, чтобы понять: Сария и ее стая пришли нам на помощь в самый ответственный момент.

— Что-то не так, — отдуваясь, произнесла Хиран. — Мы и прежде отбивались от оскверненных, но эти… Они здесь не просто так. Ими явно управляют.

— Это армия, — произнесла Сария, добегая до нашего укрытия первой. — Это армия Теневой ведьмы, Ева. Сапфировая Аиша ведет сюда целую свору оскверненных, призраков и одержимых. Кирроу не готовы к такой схватке.

— Армия? Аиша Скорбящая Мать не могла напасть на эльфов, — не поверила оборотню Хиран. — Этого не могло просто быть. Теневая поклялась, что кирроу никогда не пострадают от войны, что охватила всю Атарию.

— Значит, она солгала, — пожала плечами волчица. — Что ожидаемо. Она теперь служит Джахайну, а ему наверняка наплевать на глупые ведьмовские обещания. Он заинтересован кое в ком. — Она кивнула на меня.

— Как ты узнала? — спросила я.

— Мы следовали за ней, когда ты изгнала нас. Наша цель всегда неизменна. Мы стая Рубина, и мы сделаем все, чтобы защитить свою ведьму. Мы пытались предупредить вас, но не успели.

Она коснулась моей рубиновой руки.

— Нет, — прошептала она пораженно. — И не говори, что превращение уже началось, Ева. Тебе надо закончить начатое. Я проведу тебя через основное поле боя, если позволишь. Рубин должен воссиять вновь. Иначе… Иначе мы все обречены на гибель. Ты больше не можешь безрассудно пользоваться своей магией, а среди нас далеко не каждый владеет ею.

Хиран отдала короткий приказ и села с нами.

— Я хотела провести Еву через обряд, но даже я понимаю, что волчица права. Танаэлиен уязвим. Это последний наш оплот, на этих улицах гибнут наши потомки, наши дети. Если мы не защитимся, раса кирроу канет в лету. Я знаю одну тайную тропу через лес, к Рубиновому гроту. Сария может провести вас.

Эльфийка потянулась к волчице и коснулась ее виска.

— Теперь она знает, куда идти. Возьми моих воинов, ее волков и того, кому больше всего доверяешь. Вы выходите через пять минут.

Хиран решительно сжала копье и вскочила на ноги.

— Йитирн, — сказала я. — Ты идешь со мной.

В сопровождении шестерых эльфийских защитников, восьми волков и Йитирна мы прошли через старый заброшенный ход, проскользнули мимо ожесточенной схватки и вышли в лес. Долго шли в ночной темноте. Никто не решался зажечь свет, опасаясь привлечь внимание врага. Над нами в звездном небе мелькнула громадная тень. Отблеск пламени на чешуе ясно дал понять, что над лесом только что пролетел Аэкол.

Дракон огласил лес и равнину громогласным ревом. Земля подрагивала под ногами. Мы уже почти бежали по тропе, изредка кто-то спотыкался. Оружие бряцало, Йитирн сквозь зубы ругался. Волки разбежались в разные стороны, выполняя роль разведчиков. Откуда-то из тьмы появилось черное пятно. Зверь с легкостью перемахнул через поваленные деревья и присоединился к нашему бешеному забегу через Белый лес. Редкие оскверненные не имели против нас никаких шансов. Йитирн искусно сплетал одно заклинание за другим, слова тирийского языка так и пели в воздухе. Сария в обличье волка вгрызалась в податливые тела, трепала их, сверкали ее когти.

Танаэлиен, очевидно, сотрясло новым ударом.

Я не удержалась на ногах и свалилась. Это сыграло мне на руку, потому что в следующий момент взрывная волна смела начисто деревья, а заодно и эльфийских защитников. Раздались крики боли и отчаяния, а затем все стремительно смолкло. Трещали деревья, тяжело падая на промерзлую холодную землю.

Йитирн с трудом поднялся. Мы стояли на равнине посреди обломков. Я не слышала ни Сарии, ни волков, ни эльфов. Мы очутились на поле совсем одни. Гулко хлопая крыльями, заскользил в воздухе Аэкол. Раздался оглушительный рев. И Кэттаринг рухнул на серебряного дракона сверху. Из пасти второго, моего, дракона вырвалось обжигающее иссиня-черное пламя. Кэтт ударил противника лапой. Когти выбили чешую, оставив на морде Аэкола раны. Серебряный дракон лишился глаза и сломал крыло. Рев боли и отчаяния разлетелся по равнине.

— Побежали! — заорала я. — Кэттаринг его отвлекает. Ну же, Йитирн.

Я обернулась к темному эльфу. Он как-то странно держался за живот. Я пригляделась и заметила, что в боку у него торчит продолговатая лучина. Кровь пятнала белоснежный снег. Йитирн едва стоял на ногах.

— Нет, — выдохнула я. — Ты сможешь. Мы должны идти. Как же так!

Я бросилась к дроу.

— Мы вытащим это, и я тебя подлатаю, идет? — спросила я срывающимся голосом. — Этого не должно было случиться, не должно.

— Ты не можешь применять магию, Ева, — закашлялся Йитирн.

— Плевать, — заверила его я. — Посмотри на меня. Я и так наполовину покрыта этой странной рубиновой чешуей. Я осилю одно исцеляющее заклятие.