— Это есть из-за тебя, — сказал он с ненавистью и сплюнул мне под ноги.

Танаэлиен ударило так, что нас буквально подбросило в воздух. Над ущельем разнесся печальный мелодичный перезвон. Не ведая, что творю, я широко раскинула руки: рубиновая энергия скользнула по пальцам и превратилась в огненную волну, накрывшую отряд воинов и Архогониас куполом. Камень тяжело сорвался с края ущелья, врезался в созданный мною щит. Меня отшвырнуло взрывной волной, эльфов раскидало в разные стороны. Щит исчез, а на меня навалилась настолько страшная усталость, что я не могла пошевелить и пальцем. Кожу изнутри уже царапала рубиновая чешуя, прорастая сквозь поры и разрывая мягкую, податливую плоть. Кто-то поднял меня, но стоять на ногах я по-прежнему не могла. Все тело сотрясало дрожью.

— Держись, Ева, — прошептали на ухо.

Кэттаринг провел рукой вдоль моей груди, и в голове сразу прояснилось. Он ощутимо встряхнул меня и поставил-таки на ноги.

— Я думала, что это ты летал, — слабым голосом произнесла я.

— Нет, — качнул Кэтт головой. — Мое пламя — черное. Цвет чешуи дракона и его пламени всегда одинаковый. Темно-алое обычно выдыхают оскверненные.

— Где все? Где Мааррх? Ты знаешь? Йитирн?

— Мы идем к северному выходу и там встречаемся с остальными, - таков план твоего ненаглядного золотого дракона.

— Он не мой и не ненаглядный, — устало ответила я. — Я беру с собой жрицу. Архогониас, ты идешь со мной.

Архогониас была только «за». Она держалась за бок, а рана на плече выглядела неважно. Я кивнула Кэттарингу. Тот скривился, но коснулся пальцами светлой эльфийки. Порез начал осторожно затягиваться. Все-таки иметь дракона, владеющего магией, неплохо. Мы на войне, о чем я непростительно забыла в этом умиротворяющем раю кирроу.

Оскверненный дракон выдохнул струю, но промахнулся. Кэттаринг оскалился, его тело осыпалось черным туманом. Я поняла, что сейчас вместо человека в узком проходе ущелья окажется очень большой дракон. Подтолкнула жрицу, мы побежали вниз, лавируя между сломанной мебелью, обломками каменных перекрытий, что упали во время землетрясения. Я порадовалась, что не попала под камнепад, когда все эти осколки летели и врезались в землю. Тел хватало, многие погибли в страшных мучениях. Внутренние органы вперемешку с доспехами и погнутыми щитами тянулись вдоль всей улицы. Архогониас спотыкалась, чуть не падала, слезы струились по ее красивым белокожим щечкам.

Очередным толчком Танаэлиен угрожающе вздрогнул. Жрица полетела на землю, царапая себе руки. Бежать мы могли лишь вперед, я не рисковала соваться в тесные переходы между рукавами обширного ущелья. Архогониас толкнула меня в сторону.

— Пройдем здесь. Так мы выйдем в северный рукав! — заорала она, пытаясь перекричать угрожающий грохот, идущий из-под земли.

Во тьме мы пробирались на ощупь. Тоннель оканчивался тупиком.

— Завалило, — Архогониас пыталась отдышаться. Дыхание у нее прерывалось и звучало не очень-то обнадеживающе. — Здесь есть еще проход. Но он внизу.

— Я не горю желанием спускаться вниз, Арх, — покачала я головой. — Мы можем просто вернуться назад и свернуть в какой-нибудь другой…

— Мы можем пройти через виерен вазхира, только… Там опасно. Может, даже опаснее, чем если мы встретимся лицом к лицу с оскверненными.

— Почему это?

— «Вазхира» переводится как «место одержимых».

— То есть это не просто какая-то там ваша академия и библиотека, да? — в душу уже закрадывалось плохое предчувствие. Я надеялась, что оно не оправдается, но должна была оставаться честна с собой. Сколько раз все эти предвидения оправдывались? — Это место и вправду может быть…

— Непредсказуемым, — закончила за меня Архогониас. — Выбирай. Или мы идем через вазхиру, или мы спускаемся вниз.

Я колебалась. Решение нужно было принять мгновенно. Но я сомневалась, я не могла взять себя в руки и определить нашу грядущую судьбу.

— Послушай меня, послушай, — зашептала Архогониас. — Мы все, жрицы и заклинатели, служители веры и маги, мы все содержимся в вазхира по одной и той же причине. Магия пожирает наши тела заживо, многие из нас просто не способны контролировать ее силу. После того как эльфы стали смертны, что-то произошло с нами. Ментальные болезни и магия идут наравне друг с другом. Мы слышим шепот, мы видим галлюцинации. Мы платим цену за владение магией своим рассудком и своим здравым суждением. Каждый. Я. Тенере. Любой кирроу, что может сплетать заклинания. Там внизу нас ждет лишь вода, прохладная и спокойная. Я не буду врать. В ее глубинах таится нечто такое, что может навредить и тебе, и мне. Но ты должна выбрать.

— Мы будем в опасности и там, и там, — заключила я. — Тогда мы идем через вазхиру. Потому что если Танаэлиен вновь сотрясет ударом, нас вполне может завалить камнями и тогда мы точно не выберемся.

Мы осторожно вернулись в начало тоннеля. Я выглянула наружу. Вдали раздавались беспокойные крики, но оскверненных не было, как не было и Кэттаринга. Я бы не отказалась, чтобы черный дракон сейчас был рядом со мной, потому что в моей душе разгорался страх.

На перекрестке четырех переходов воины прикрывали нас стеной из щитов, ощерившись копьями. Оскверненные наседали сверху, но еще не подобрались с флангов, так что какое-то время эльфийские воины были в относительной безопасности. Призраков было так много, что они казались одной сметающей все на своем пути волной. Наконечники копий вспыхивали ярко, раня и причиняя боль, но не убивая. Оскверненные отступали и вновь бросались в бой, в воздухе мелькали когти.

Впереди нас двое оборотней вели неравную борьбу с призраком-драконом. Волки теребили крылья существа, словно пытались оторвать их от тела. Сверху на нас упал оскверненный тигр. Синие когти полоснули наискосок, удар пришелся на Архогониас. Жрица хлестнула наотмашь светло-желтой энергией, призрачное тело хищника пошло волнами, он сгинул, осыпавшись прахом. Затем она развернулась, вобрала в себя всю мощь магии, на которую только была способна, и резко развела руки в стороны. Волна прокатилась по земле и смяла дракона. Тот кувыркнулся через голову, ударился об стену и точно также оставил после себя серый пепел.

Архогониас потянула меня вслед за собой. Улицы вазхиры оставались подозрительно пусты и лучше прочих сохранились. Хмурая девочка шмыгнула мимо нас и исчезла в проходе слева. Жрица спешила, спешила и я, не желая сталкиваться с местными обитателями. Мы быстро добежали до середины.

Вниз, скрипя когтями по камню, пробирался призрак. Он был собакой с головой орла. Фиолетовые глаза светились на отвратительной морде, окруженной окровавленными шипами. Этот оскверненный сегодня убивал. Он выпрыгнул вперед и громко зарычал, скаля зубы. Архогониас сжала руку в кулак, он засветился ярким желтым светом. Призрак попятился назад и оказался в сверкающей янтарной ловушке. Прутья клетки сжимались до тех пор, пока тварь не растворилась пепельной дымкой.

— Ты неплохая жрица, — похвалила я Архогониас. — Мне повезло, что ты со мной. Не знаю, как бы я справилась со всем этим сама.

— Идем же!

Хиран сражалась с дюжиной оскверненных. Когда она повернулась к нам, то мы увидели, что ее тело было в струпьях и гниющих язвах.

— Это не Хиран, — кивнула мне жрица. — Это иллюзия. Кто-то из магов играет с нашим сознанием. Он попал под влияние оскверненного и стал одержимым.

Тело лжевоеначальницы распалось дымкой, из крови и пепла восстал высокий эльф. При жизни его можно было счесть красивым. Сквозь плоть проступали серые кости, на руках росли заостренные когти. То, что осталось от его роскошных молочно-белых волос, было заплетено в косу и лежало на плече; часть черепа вблизи оказалась кровавым месивом. Эльф развел руки в стороны и недобро усмехнулся. На Архогониас прыгнули сверху. Ею оказалась девочка, еще недавно такая мирная и боязливая. С диким животным криком она оказалась на плечах жрицы и нанесла точным ударом руки смертельную рану, распоров горло светлой эльфийки.