— Не Мэйв. Яркая. Светлая. Не связана. Чистая.

Голос у него был глубоким, с хрипотцой. Во взгляде метались сомнение и радость, тревога и концентрация. Этот дракон что-то быстро просчитывал у себя в голове. Мне даже не хотелось знать, что именно. Он стоял там, где прежде сидел дракон. Его грудь вздымалась и опускалась в такт дыханию. Весь его облик говорил о том, насколько спокоен и безразличен он был ко мне.

— Мэйв, — сказала я негромко, дракон вздрогнул от звука моего голоса, — Мэйв кое-что спрятала здесь, с тобой. Мне нужен Рубин. Мой камень.

— Возьми.

Он протянул ко мне руку. На его ладони блеснул кровавый бок гладкого круглого камня. Я ожидала, что этот Камень должен быть огромным. Но он выглядел совсем небольшим и легко умещался в руке мужчины. Я несмело подошла ближе и поняла, что алый минерал был лишь осколком целого.

— Мэйв сумела убедить окружающих, что спрятала Рубин вместе со мной. Никто и не догадался, что само вместилище сил осталось ровно там, где было всегда. В Рубиновом гроте. Но ты, — он внезапно улыбнулся мне располагающе и доверительно, — проделала этот путь не зря. Этот осколок — единственное, что поможет собрать расколотый Рубин воедино. Мэйв спрятала самую важную часть. Теперь я могу передать ее тебе. Ты законная ее владелица.

— Так просто? — я и поверить не могла, что во всем этом нет никакого подвоха. — Ты просто отдашь мне осколок и все?

— Нет, — пожал плечами дракон. — Не просто так. Я должен буду сопровождать тебя к Рубиновому гроту. И охотно сделаю это прямо сейчас. Увы, мне нужно твое согласие.

— Мое согласие на что?

— Рубиновый грот находится на севере Западной Атарии, среди ущелий Танаэлиен, что являются родиной для светлых эльфов, кирроу. Одинокая скала возвышается над ущельем и над Мрачным океаном. Там, на вершине, в пещере, скрытой от глаз простых смертных и тех, кому Мэйв не доверяла, на белоснежном алтаре лежит расколотый Рубин. Единственное, что необходимо тебе для того, чтобы не потерять рассудок, не перестать быть собой. И завершить перерождение, к чему ты так стремишься. Ты не побоялась пройти испытания Четырех Великих Родов, которыми так гордился Раадхр. Ты преодолела весь этот путь, обучалась и совершенствовалась вовсе не для того, чтобы уступить магии и позволить ей захватить твой слабый, человеческий рассудок. Пока ты не привязана к Рубину, ты лишь подобие, тень рубиновой ведьмы. И, похоже, ты осведомлена об этом без меня.

Он перевел дыхание и сверкнул глазами цвета льда. Он медленно приближался ко мне, а я как назло не могла сдвинуться с места, буквально прикованная к месту его голосом, его рассказом, его влиянием на меня.

— Я чувствую, что магия уже приметила тебя. Ты на грани, на пределе. Зверь живет под твоей кожей, чувствует и слышит в тысячи раз лучше тебя. Но знаешь что? Ты все еще умудряешься его контролировать. Свое превращение. Ты способна отдалить его, зверь подчиняется голосу твоего разума. Это самое неожиданное и забавное, по крайней мере для меня. Я знал, что придет не Мэйв, но надеялся, что ее недальновидные и глупые соратники не решатся убить ее. Что она придет ко мне за осколком своего Камня. Понимаешь ли ты, к чему я клоню? Понимаешь, что она сделала? Но годы шли, а цепи выкачивали из меня все силы. Очень скоро я не смог подняться, очень скоро я не смог дышать. Я замер, погрузился в сон. Драконы могут сделать нечто подобное, но только при условии, что их кто-то вытащит обратно, пробудит к жизни вновь.

— Это сделала я.

— Верно, — вкрадчиво произнес дракон. — Это я пробудил Аркаара и отправил его на поиски души Мэйв. Мне хватило немного сил, чтобы пойти вслед за вороном и в обличье брошенного сироты, брошенного мальчишки, опознать душу. Она не Мэйв, но она когда-то была Мэйв. Это часть древней души, первой Хранительницы Камня. Я посадил ворона в клетку и показал его тебе.

— Кэтт… — прошептала я, пораженная догадкой. — Ты — мальчик из Холлуэйя…

— Аркаар нашел тебя, а я опознал. Он перенес тебя, а я погрузился в сон, из которого нельзя проснуться самому. Я надеялся, что ты окажешься достаточно умна, чтобы понять, где находится важная составляющая, важная часть твоего Камня. И я не ошибся. Может, душа Мэйв помнила об этом. Может, именно ваша связь с ней привела тебя сюда. Ты пробудила меня, и я склоняюсь перед тобой, как некогда склонил голову перед любимой, перед Мэйв. Ты… Твоя душа — осколок ее души, все, что осталось. Ты вольна выбирать себе дракона, раз уж нам с золотым не повезло родиться вдвоем для одной тебя. Аксоот предал тебя. Предал Мэйв. Мааррх — его прямой потомок. И однажды, испугавшись твоей силы, твоей независимости, он разрушит все, что вы построите. Я хранил осколок целую вечность и отдал тебе его добровольно. Все потому, что ты моя ведьма, моя душа безраздельно принадлежит тебе.

— Ты так и не ответил, — я посмотрела на Кэтта. — На что тебе нужно мое согласие?

Он усмехнулся.

— Ты истощена. Твое время на исходе. Мааррх не сможет доставить тебя в Рубиновый грот так же быстро, как это смогу сделать я. Отсюда и до севера не меньше трех недель пути. Я могу лететь очень быстро и доставить тебя туда всего за три ночи. Драконы имеют столько… возможностей. Но не пользуются ими, потому что их ведьмы ограничивают их, сдерживают их, сковывают их. Моя Мэйв никогда не запрещала мне поступать так, как я мог бы поступить. Она находила прелесть в том, чтобы дракон был так же силен и так же могущественен, сколь и она сама. Это — одна из немногих причин, почему именно мы были сильны так, как о нас рассказывают в сказках и легендах.

— Ты мог бы научить этому Мааррха, — перебила я его.

— Нет, — отрезал дракон. — Не мог бы. Золотые драконы может и редкость, но они не способны владеть магией на том же уровне, что и я.

— Ты хочешь сказать, черные драконы?

— Да, — улыбнулся Кэтт зловеще, — черные драконы. Мы знаем магию. Мы можем творить магию. Мы знаем тирийский язык и можем усилять свою ведьму.

— Золотые так не могут?

— Золотые и другие, да, не могут. Видишь ли, каждый вид дракона имеет свою уникальную способность, которой нет у других. И если черные владеют магией, то золотые могут исцелять. Серебряные сильны физически, часто вырастают крупными, но уязвимы для магии. Бронзовые могут слышать мысли не только своей ведьмы, но и каждого живого и разумного существа. Латунные драконы предвидят смерть и разрушения, а платиновые — никогда не промахиваются, всегда бьют в цель. Есть еще драконы, каждый вид уникален.

— И ты хочешь нести меня на спине? — уточнила я.

— Ты моя ведьма. Почему бы и нет? Ты можешь выбрать любого из нас, не забывай об этом. Выберешь Мааррха — это твое дело, ты не оттолкнешь и не обидишь меня. Я всегда буду сопровождать тебя, когда ты этого захочешь; выслушаю и не предам твоего доверия. Я призван в эту жизнь лишь затем, чтобы быть возле Рубина и защищать его даже ценой собственной жизни.

Он замолчал, и я увидела, что он нервничает. Что-то было в его взгляде, что-то отчаянное и безнадежное.

— Тебя я не знаю, — сказала я наконец. — Ты заявляешь, что любил Мэйв и хранил то, что она отдала тебе на сохранение. Я могу судить о ситуации лишь с твоих слов. Может, моя душа была в родстве с Мэйв, может она даже сама была Мэйв, но она этого не помнит, а твои слова не пробуждают во мне никаких воспоминаний. Я не могу поступить с Мааррхом нечестно. Ты можешь предложить ему то, что предложил мне. И если он даст свое согласие…

— Не даст, — стиснул зубы Кэтт. — Не понимаешь? Дракон летает всю жизнь с одной-единственной ведьмой. Если ведьма летит на другом драконе, значит весь смысл жизни того дракона ставится под сомнение, отрицается! Дракон может потерять себя, свои крылья, свою магию. Он может стать диким. Может умереть, не оставив после себя потомков. Его род прервется навсегда.

— И ты хотел, чтобы я полетела на тебе? Зная это?! — голос сорвался на крик.

— Мы оба родились для Мэйв. Твое решение не будет иметь негативного эффекта на Мааррха. Только ты можешь решить. Не он, не я. Ты. И чем быстрее ты доберешься до своего Камня и закончишь перерождение, тем быстрее…