Башня содрогнулась, когда Аэкол упал на спину. Настолько огромным он был, что кончик его крыла выступал над сломанной стеной зала. Я начинала догадываться: не держись башня на магии, она давно уже обрушилась бы.

Мааррх победно взревел.

Сария рывком приподняла Сапфировую и кое-как ее усадила. Истощение не заставило себя ждать. У меня тряслись руки, я будто бы разучилась ходить. Я подошла медленно и присела напротив Аиши.

Та несмело подняла на меня глаза.

— Ты обещала рассказать мне все секреты, — сказала я. — Мне нужен только один.

Теневая ведьма слабо кивнула.

— Что… Ч-что ты хочешь знать?

— Где хранится Камень Мэйв? Где хранится Рубин?

Она затрясла головой и заплакала.

— Я н-не знаю. Я не знаю. Я м-могу лишь п-подсказать.

— Говори, — потребовала я.

Поверженная ведьма посмотрела мне прямо в глаза.

Она через силу усмехнулась и отчетливо произнесла:

— Всем известно, что для Мэйв Карающей Длани родилось два дракона.

Комментарий к Глава 31. Теневая ведьма

Я рада сообщить, что “Рубиновые цепи” приближается к завершению.

Отзывы, догадки, дикие теории и предположения приветствуются.

Добавляйтесь, пожалуйста, в группу, чтобы быть в курсе всех обновлений.

https://vk.com/sanathoswriter

========== Глава 32. Тайны бессмертных ==========

Справиться с ошеломляющей вестью оказалось не под силу даже Йитирну. Мааррх пребывал в состоянии задумчивого молчания, с тех самых пор как мы выбрались из Таргиу. Аэкол, приглушенно зарычав в нашу сторону, помог Аише взобраться на его плечи и унес ее на север, тяжело взмахивая раненым крылом. Танария злилась, что я не убила Теневую, а лишь ослабила ее. Сария хранила скорбный вид, который выражал сочувствие и мне, и сестре.

Рассвет окрасил небо в светлые тона. Холодные синие и фиолетовые отступали под натиском алого, желтого и розового. Я смотрела на плывущие облака и думала, насколько символичным было отражение нашей схватки с Аишей, Сапфировой ведьмой, в природе. Под ногами хрустел свежевыпавший снег, два крупных волка несли из крепости тело Каана, обернутое тканью. Я ощущала атмосферу праздничности, радости, предвкушения. Никто больше не сомневался в победе над Теневой, люди на улицах открыто радовались, а мне пришлось официально признать себя Рубиновой ведьмой, Защитницей Лаэрта.

У ворот крепости я увидела небольшую толпу людей. Впереди них, опираясь на такой же древний, как и она сама, посох, стояла Накирин Световласая. Я не видела эту женщину почти полгода, но она мало изменилась. Ее воины стояли покругом от нее, готовые внимать и слушать. Старуха приветливо улыбнулась, отчего буквально затряслась.

— А, я не могла предсказать, что ты — рубиновая, — сказала она громко. — Ты появилась на пороге моего дома, в моем городе, но я не знала… Не знала, что ты можешь быть Рубином. Мы так долго ждали тебя, девочка.

— Откуда вы здесь? — удивилась я.

— О, мы почувствовали зов. Мы пришли, влекомые возрожденным духом магии. Его ни с чем не перепутать. Нас позвал дракон ведьмы.

— Мааррх? — опешила я. — Но… как?

— Драконы — самые странные существа, что живут на землях Лаэрта. Я не знаю, как именно. Я лишь почувствовала, что наше время пришло.

— Я рада вашей поддержке, — улыбнулась я. — С Сапфировой не покончено, но она какое-то время будет беспомощна и ничем не сможет навредить.

Накирин ласково кивала. Новость о том, что Теневая — это сапфировая, ее никак не тронула, и я решила: она знала об этом и раньше. Мы вернулись в город, окутанные сиянием славы достойных победителей. Я не была уверена, что мне радовались больше, чем оборотням, и больше, чем Мааррху. То, что мы пережили, казалось мне страшным сном. Но сном реальным. Пугающим. Если такой силой владела Теневая ведьма, то насколько силен был Джахайн? Я бы не хотела перейти ему дорогу раньше, чем завершу перерождение.

Днем люди приносили подарки, подношения; почти каждый горожанин стремился заверить меня в своей надежности и преданности.

Мне присягали на верность, приносили клятвы, стоя на одном колене. Накирин Световласая взяла на себя задачу рассказать мне, как стоит реагировать, какими словами отвечать и как благодарить. Люди видели во мне воплощение будущего, где маги не боялись бы применять дарованные им силы, где не боялись бы за жизнь своих детей родители, где царствие Хранительниц Камней открыло бы для Атарии второе дыхание. О Теневой ведьме почти не говорили, но подчеркивали, если заходил разговор, что она подорвала доверие к ней своей жестокостью и жаждой власти.

Отовсюду раздавались смелые заявления: Рубиновая Хранительница вернет Богов и подавит восстание Джахайна. Лаэрт расцветет вновь.

В убежище мы вернулись после полудня. Ноги гудели от ходьбы. Йитирн вызвался сходить в таверну и пропал на несколько часов, зато вернулся вместе с Габриэлем и тяжеленным (на вид) сундуком с провизией, включая жареную утку под соусом с яблоками и бараний бок со специями в качестве благодарности от владельца заведения. Мы пили сладкое вино, ели фрукты, мясо и рыбу; Габриэль порывался говорить мне комплименты, едва опустошил свой шестой бокал, Линна смеялась над ним. Темный эльф помог Мааррху залечить самые неприятные раны, оставив ему парочку-другую «на память». Обсуждали все, кроме неприятного. Особенно волков поразил серебряный дракон: они и не подозревали, что крылатый спутник Сапфировой уцелел.

Я проспала почти сутки, прежде чем меня разбудила Сария. За окном царил безмятежный день. Волчица явно нервничала. Мааррх с хмурым видом сидел у стены и безо всякого интереса листал одну из принесенных мне книг. Выражение лица дракона прочитать было достаточно сложно: взгляд отсутствующий, ничто не указывало на обеспокоенность или равнодушие в одинаковой степени. Услышав, что я обращаюсь к ней, оборотень сильно вздрогнула и, сложив руки на груди, вместо приветствия зашагала по комнате.

— Что-то случилось? — спросила я, когда волчица встала как вкопанная и замерла посередине убежища с самым странным из когда-либо виденных мной выражений лица. — Сария?

— Сария очень хочет тебе кое-что рассказать, — буркнул Мааррх, не отрывая взгляда от книги. — Очень важное, правда, Сария?

Я переводила непонимающий взгляд с одного на другую и обратно. Дракон таинственно молчал, обстановка стремительно становилась гнетущей.

— Помнишь, я говорила, что моя стая знала Мэйв? — дрожащим голосом произнесла Сария, не отрывая взгляда от окна.

— Помню, — настороженно ответила я. — Габриэль сказал, что вы называете себя Священным Пламенем, а Танария — ваш духовный… шаман? Целитель?

— Да, — коротко перебила Сария. — Священного Пламени. Почему? Ты знаешь, почему мы так называемся? Мы не просто были какой-то там стаей, которая знала Мэйв. Мы… Мы служили ей. Мы были ее стаей, ее волками. Мы хранили в ее отсутствие регионы Рубиновой, разрешали мелкие споры, конфликты. Мы несли ее волю на острие атаки и мы процветали под ее началом. Священное Пламя признавали во всех землях, наша стая объединяла сотни младших стай. Мы несли им очищение от предрассудков, от дикости, от желания убивать.

Я замерла, ощущая, как под грудью громко бьется сердце. Но смотрела на дракона, не отрывая взгляда.

— Тебе тоже есть что рассказать, да, Мааррх? — излишне громко спросила я.

Дракон поднял на меня взгляд янтарно-медовых глаз. Изогнул бровь, якобы не понимал, о чем я говорю.

— Аксоот предал Мэйв. — Весомо сказала я.

— Мы все предали Мэйв, — опередила дракона Сария. — Мы все. Аксоот не желал вреда Мэйв, не желал ее смерти. Он хотел ее перерождения. Но древняя защитная магия, которую мы не могли предусмотреть, рассудила по-своему. Старый свиток, написанный во времена Тирии, гласил: «Убийство, сотканное предательством друзей или дракона, разобьет Камень девы, что Хранит его.»

— Это… Это вы разбили Камень Мэйв? — спросила я, сраженная пугающей своей простотой разгадкой. — Вы? Сария, Мааррх?