Несмотря на готовность Йитирна приступить к исполнению заклинания, призывающего дракона для ведьмы, я настояла, чтобы мы отправились в путь. Я понимала, что об этой пещере в лесу среди холмов знали многие. И надеялась, что большая часть до нас просто еще не добралась или их отпугнул вид зверя. Я не хотела сидеть на одном месте, выжидая чего-то. И молча вынашивала планы по спасению Сарии. Старалась не думать, что с ней могло стать после того, как все в нашем с Гарпией общении пошло не так.

Мы решили не возвращаться на тракт. Это было опасно. Деревня в холмах и без того располагала небольшим отрядом воинов с оскверненными. Поэтому было принято решение углубиться в лес. Йитирн с ожесточением рассматривал довольно потрепанную за время нашего путешествия карту, как и всегда, вычерчивая темным пальцем предполагаемый маршрут. Мне оставалось только позавидовать его умению ориентироваться в пространстве. Порой, правда, у меня возникало ощущение, что Йитирн использует какую-то путеводную магию или что-то вроде этого. На мои вопросы дроу лишь улыбался, но ничего не отвечал, чем еще больше укреплял меня в моих сомнениях.

Через лес мы пошли по тропинке, едва заметной в высокой траве. Йитирн шел позади, корректируя мое продвижение вперед. Я вместе с пирру возглавляла шествие: лошади шарахались зверя, дроу вел их под уздцы, изредка успокаивая их не то прикосновением магии, не то ласковым словом. Я чувствовала себя в безопасности теперь, когда пирру шел возле меня. Его холка находилась на уровне моей груди, смотрел он пронзительным взглядом.

— Пирру — потусторонние создания, — рассказывал Йитирн, и я подозревала, больше для того, чтобы отговорить меня доверять этому существу. — Они были созданы Вирседом в качестве элитной боевой силы. Не могу не признать, что звери эти действительно обладают живым умом и наделены разумом в куда большей степени, чем принято думать у нас про животных. Я читал о них в трактате «Наследие и последствия царствия Вирседа». Это был занимательный научный труд, основанный на домыслах и догадках. Но вот пирру были там описаны куда как подробно.

— На догадках? — переспросила я. — Неужели во времена Мэйв некому было достоверно записать все, что было известно?

— Я думаю, что историки действительно создавали трактаты, касательно периода Мэйв Карающей Длани. Но вот что удивительно: уже двести с лишним лет назад, когда я начал свое обучение, не было ни одного государственного исторического труда о том, что случилось в годы, когда пал Рубин. У меня могут быть лишь догадки. Может статься и так, что Мэйв уничтожила все записи о себе, не желая остаться в воспоминаниях грядущих поколений съехавшей с катушек ведьмой, что карала за любую провинность.

— Она не хотела быть Хранительницей, — неожиданно даже для себя самой сказала я, вспоминая череду последних снов. — Она просила богов отозвать ее от Камня и завершить ее перерождения.

Йитирн если и удивился, то не подал вида. Маг очень долго молчал, потом пожал плечами и хмыкнул:

— Мэйв убили. Пятьсот лет не было никаких перерождений. И вот здесь ты. Мне интересно, что, если эти события связаны напрямую с друг другом? Что, если ты новая ведьма Рубина, не Мэйв?

Эта теория казалась мне сомнительной. Я чувствовала связь с прошлой рубиновой тирией. Было ли в нашем родстве что-то такое, что делало меня Мэйв? Новым рождением Мэйв. С другой стороны, я и представить себе не могла взаправду, что я была когда-то Карающей Дланью.

— Не знаю, — помедлила я, обдумывая предложенную теорию. — Нет, вряд ли. Мне известно, что Мэйв на момент своей смерти все еще была Рубином. По правде говоря, она была единственной Хранительницей.

— Как это? — в голосе Йитирна зазвучало присущее ему любопытство. — Сны рассказали тебе это, Ева?

Я кивнула, наблюдая, как зверь скрывается между деревьев и пропадает из виду, и теперь шла наравне с Йитирном, чтобы удобно было разговаривать. Лошади заметно поуспокоились, стоило пирру убежать прочь. Утреннее осеннее солнце просвечивало сквозь частично голые кроны деревьев, касаясь увядающей травы. В кустах пели маленькие серогрудые птички. Среди корней мягким движением ползла большая темно-коричневая змея. Я на всякий случай подобралась, готовая в любой момент отпрыгнуть на безопасное расстояние. Всю жизнь мечтала о путешествиях, а теперь только и делаю, что странствую с одного места на другое. Не так я себе это представляла.

— Рубин объединил в себе все остальные камни. Насколько я знаю, Мэйв стала вместилищем всех их способностей и сил. Она даже могла читать мысли своих сестер-Хранительниц и внушать им свои.

— Это… очень необычно.

Йитирн хотел сказать что-то еще, но оборвал себя на полуслове.

— Я тревожусь, Ева, — признался он спустя некоторое время. — Такие твари, как пирру, не появляются без причины. Почему он помог именно тебе?

— Мм-м, я же ведьма, — пожала я плечами. — Что тебя смущает? Я уже видела его, этого зверя. В деревне, когда мы только вышли из Верригана. Думаю, он следовал за нами все это время и держался в тени.

— Может, так. Пирру издревле почитают как посланников смерти. Ничто в их появлении не рассматривают как нечто положительное.

— Я уже говорила, Йитирн, народу вашей страны, Атарии, стоит пересмотреть многие взгляды на вещи. О том, какой была Мэйв. О том, что пирру приходит на помощь в час нужды. О том, что драконы созданы для ведьм или даже наоборот. Ты ведь и сам знаешь о мире лишь с чьих-то слов. Все твои научные труды писали люди, а они могли ошибаться.

Йитирн кивнул, я видела, что он никогда не изменит своего мнения о пирру. Но моя точка зрения вполне его устраивала, и он согласился со мной.

Мы прошли вдоль ручья. Йитирн напоил лошадей, умылся и предложил мне сделать то же самое. Свежий воздух пощипывал лицо и руки, я почувствовала, что ужасно устала и замерзла. Применение магии все еще давало о себе знать. На этот раз последствия казались более существенными. Я никак не могла в себя прийти. И думала о грядущем ритуале, о заклинании призыва с болью, почти физической. Но подавила зевок и ускорила шаг, усталость отступила.

— Этот ритуал… Призыв дракона. Как он будет проходить?

— Читать придется тебе, из книги напрямую. Я разобрал каждую магическую формулу, но упростить мне не удалось. Это органичное сплетение тирийских слов, но каждое из них задействует внушительный объем магической энергии. Нам потребуется кровь животного, хотя бы один рубин и рисунок на земле.

— Пентаграмма? — хмыкнула я, представляя себе эту картину.

— Почему пентаграмма? — удивился Йитирн совершенно искренне. — Рисунок будет семиконечной звездой, в центре которой будут изображены ведьма и дракон. На каждое острие звезды мы положим по камню — рубину. Хорошо бы достать все семь камней, так мы увеличим мощь заклинания. Мы же не хотим призвать дракона, предназначенного другой ведьме? Нет, разумеется.

— Я думала, что этот ритуал… Заклинание… Сразу призовет мне моего дракона. Если он, конечно, вылупился. А если нет? К нам телепортируется яйцо? Я бы не очень хотела возиться с маленьким дракончиком.

Йитирн пожал плечами.

— Не сочти меня скучным, но такое заклинание я буду читать впервые. И не могу предугадать, что случится впоследствии.

— Как и я. А пентаграмма — старое поверье людей из моего мира. Для вызова сил зла. И да, я сморозила глупость.

Часть пути мы проделали молча. Зверь вернулся с охоты, преподнеся мне очередной подарок: еще одного кролика. Я вручила тушку Йитирну, надеясь, что сегодня на ужин у нас будет настоящее мясо. Живот сводило от голода. Я не подавала виду, желая оставаться сильной. Хотя бы внешне.

Днем мы сделали небольшой привал возле упавшего дерева. В воздухе пахло теплом, сыростью, осенью. Ветра не было, солнце высоко стояло в небе. Йитирн разжег магический огонь и принялся за кролика. Я прикорнула, устроившись на лежанке, и подложив под голову свою мягкую сумку. Когда проснулась, то меня уже ждало поджаренное мясо на вертеле и немного овощей. Я с аппетитом пообедала, и мы еще несколько часов сидели возле дерева, наслаждаясь хорошей погодой и, несмотря ни на что, хорошим настроением. Зверь лежал возле меня, его морда слегка касалась колена.