— Я не Мэйв, — вспыхнула я, но Йитирн сжал мне рукой плечо.

— Вот как? — хмыкнул Таал. — Любопытно. Йитирн, невежливо буравить человека, некогда бывшего тебе верным другом, таким взглядом. Я не сказал ничего такого, за что ты можешь меня осуждать или ненавидеть. Тебе просто нужно было быть повнимательнее, когда ты перешагивал этот порог. Но концентрации тебе никогда не хватало, вечно увлечешься чем-нибудь…

Он тонко улыбнулся и отвернулся, загремев чашками. Он достал с верхней полки коробочку с чаем (я так думала) и заварил по две щепотки каждому в красивых темно-зеленых чашках с серебряным узором. Затем добавил по половине чайной ложки сахара и подал нам. Йитирн отставил свой напиток в сторону, а я приняла чашку, хотя пить опасалась. Хозяин кельи сделал большой глоток, нарочно погромче причмокнул и уселся в старое потрепанное кресло, задвинутое между кроватью и тумбой, которая завалена свитками и книгами.

— Разве вы не попробуете? — притворно удивился он. — Это прекрасная чайра сармийская. Его еще моя прабабка собирала.

Я вопросительно посмотрела на Йитирна, и он негромко пояснил:

— Чайра — дурманящая трава. К счастью, после того как Сармию сожгли, этот сорняк больше нигде не растет. — И дальше, обращаясь уже к Таалу, — Глупо тратить на нас такой редкий ресурс.

Я примостила свою чашку на стол мага и сложила руки, отчего-то ужасно нервничая. С какой целью он вообще предложил нам этот чанан?

— Джахайн, — сказала я. — Кто он?

Таал громко и принужденно рассмеялся. Он отпил еще из своей чашки, блаженно улыбнулся и, все еще посмеиваясь, отер воображаемый пот со лба.

— Теневой Повелитель? — переспросил он. — Полагаю, что он искусный и талантливый маг. Намного сильнее, чем я сам. А ведь однажды Таал Аурийский был сильнейшим. Жаль, но больше я не ношу этого титула.

— Чего же он хочет? — перебила я.

Маг удивленно на меня посмотрел, но ответил:

— Его истинные мотивы, боюсь, не узнать. Но он собирает армию, чтобы покорять земли? Хм-м, вряд ли. Насколько я знаю, его не интересует банальная власть над всем миром или власть вообще. Зато он безумно интересуется магией и всем, что с магией связано. Что ж, ресурсы у него есть. Признаться, я завидую ему. Все мои книги не стоят и трети того, что знает Джахайн. Поговаривают, что ему служат ведьмы.

— Ведьма ни за что не стала бы подчиняться, — пылко воскликнула я, повторяя слова Мааррха. — Это просто невозможно.

Таал хмыкнул. В его глазах появилось отчужденное выражение.

— Многое изменилось с тех пор, как погибла рубиновая ведьма, Мэйв. Ведь Джахайн появился вскоре после ее смерти. Мы надеялись, что она переродится, ведь так было всегда с тех пор, как она стала Хранительницей Камня. Но ее душа замолчала на пять веков. И мы оказались подчинены самому сильному на тот момент магу.

Я приподняла бровь.

— Почему она не перерождалась?

— Не могу этого знать, — пожал плечами Таал. — Реинкарнация, как ты знаешь, прерогатива Хранительниц Камней. Однажды ведьму назначают Хранителем Камня, она связывает свою душу с ним и с тех пор перерождается. Она никогда не умирает окончательно. Жутковатое явление, скажу тебе я.

Он вздохнул.

— Многие ведьмы играли по правилам смертных, — он бросил на меня обеспокоенный взгляд. — С каждым новым рождением они брали себе новое имя. Но не Мэйв. Она всегда была Мэйв. Мэйв Карающей Дланью.

— Меня зовут Ева, — отрезала я. — И я не Мэйв.

— Реинкарнация, — закивал Таал. — Но странная. Я не сталкивался с чем-либо подобным, а потому и советов для тебя никаких нет. Но мы говорили о Джахайне, и я расскажу тебе все, что знаю. Он появился спустя десятилетие от смерти рубиновой ведьмы. И был силен. Теперь, понятное дело, он в тысячу раз сильнее, чем прежде. Я, Таал Аурийский, бросил ему вызов. И проиграл.

Он нахмурился, вспоминая прошлое. Темные глаза забегали под седеющими бровями. Мне показалось, что он вновь переживает свое поражение.

— Он стал угрозой для Атарии не сразу. Притворялся понимающим. Вершил судьбы. Помогал исцелять больных и продлевал жизнь тогдашнему королю, Верригану IV. — Он заметил мой заинтересованный взгляд и кивнул. — Да-да, именно этот король и выстроил этот прекрасный город. Тогда о нем было известно больше, чем сейчас. Многие маги бросали ему вызов. Он с легкостью расправлялся с ними. Иногда мне кажется, что магия подчинялась ему.

— Магия не может быть подчинена, — подал голос Йитирн, о присутствии которого я забыла напрочь, увлеченная рассказом Таала.

Таал бросил недобрый взгляд в сторону дроу.

— Я же сказал: «мне кажется». Никто из магов с таким искусством не сплетал энергию в заклинания. Была бы жива рубиновая ведьма, она бы ни за что не позволила ему возвыситься. Но она оказалась мертва, а ее сестры, Хранительницы остальных Камней, потеряли значительную часть силы с ее смертью. И мне до сих пор неизвестно почему.

— Они бросали ему вызов?

Таал усмехнулся и покачал головой.

— О, нет. Лишь маг может бросить вызов магу. Ведьма имеет возможность прийти и уничтожить того, кого пожелает. Тогда мы подумали, что боги отвернулись от ведьм, потому что ни одной не удалось одолеть Джахайна. Теперь я понимаю, что это было напрямую связано с потерей силы. Но прошло двести лет, прежде чем ведьмы перестали бороться. В это время они и начали пропадать. И с тех пор появилась призрачная армия оскверненных. Я слышал, что элементалей Джахайн покорил с не меньшей легкостью, чем ведьм.

— Невозможно, — вновь сказал Йитирн и замотал головой. — Элементали служат природе!

— Глупый, — разозлился Таал. — Природа давно стала владением Джахайна и была преобразована в призрачную копию самой себя. Ничего удивительного в том, что элементали перешли на сторону…

— Элементали, по-твоему, неразумные дикие создания? — вскричал Йитирн, подпрыгивая со стула, на котором сидел. — Да эти ведьмы ни за что не перейдут на сторону врага!

— Но если Хранительницы служат Джахайну, значит и элементали могут, — сказала я, дернув дроу за руку. — Ты сам говорил, что Хранительницы стоят на самом верху после богов. Элементали следуют за ними, это тирии создали их.

Таал все это время кивал с довольным видом.

— Видишь? — кивнул он в мою сторону. — Ведьма понимает.

Он потер руки, отпил еще из своей чашки и вернулся к рассказу.

— Мы слышали, — осторожно сказала я, — что Джахайн собирается уничтожить магию. Это может быть правдой?

Таал приподнял бровь.

— Откуда это у вас такие познания? — спросил он, прищуриваясь. — Магию ведьм невозможно уничтожить. Она питается силой Богов.

— Которые замолчали, — вставила я.

— Ты и это знаешь? Ты куда более полезна мне, чем я думал.

Таал невесело усмехнулся, взгляд стал жестким, но удовлетворенным.

— Я не могу ответить на твой вопрос. Теоретически уничтожить можно что угодно, задействовав в этом еще большие силы. Но тогда… тогда это должны быть силы минимум божественные. Такой силой даже Джахайн не обладает. Поэтому, поразмышляв, я отвечу тебе так: нет, не думаю, что Джахайн хочет уничтожить магию. Тогда ему самому придется ее лишиться, а он, я уверен, не пожелает расставаться с тем, что уже накопил.

Маг допил свою чайру, поставил чашку на тумбочку и посмотрел на нас.

— Я мог бы и промолчать, но меня терзает любопытство, — сказал он наконец, в упор глядя на Йитирна.

— Это было необходимо, — сухо ответил Йитирн.

Я переводила взгляд с одного на другого, пытаясь разгадать, какая история стояла за этими односложными фразами.

— Что ж, я не думал, что встречу тебя. Для меня стало откровением, что ты выжил и выглядишь вполне неплохо для мертвеца, которого похоронили!

Йитирн пожал плечами, и Таал оставил эту тему. Маг глянул на меня.

— Теперь, когда ты знаешь, кто такой Джахайн… Возможно, ты смогла бы мне помочь, ведьма. К сожалению, я не знаю больше других ведьм, кому по силам справиться с этим заданием… Янтарная умерла, но она была слишком незначительна и не смогла бы сделать того, что сможет рубиновая.