— Возьми моей накапай! — неоднократно предлагал Рэгнет. — Тебя уже шатает!

Но Томил, заматывая порезанную руку тряпицей, упрямо отказывался:

— Колдовство будет привязано ко мне, ты не должен вмешиваться. Если что-то случится, возьми Нэбелин и бегите. Только ты сможешь увести ее отсюда.

— Как я могу не вмешиваться? — пожал плечами эльф, грустно улыбнулся. — Если ты погибнешь, она тоже быстро завянет. Кстати, кто тебя научил ставить магический купол?

— Щур. Не отвлекай меня, прошу.

— Прости. Я просто заметил кое-что знакомое в твоих заклятьях. Похожим образом мы прячем от чужих глаз свои замки.

— Возможно… — Томил невольно остановился, кончик пера замер над досками, покрытыми мелкими торопливыми письменами. Чернила бурого цвета быстро высыхали на поднявшемся холодном ветру. — Скорей всего Щура обучил этому сам Яр. Отец рассказывал, как они вместе останавливали таким способом коровью чуму, прокатившуюся по округе много лет назад. А после уже я закрывал город от набега речных разбойников.

Он оглянулся на эльфа, догадавшись, к чему тот клонит. Рэгнет же многозначительно усмехнулся:

— Забавно, но я знаю, кто обучил этим чарам вашего лесного царя.

— Полно болтать-то! — прервал разговор один из четверых дружинников, что сопровождали их по приказу князя. Впрочем, от парней тоже был толк — держали факелы. — Долго ли ведьмовать еще собираетесь?

Томил наградил нетерпеливого воина таким мрачным взглядом, что тот сразу заткнулся.

— Ш-ш, — одернул товарища дружинник постарше, — не суйся с указами к колдунам, а то сглазят, не дай боже! К кому тогда побежишь? К бате его, к лекарю? Гы-гы-гы!.. — сдавленно загоготал в кулак.

— А я что? — стушевался парень. — Я ничего, я про время только напомнил. Не разумею я, о чем они тут бубнят, мало ли что затевают?

Пока охрана негромко переругивалась между собой, выплескивая нервное напряжение, Рэгнет не терял время даром и нашел способ усовершенствовать защитный купол над городом.

— В лес он меня не пропускал, видите ли… — мурлыкал эльф, прикрыв глаза.

Он играл быстрыми пальцами на воздушных нитях заклинания. Под его руками в темной пустоте ночи ненадолго зажигались и тут же гасли хитро переплетенные полосы и линии, уходя веером к горизонту, он умело заплетал их в еще более запутанные петли, вставлял новые знаки и буквицы, мгновенно изменявшие прежний узор на противоположный.

Томил забыл о собственном колдовстве, опустил руку с чашкой, не заметив, пролил кровавые чернила, сломал в сжавшихся пальцах черное петушиное перо.

— Что ты творишь? — в ужасе и восхищении прошептал он.

Рэгнет, закончив, оставив в воздухе неслышный простым смертным звон, удовлетворенно хлопнул в ладоши:

— Вот так будет покрепче! — Развернувшись к Томилу, пояснил: — Не спорю, Ксаарз многому научился за этот век. Но азам чародейства обучил его я, поэтому разобраться в его заклятье мне не составило труда. Та стена, которая не выпускала князя наружу, теперь людям не помешает. Вместо этого она будет поддерживать твой купол, не пропуская чары извне. Во всяком случае, без моего ведома Ксаарз эту преграду убрать теперь не сможет.

— От некромантии она защитит? — уточнил Томил.

Эльф пожал плечами:

— Увидим!

— Что ж вы в таком разе не смогли проникнуть в Дубраву? — проворчал Томил. Вспомнил о сломавшемся пере, нахмурился. — Переплел бы заклятье наново, прошел бы спокойно, без провожатых.

Рэгнет помрачнел:

— Не сравнивай. Здесь мой племянник выстроил стену против людей, а ту преграду построил специально от эльфов, без спешки, тщательно, в первую очередь думая обо мне.

Томил только хмыкнул. Впрочем, в будущем ему, видимо, придется вникнуть в суть взаимоотношений его новых эльфийских родственников. Но это будет потом, если им удастся разобраться с более насущными проблемами.

Дружинники похвастались предусмотрительностью — выдали Томилу запасное петушиное перо. Для следующей порции чернил Рэгнет, не слушая возражений, нацедил своей крови в чашку, заверив, что теперь это их общий щит и держать его они обязаны оба в равной мере.

И всё-таки на последней башне Томил сдался — на несколько минут потерял сознание. Дружинники, чертыхаясь, подхватили его под руки, вдвоем одного. Рэгнету пришлось торопливо доводить письмена до конца и самому замыкать купол.

— Всё, что ль? — не увидели короткой вспышки в небе охранники.

Рэгнет не понял их слов, но разобрал смысл, кивнул.

Спустившись с башни, дружинники спешно направились назад к княжьему подворью.

— Подождите! Вы должны сначала отвести его к лекарю! — возмутился эльф.

Чтобы он не перечил, один из воинов молча заломил ему локоть назад и подтолкнул в нужном направлении. Рэгнет без перевода понял, что возражать бесполезно.

Те двое, что тащили на плечах едва пришедшего в себя Томила, негромко проговорили:

— Прости, Сивый. Приказ есть приказ. Терпи. Вот уедет князь, мы за Щуром для тебя сгоняем. А пока придется подождать малость.

Рэгнет, уловив знакомое имя, поостыл — хотя бы не всё человеческое выбил Рогволод из своих людей. Томил же промолчал, на разговоры у него сил не осталось, и так дыхание срывалось на сип и свист.

Когда вернулись на подворье, суетливое, полное огней, приглушенных окриков, ржания оседланных и запряженных лошадей, дружинники втолкнули их двоих в подвал под кухней. Извинились и заперли на замок.

Обычно этот подвал был битком забит мешками — сюда разгружали зерно и муку телегами, спускали вниз через особое широкое окно, забранное решеткой. Но нынче собрать урожай люди не успели. Рэгнет осмотрелся, довел Томила до нескольких мешков с оставшимися невеликими запасами, помог сесть, точнее удержал, чтобы не рухнул на пыль и труху.

— Прости, я не умею обращаться с вами, смертными, — сожалея, вздохнул эльф. — Тем более даром врачевания, как мой племянник, не обладаю. Тебе бы сейчас не помешала его помощь.

Промычав что-то ворчливое, Томил наконец-то позволил себе сорваться на надсадный кашель.

________

Сильван всё хорошенько взвесил, оценил, обдумал. Разволновался, засомневался, запутался, испугался — запретил себе думать. Впервые в жизни он сам должен сделать выбор. Раньше его судьбу всегда кто-то решал за него, не спрашивая о его желаниях. Поэтому теперь он растерялся.

С трудом он решился. Внешне. Внутри трепетал, как никогда прежде. И, пока не струсил окончательно, отправился искать Яра. Первым делом пошел проведать дворцовое подземелье.

Лесной царь впрямь нашелся среди корней дубов. Устроился на ковре мягкого мха, перед собой зачем-то поставил широкий серебряный тазик, до краев наполненный водой.

— Вот ты где, — с облегчением улыбнулся маг. — Один? Где все?

— Все заняты, — сообщил Яр, не отрывая напряженного взгляда от водного зеркала. Взялся пересказывать события: — Лукерья решила привести твою Грюнфрид в «человеческий вид». Милена загорелась ей помогать. Напугавшись двух ведьм, Груша от них сбежала. Мышонка не нашла, зато вцепилась в дракона. Милена попыталась ее отцепить, не тут-то было — пришлось звать Тишку. Тишке Груша доверилась, он передал ее Лукерье. А Милка вцепилась в твоего дракона, попыталась вытрясти из него что-нибудь интересненькое на твой счет, но тот ушел в глухую оборону. А ты сам-то где был?

— В саду. Думал.

— Что ж, думать обычно дело полезное, но у тебя вечно какая-нибудь ерунда в голове застрянет.

— Нет, не беспокойся, — смутился Сильван. Решил сменить тему: — А зачем тебе здесь умывальник? В купальню лень идти? На что ты там ставился? Рыбу выслеживаешь?

— Ха-ха, очень смешно.

— И всё-таки?

— Попросил поночуг полетать над городом. Сразу четыре пары глаз дают панорамный обзор. Смотри, какая четкость! Заметь, это при том, что на дворе ночь.

Яр провел рукой над водой, и Сильвану тоже стала видна темная картинка — Новый Город, вид сверху. Кое-где тусклые отсветы огней, дым, поднимающийся от печных труб, редкие передвигающиеся точки — припозднившиеся прохожие на узких неосвещенных улицах.