— Чем же вы здесь питаетесь? — изумился Тишка.

Старик пожал плечами:

— Своими горестями. Запас муки сгнил, зерно в хранилище погрызли мыши, растения в саду без ухода выродились и перестали плодоносить. Замок слишком велик для меня одного, я не сумел за всем уследить. Вино вот осталось, им заливаю печали.

Руун промолчал. Светозар не почувствовал в молчании дракона злорадства. Тот всё пытался и никак не мог узнать в старике никого из тех, кто в свое время заточил его в подземелье. Названное же эльфом имя не говорило Марру ровно ничего, похоже, старик взял его себе уже после случившегося несчастья.

— Позвольте начать мой рассказ издалека, — заговорил дряхлый эльф. Он не спешил опустошить свой кубок вина, держал его в руке, наслаждаясь ароматом, печалясь воспоминаниям о прежней жизни. — Почти два века назад в нашем роду появился мальчик с необычным для эльфа даром — врачевания. Тогда многие из нас недоумевали: к чему этот дар? Зачем среди бессмертных появился лекарь? Никто не мог предположить, что само Небо заранее послало нам избавление от беды, от которой суждено пасть нашему роду. Ведь эльфы не подвержены болезнями, в отличие от людей…

— И что стало с тем эльфом-лекарем? — спросил Светозар, поджав губы. Он взглядом предупредил своих спутников, чтобы не вмешивались в разговор.

Старик, увлеченный картинами прошлого, покорно признался:

— Он стал изгнанником. Обладателю редкого дара досталось исключительное испытание. Собственный отец прогнал юношу, заклеймил позором, отказался от сына. Чтобы заслужить такое, эльф должен был совершить ужасное преступление. Однако за Ксаарзом не было вины. Наш народ никогда не отказывается от своих детей. Мы часто впадаем в иную крайность — слишком любим, слишком балуем, слишком многое позволяем… Но прогнать… Орсааркс поистине был околдован своей второй женой, раз пошел на такой шаг. Я не сказал? Мать Ксаарза умерла при родах. От чрезмерной любви к младенцу она бездумно отдала ему всю свою жизненную силу и просто увяла, когда пришло время им разделиться. Такое случается с женщинами нашего народа, ведь, как я сказал, мы не знаем границ в нашей привязанности к детям. Ксаарза воспитывал нежно его любивший дядя — младший брат его почившей матери, лорд Виар.

— Постойте, но если эльфийки умирают при родах и это обычное дело, то где их хоронят? — перебил Эжен. — Если при замках нет склепов и кладбищ?

Старик простил любопытному менестрелю бестактный вопрос:

— Тела эльфов не гниют, подобно людским или звериным. После смерти покинутые духом оболочки в короткое время засыхают и превращаются в пыль. Обычно этой пылью принято удобрять садовые деревья, чтобы, вкушая плоды с ветвей такого дерева, следующее поколение хранило и чтило память о предках. Позвольте, я продолжу. Еще одно удивительное событие произошло в этом замке: лорд Орсаакс взял себе вторую жену. Никогда прежде до него эльфы не нарушали траур по почившим супругам, храня верность всю оставшуюся вечность. Однако же случилось и такое.

— Новая избранница настолько поразила владетельного лорда своей красотой? — хмурясь, уточнил Светозар.

Старый эльф покачал головой:

— Леди Эстервит была невинной юной эльфийкой. Не краше всех прочих дев ее возраста. Однако лорд Орсаарк воспылал к ней страстной любовью. Никто не выступил против этого союза, все лишь обрадовались, что глава вновь счастлив и, возможно, в будущем подарит роду нового наследника. Юный принц Ксаарз, так же как и все, был приветлив со своей мачехой, вернее, обращался с нею, как со старшей сестрой. И не мог предвидеть, что именно она привлечет на его голову несчастье. То ли по недоразумению, то ли по недалекости, леди Эстервит заметила, сколь нежная дружба укрепилась между дядей и племянником, между принцем Ксаарзом и лордом Виаром. Подобная близость смутила девичий ум, и леди приняла догадку за действительность: она имела неосторожность сообщить своему супругу, будто Ксаарз соблазнил собственного дядю и сделал его своим любовником.

Светозар стиснул челюсти, ему нелегко было сдержаться и не прервать рассказчика. Руун положил свою ладонь поверх руки лесного царевича, охладил волну гнева понимающим взглядом.

— Лорд Орсааркс запомнил ее слова. Он начал присматриваться к сыну и его воспитателю. И однажды оказался свидетелем сцены, которую не мог истолковать иначе, кроме как в пользу правоты слов леди Эстервит. — Старик вздохнул, выдавая свое напряжение. Однако голос его оставался ровным и бесстрастным. — Он увидел, как Ксаарз пылко поцеловал лорда Виара, когда они прогуливались в саду. И, что усилило ярость Орсааркса, Виар принял сей поцелуй со спокойствием, недостойным звания воспитателя принца.

— Пораженный отец не смог сдержать гнева, он подбежал к сыну и ударил его по лицу. Причем кольцо с камнем, что красовалось на его руке, оставило на лице юного эльфа кровавую борозду, след от которой сохранился навсегда, — громко произнес Руун.

— Откуда ты знаешь? — изумленно прошептал Тишка.

— Я видел это в воспоминании Ксаарза, когда он заращивал мне рану на брюхе после встречи с Грюнфрид, — усмехнулся дракон.

Груша фыркнула, показывая, что не собирается извиняться за былое.

— Так значит, ты всё-таки нашел его? — распахнул глаза старик.

Руун поднял ладонь:

— Продолжайте вы, прошу. Я дополню рассказ, когда придет мой черед.

— Мое повествование почти закончено, — отозвался старик. — За недостойное поведение глава рода изгнал своего сына в людские земли, где и затерялся его след. Вскоре после этого на нас обрушилась скверная болезнь. Еще вчера жизнерадостные эльфы стали один за одним покрываться коростой. Лорд Орсааркс раскаялся в своем поступке, тем более лорд Виар поклялся собственной жизнью, что между ним и его воспитанником не было предосудительной связи, а тот поцелуй был единственным, что он позволил юному принцу, дабы проверить истинность чувств.

— Лорд раскаялся и послал гонцов в людские земли с наказом найти и вернуть изгнанника? — зло спросил Светозар. Старик опустил голову. — То есть, заразная болезнь заставила эльфов вспомнить, что у них в роду был единственный лекарь, которым они не дорожили, так?

— Истинно так, — тяжко вздохнул старик, не поднимая глаз. Его руки жили, кажется, собственной жизнью, пальцы одной руки нервно прокручивали перстни на другой.

— Но изгнанник затаил обиду и не пожелал, чтобы соплеменники его нашли, — заметил Руун.

— О какой проверке чувств вы говорите? — подал голос Эжен, которого отчаянно пихала в бок Груша. Она-то сама вслух этот вопрос задать не могла, вот и заставила рыцаря спросить, хотя тот от смущения хотел под землю провалиться.

— В нашем роду из поколения в поколение проскальзывает странный морок, свойственный лишь юным эльфам, не достигшим зрелости в полной мере. То ли от переизбытка любви со стороны взрослых, либо по иной причине, юноши и девушки становятся жертвами самообмана: им кажется, что они влюблены в своего родителя или в иного близкого родственника. Подобная любовь осуждается не только у людей, у эльфов из-за нашей малочисленности кровосмесительные увлечения грозят еще большим вредом для рода. Возможно, такое случается из-за обмана внешностью: юноша мужает, а его отец, — или дядя, как в случае с Ксаарзом, — не стареет, не изменяется, как это обыкновенно происходит у людей. Два эльфа выглядят ровесниками, равными друг другу по красоте и молодости, и в этом кроется причина морока. А возможно, что виновен просыпающийся в юноше магический дар, которому непременно нужно войти в согласную гармонию с более сильной и развитой магией родителя. Отсюда и появляется стремление быть рядом, соприкасаться, что неопытный ум принимает за любовь.

— И единственный поцелуй позволяет юноше понять, правда ли он влюблен, — подытожил Светозар. Добавил для Рууна: — Мой братишка Драгомир мается от такой же тоски к нашему отцу. Но глупый не хочет целоваться, как папка ни упрашивает — видишь ли, он стесняется!

Дракон недоуменно выгнул бровь: