Светозар кивнул: теперь он тоже заметил на некогда гладкой чистой коже зеленоватые наросты, расположенные в форме колье.

— Она живая! — прошептал Тишка со смесью изумления и жалости. — Ее магией вморозили в этот лед заживо!

— Поняла, что тоже заразилась, и потому решила пойти на это в надежде, что кто-нибудь найдет лекарство, разморозит ее и вылечит, — предположил Руун. — У нее болезнь только началась, а вот эти ждали до последнего момента. Мучились ужасно, наверное.

Дракон повернулся к следующим двум гробам, стер пыль напротив лиц «мертвецов». Грюнфрид торопливо отвернулась. У этих уже невозможно было разобрать, где глаза, где нос — всё заросло побуревшими наплывами. От роскошных волос остались жалкие пегие пучки.

«Тебе нельзя здесь задерживаться! — взволнованно обратилась Груша к Светозару. — Ты можешь заразиться!»

— Не волнуйся за меня, думаю, это невозможно, — смущенно заулыбался Тишка. Признался: — Пусть мой отец из этого клана, но он и сам давно перестал быть настоящим эльфом, а я им и не был никогда. Я родился лесным царевичем. Если честно, у меня с эльфами еще меньше общего, чем с людьми. Вот смотри!

Он задрал рукав над запястьем к сгибу локтя и показал гоблинке: за несколько коротких секунд на ровной коже проявился отчетливый рисунок коры дуба.

— Я могу и корни с листьями пускать, если понадобится! — похвастался Тишка. — Так что заболеть, как они, и покрыться коростой мне не грозит. Я быстрее подхвачу тлю вместо вшей, ха-ха! Или короеда, тьфу-тьфу!..

Грюн от такой демонстрации слегка посиреневела, а Эжен откровенно позеленел.

— При них корни свои не выпускай, — посмеялся дракон. — А мне можешь показать. Когда останемся наедине.

— Чтобы укорениться, мне нужно залезть в воду, — не понял двусмысленности намека лесной царевич.

— Хорошо, я согласен принять вместе ванну, — понизил голос дракон. — А то несправедливо получается — ведь ты уже трогал мою чешую и крылья, а я о твоих корнях и ветках даже не подозревал.

— Хорошо, напомни, как будет случай, покажу, — тряхнул светлыми локонами Тишка.

Гоблинка свирепо засопела в спину лыбящегося дракона.

Они медленно, словно вдоль настоящих могил, прошли из конца в конец зала. Однако рассматривать изуродованные болезнью тела больше не стали, оставили пыль и паутину лежать нетронутой.

— Сколько же их! — сбился со счета Эжен.

— Все обитатели замка, — констатировал Руун.

— И все живые, ждут исцеления… — добавил Светозар.

На последнем постаменте тело покоилось без гроба. Самый стойкий из заболевших, продержавшийся дольше остальных — о чем свидетельствовало отсутствие паутины на неопрятной не по-эльфийски одежде. Более того, у существа имелась седая борода до колен, на конце с прозеленью и чернотой плесени, а потемневшую кожу на лице избороздили глубокие морщины. Руки старик сложил на животе, как положено покойнику. Длинные пальцы, некогда изящные и гибкие, сделались похожи на двух сплетенных пауков: узловатые кости обтягивала тонкая в бурых пятнах кожа, и даже массивные перстни с колюче поблескивающими каменьями не сглаживали отталкивающее впечатление.

— Бедняга, — вздохнул Тишка. — Его замораживать было уже некому. Может, покрывалом каким-нибудь накрыть или вон занавеской хоть? Ну, некрасиво бросать его просто так.

Руун же был поражен до глубины души:

— Дряхлый эльф! С бородой! Никогда не думал, что доведется увидеть такое собственными глазами. Если бы мне кто-нибудь рассказал, что это возможно, я бы не поверил.

Он даже обошел вокруг постамента, поглядел на одно ухо, торчащее из свалявшейся в паклю шевелюры, потом проверил второе, такое же остроконечное. Покачал головой: несомненно, старик точно был эльфом.

«Он живой!» — вдруг взвизгнула гоблинка и отпрыгнула к дверям. Эжен на всякий случай последовал ее примеру.

— Конечно, живой, — успокаивающим тоном подтвердил Светозар. — Грушенька, они все живые, просто крепко спят… — Тут он осекся.

Старик громко всхрапнул.

— Так он вправду спит? — шепотом сказал Тишка. — Но почему здесь? Жестко же, неудобно.

— Наверное, боится умереть во сне, а из личной комнаты перенести его останки в этот склеп было бы просто некому, — шепотом же ответил Руун.

Потревоженный сон старика, похоже, потерял глубину. Он заворчал, пробормотал что-то, не открывая глаз — было видно, как под тонкими коричневатыми веками беспокойно задвигались глазные яблоки.

— Что он сказал? — еще больше понизив голос, спросил Тишка.

Руун пожал плечами, показывая, что тоже не расслышал, и в любопытстве наклонился над лежащим. В это самое мгновение старик приоткрыл глаза. Моргнул. Руун замер, глядя на него.

— Дракон… — вздохнул старик. И снова смежил веки.

«Он узнал тебя?!» — перешел на мысленную связь Светозар, ибо ему показалось, что дальше шептаться в присутствии старика было бы некрасиво.

«Надеюсь, что это хороший знак и дряхлый ушастый в своем уме, — отозвался Руун Марр. — Вот только я не могу понять, кто он такой.»

«Не удивительно, — заметил Тишка. — Наверняка, когда вы встречались в прошлый раз, он не зарос бородой и выглядел моложе.»

— Определенно ты прав, — рассеянно вслух согласился Руун.

Старик распахнул глаза, уставился на него.

— Ты! — прошелестел он, от долгого сна осипшим голосом. — Руун Марр! Дракон! Ты снова здесь!

Он торопливо сел на своем ложе, спустил ноги. Вскинув руку, указал на Рууна, словно тот был сонным мороком, и этим жестом эльф пригвоздил его к месту, не позволяя рассеяться.

— Позвольте узнать, кто вы? — спросил Руун в свою очередь. — Если вам знакомо мое имя, значит, вы один из здешних обитателей. Почему же тогда вас не коснулась эта странная зараза?

— Не коснулась… — печально усмехнулся старик, покачал головой: — Уж лучше бы я первым покрылся коростой, чем наблюдать за мучениями всех моих близких и мучиться самому от невозможности помочь… Ты видишь, каким я стал? Никто не поверит, что я был прекрасным эльфийским лордом. Я растратил всю свою жизненную силу на тщетные попытки облегчить страдания заболевших. Но всё впустую. Я превратился в немощную тень самого себя прежнего, но никого не спас. Теперь я могу лишь удерживать в них последние крупицы жизни. У них есть надежда, пока я здесь. Но, к сожалению, оправдать эту надежду мне не дано. К тому же мое время на исходе.

— Вы же бессмертный, — растерянно сказал Тишка. — Как вы можете умереть?

Дряхлый эльф устремил на него пристальный взгляд.

— Я не умру, мальчик. Однако существование на грани смерти жизнью назвать сложно. И пользы такое бытие никому не принесет.

Он говорил, обрадованный возможностью общения с не призрачными собеседниками, а меж тем блеклый взгляд его, блуждающий по лицу Светозара, по богатырской фигуре полуэльфа, разгорался огнем:

— Мальчик, ты очень похож на него! Кто ты? Кто твой отец?

— Я Светозар, сын Яра, владыки северных безлюдных лесов, — представился Тишка и в свою очередь напомнил, что они так и не услышали имя самого старика.

Тот помрачнел отчего-то, поднявшись с ложа, побрел к дверям. На ходу ворчливо произнес:

— Можете называть меня Вард. Я не достоин своего былого имени.

— Значит, это вы погрузили всех в сон? Вморозили в стекло, чтобы зараза не распространялась еще больше? — поторопился за стариком Светозар, засыпал его вопросами. — Вы расскажете нам, что произошло здесь? Ведь это ужасно! Целая крепость пала без войны!

— Расскажу, мне незачем молчать, — уныло согласился эльф.

Он пригласил гостей перейти в более уютное помещение, располагающее к долгим беседам. В малой гостиной, куда они вошли следом за последним хозяином цитадели, Руун разжег камин. Хотя старику, кажется, было безразлично, он вряд ли отличал холод внешний от того холода, знакомого смертным, что сковывает кости и суставы. Эжена, пусть менестрель и обиделся, послали в винный подпол за бутылями доброго вина. Больше угостить гостей было нечем.