Лучше всего сливаться с зеленью получалось у Груши. Когда она повязала голову темным платком, заметить ее среди растительности сделалось совершенно невозможно. Руун этим не преминул воспользоваться — мысленными приказами стал засылать гоблинку вперед, чтобы разведать местность. «Вон до той колонны дойди!» «До поворота дорожки добеги, посмотри, что там.» «Глянь, за тем деревом что-то шевельнулось? А, показалось.» Разумеется, терпеть приказы Марра было малоприятно. Но ведь за драконом шел Светозар! Ради своего рыцаря Грюн с удовольствием исполняла роль лазутчицы. Более того — вошла во вкус, вспомнив, как в свое время шныряла по гоблинской деревушке в компании с мальчишками, таскала горячие пирожки буквально из печек и скрывалась от старших, чтобы не нарваться на очередной скучнейший урок домоводства или лекцию о штопке. Ей оказалось легче научиться не цепляться одеждой за колючки, чем потом латать дыры!..

В приоткрытые ворота первая нырнула тоже Грушенька. Светозар не успел ее остановить, как не успел и толком за нее испугаться.

«Здесь никого нет!» — раздался обескураженный возглас гоблинки в их головах.

«Значит, впрямь вымерли», — вздохнул со смесью досады и облегчения Руун.

— То есть как это вымерли? — нахмурился Тишка. — Они же бессмертные!

— Возможно, просто покинули крепость, — поспешил взять свои слова назад дракон.

— Угу, все разом вдруг собрались и в гости поехали, куда-нибудь далеко, на другой конец долины, — поминутно озираясь по сторонам, нервно хихикнул Эжен, в волнении липнущий к Полкану. Бедняге не хватало полуэльфийской зоркости, обступившая кругом темнота пугала, шелест листвы представлялся шепотом, сердце колотилось. Лишь рыцарская гордость не позволяла менестрелю удариться в панику. Да и рассудком он понимал, что зашел слишком далеко, чтобы иметь возможность отсюда убежать — вернее заблудится, чем отыщет дорогу назад. Держась за хвост Полкана, Эжен с трепетом вошел в ворота крепости.

Распахивать ворота настежь было излишним — меньше скрипа в тронутых ржавчиной петлях из хваленого эльфийского сплава, (который по слухам никогда не ржавеет!) Им хватило одной приоткрытой створки, чтобы по очереди проскользнуть во внутренний двор, заросший чертополохом.

Тишка задрал голову, разглядывая высоченное здание дворца. Стрельчатые окна казались узкими за счет своей огромной высоты. За переплетами темных витражей ни единого огонька. Даже отсвета свечки нигде нет. Ни на одном этаже. Из труб приземистых хозяйственных построек не вьется дым. Вообще воздух чист и свеж, какой бывает лишь в безлюдной местности. Ни следа дыма… Ну, кроме того, что нервно выдохнул Руун, смущенно пробормотав извинения. А без огня даже эльфы и даже маги не смогут обогреть жилище, приготовить еду. Выходит, в цитадели не для кого готовить?

— Что ж, полагаю, нам не стоит опасаться настойчивого гостеприимства, — объявил Руун излишне громко.

На шум с крыши ближайшей конюшни сорвалась летучая мышь. Неровно облетела круг над головами пригнувшейся компании — и шлепнулась на землю, прожаренная узкой струей огня, прорезавшей темноту ночи.

— Извините, — вздохнул Руун, втайне ругая самого себя за несдержанность.

Полкан мысленно поблагодарил за угощение и подобрал «жаркое», захрустел косточками. Эжен поглядел на свисающие с клыков обугленные крылышки и зажал себе рот рукой, промычал на вопросительный взгляд коня:

— Нет, спасибо, тебе и одному здесь мало.

Удостоверившись, что крепость пуста, путешественники решили временно разделиться. Руун запалил кстати нашедшийся факел и повел спутников по широкой лестнице в главное здание, знакомиться с цитаделью. Полкан же остался внизу, сообщив, что намерен обследовать дворовые постройки на наличие мелкой живности, годной для его ужина. Конь не интересовался архитектурой вообще и эльфийскими изысками в частности, поэтому Светозар не стал возражать. Лишь условились, что по первому же свисту чудо-скакун немедленно явится к хозяину, если тому понадобится помощь. Уж что-что, а прыгать козликом в широкие окна, пробивая рогами стекла, Полкан умел прекрасно.

Внутри дворец эльфийского клана выглядел так, словно никто из обитателей не собирался никуда уезжать. Как будто они все пропали в одночасье. То тут, то там тревожный свет факела выхватывал оставленные личные вещи: куртуазный роман с закладкой на середине, женский шарф на спинке кресла, откушенное яблоко на подоконнике, сморщенное и засохшее. Домашние растения, некогда украшавшие залы и комнаты, либо превратились в труху без полива и ухода, либо вырвались на волю, разломали узорчатые кадки и глазурованные горшки, впились корнями в полы, выворотив мозаичные плиты — вернув себе дикий вид, сделались настоящими зарослями.

— Я ж говорю, могильник, — ежась, пробормотал Тишка, с неверием взирая на запустение.

— Пойдемте вниз, в подземелье, — бодро предложил Руун Марр.

Он развернулся к внутренней лестнице, не дожидаясь ответа спутников. У тех выбора не было — единственный зажженный факел в руке дракона стремительно отдалялся, оставаться же в кромешной тьме никому не хотелось.

— В подземелье? Проверить склепы? — хихикнул Эжен.

Груша украдкой взяла Светозара за руку. Он сжал ее холодную ладошку.

— В эльфийских дворцах не бывает склепов! — рассмеялся дракон. И, подхваченный эхом, его смех будто проскакал по ступеням винтовой лестницы, подгоняемый колышущимися тенями огня. — Нет, я хочу показать вам свои апартаменты, в которых провел очень долгое время.

— Ты жил здесь раньше? — осторожно уточнил Светозар. Чтобы гоблинка не спотыкалась на высоких ступенях и не задерживала всех, полуэльф просто взял ее на руки, посадил, как ребенка, на сгиб локтя. Ей же пришлось в ответ обнять его за шею. Оба, конечно, смутились и старались смотреть в разные стороны, делая вид, будто бы в таком передвижении нет ничего особенного.

— Если можно назвать жизнью вынужденную спячку, — фыркнул дракон. — Скажем так, мне не оставили выбора, поэтому пришлось согласиться погостить подольше.

Они шли по широким, как проезжая дорога, тоннелям подземелья, и шаги гулко отдавались под низкими сводами, подчеркивая замогильную тишину. Здесь даже мыши не шуршали, не сновали насекомые, обычные обитатели подобных мрачных мест.

— Светозар, тебе отец рассказывал что-нибудь о том, как погиб последний король эльфов? — спросил Руун Марр с какой-то горькой торжественностью.

— Почему последний? Разве лорд Орсааркс не король? — перебил взволнованный менестрель.

Дракон простил человеку бестактность, терпеливо пояснил:

— Владетельный князь принял обязанности короля, но не титул. Он объявил себя хранителем трона. Якобы он не достоин занять престол, но будет ждать истинного наследника, которому и передаст корону правителя всех эльфов.

«Какой щепетильный старик,» — во всеуслышание подумала Грюн.

— Да, по возрасту он древнее трухлявых каштанов, — усмехнулся Руун, — но выглядит, как и все ушастые, безусым юнцом. В глаза ты никогда бы не назвала его стариком.

— Мой папка такой же. С годами, кажется, только молодеет, — поддакнул Тишка. — Конечно, я знаю про убийство последнего короля. Отец не скрывал от нас ничего. Приняв имя Ксавьер, какое-то время после изгнания папка оставался на людских землях, граничивших с эльфийскими. Тогда он и услышал, что король отправился заключать союз с человеческим правителем. Это была невероятная новость, люди не верили, что верховный владыка покинул долину и решил показаться смертным. «Словно божество сошло с небес!» — так говорили об этом, с благоговейным придыханием.

— Еще бы! — негромко согласился Эжен. — Ведь эльфы прекрасны, как ангелы. А лорды из свиты короля внушали трепет, словно воплощенные серафимы, стратеги небесного воинства. Я знаю немало баллад о том событии. Простой люд был заворожен королевским выездом, и никогда след той красоты не сотрется из памяти человечества.

— Всё верно, — ворчливо продолжил Руун, которого раздражало поэтическое настроение менестрелей. Для него прошлое не было овеяно романтикой. — Ксавьер посчитал, что ему, изгнаннику, есть резон приблизиться к владыке. Пока он искал встречи, каким-то образом узнал о готовящемся покушении на жизнь бессмертного короля.