«Что, всё мои мысли?!» — ужаснулся Светозар и невольно покраснел.
«Да нет же! Только те, что обращены ко мне.»
«А-аа… А если я буду размышлять о бу-бу-бу-бу…»
«Что ты там бормочешь?» — усмехнулся Руун.
«Всё-всё, я понял! — обрадовался Светозар. — Просто, разговаривая с тобой, надо думать громко!»
«Ну, да, как-то так,» — согласился дракон, рассмеявшись в мыслях, а в воздух выпустил клуб дыма.
Дымом Руун Марр подал сигнал вниз Полкану и его седокам, чтобы не сбились, куда им ехать. После полуденного привала и обеда дракон подробно объяснил смышленому чудо-коню путь к гряде холмов, что виднелись на горизонте. За этим хребтом и начиналась собственно долина эльфов. Вот только туда не вели ни дороги, ни даже тропинки, Полкану приходилось верить дракону на слово и пробираться через недружелюбные дебри буквально вслепую, ведь даже кружащего в вышине ящера не всегда было видно за густым сплетением крон.
Так как пешая часть их маленького отряда по лесистой местности двигалась гораздо медленнее, Руун частенько позволял себе делать широкие восьмерки, чтобы показать Светозару всю красоту здешних мест. При этом клубы дыма, оставленные драконьим дыханием, долго висели на одном месте, как маячки, неохотно рассеиваясь под ветром.
«Послушай, Руун, — наконец-то решился Тишка задать вопрос. — А этот маг, Сильван, он какой?»
Руун ответил не сразу, взял себе мгновение на размышление, и это короткое молчание прозвучало выразительнее любых слов.
«Разве твой отец не рассказывал тебе о нем? Они же были вроде как приятели не разлей вода.»
«Да я не расспрашивал особо, — вздохнул Тишка. — Это вот Милка обожала истории про их похождения, а я как-то к тому времени уже взрослым себя считал, чтобы сказки слушать.»
Тишка прекрасно помнил, как вытягивал из отца через связь с Лесом «живые картинки» воспоминаний о далеких землях, о чужестранных городах. Но с кем Яр по этим землям бродил, юного полуэльфа тогда мало волновало. Как теперь оказалось, зря.
«Сильван со мною был… тихим. Мягким. Словно иной раз он боялся дышать слишком глубоко, как будто ему было стыдно за потраченный на себя воздух. Каким его сделал твой отец, я не знаю. Силь как глина — бери и лепи из него то, что нужно тебе.»
«Хм, ясно, — смутился сам не зная отчего Тишка. Ощущение от слов дракона было такое, словно подсмотрел нечто личное, проходя мимо чужого окна. — Да я не о том! Скажи, он гоблин?»
«Кто? Силь?!» — изумился Руун.
«Ну да.»
«Гоблин?!»
Руун Марр поперхнулся дымом и загнул голову на длинной шее назад, чтобы взглянуть на своего всадника. Из-за этого движения дракон закружился в воздухе волчком. Тишка, оглушенный хлопаньем крыльев, зажмурился и вцепился в ало-черный гребень обеими руками, заорал:
— Прости, я не имел в виду ничего плохого! Я не хотел никого обидеть!
Но дракон не рассердился, он расхохотался, да так что закашлялся от влажного ветра и в конце чихнул огнем.
«Силь — гоблин!!! Ха-ха-ха!…»
«Но ты же сам сказал, что Груша наполовину человек! — попытался оправдаться Светозар. — Отец людей не любит, он не стал бы дружить с человеком. Вот я и подумал!»
«Ты видел гоблинов? По-твоему, кто-нибудь из их народа способен освоить чернокнижие? А я мог бы сойтись с гоблином?!»
Светозар призадумался… и смутился пуще прежнего, представив столь неравную пару. Буркнул:
«Нет, не мог бы, полагаю. — И тут его озарило: — Постой! Ты сказал, что он как глина! Неужели Сильван — голем?!»
Полуэльф мгновенно пожалел о своем предположении из-за подкатившей к горлу тошноты, так закружился дракон от переизбытка веселья:
«О, боже! Не смеши меня, я сейчас взорвусь!»
«Но ты сам сказал! — пискнул Тишка. — Пожалуйста, хватит кульбитов! Мне дурно!»
Дракону и его всаднику потребовалось время, чтобы успокоиться и вернуться к прежнему курсу полета. И всё равно Руун то и дело фыркал, икал и давился дымом от смеха, подкидывая на себе несчастного полуэльфа.
«Голем? О, боже! Надо же такое придумать! — не мог угомониться Марр. — Хотя действительно, как еще можно назвать того, кого магией возвращали к жизни из пепла…»
От этой мысли дракон мигом помрачнел. Тишка эгоистично порадовался — хотя бы трясти его перестал.
«Сильван некромант. Он был человеком, но после смерти переродился, поэтому на нормального человека мало похож. То есть, таким он был раньше, когда я его видел в последнюю встречу, лет сто назад.»
«То есть он мертвец? — поёжился Светозар. — Но как же мог покойник сойтись с гоблиншей и родить ребенка?»
Дракон ухнул вниз камнем. У Тишки сердце в пятки ушло, но тут же кинулось в горло. Над самыми макушками деревьев Руун взмыл в крутом пике, мощно хлопнув крыльями о затвердевший от скорости воздух.
«Меня крылья не держат от твоих речей! Послушай, я не некрофил, я не стал бы любовником смердящего трупа. А Сильван никогда не возлег бы с гоблиншей! Он вообще к женщинам равнодушен. Был.»
«Прости!!! Извини, но я правда не понимаю!» — в смятении и отчаянии мысленно воскликнул Светозар.
«Я не могу сказать точно, — проворчал дракон, — но скорей всего твоя ненаглядная Грюнфрид просто найденыш. Вероятно, Силь наткнулся на тело ребенка и не устоял перед соблазном воспользоваться своим даром исцеления и возрождения.»
«То есть это она мертвец?!» — ужаснулся Тишка. Вспомнил, как целовал ее в губы…
«Да что ты всё заладил? — досадливо воскликнул Руун Марр. — Впрочем, все влюбленные лишаются разума, уж мне ли не знать, эх… Нет, она вполне живая особа.»
Светозар не сдержал вздох облегчения. Дракон же продолжал объяснения, и в тоне его зазвучали нотки гордости:
«Сильван уникальный некромант. Он умеет не просто поднимать скелеты на погостах, он не только призывает неупокоенные души, но по-настоящему способен возвращать жизнь. Кстати, дар этот в полной мере у него проявился благодаря твоему отцу. Ох, и наслушался я баек про их совместные похождения! Как только стал свободен, полетел искать моего чернокнижника, чтобы вымолить прощение, чтобы он не считал меня предателем. Как же, дождался он меня, сидя на одном месте! Хотя, думаю, у него не было выбора, иначе люди снова его нашли бы и опять потащили на костер. Если бы не твой отец, у меня не осталось бы ни крупицы надежды — просто некому было бы меня прощать за всё, что я натворил. Когда вернешься, передавай родителю от меня благодарность. Чмокни в щечку!»
«Не сомневайся, расцелуемся.»
Разумеется, от плохо скрытой горечи в словах Тишка мгновенно проникся сочувствием, хотя и не всё понимал, что же такое произошло в прошлом. Однако было очевидно, что не для жалостливого соболезнования дракон приоткрыл ему свои мысли и чувства, но просто не смог удержать давнюю боль в себе. И Светозар ухватился за ниточку — потребовал рассказать, что же такое вызнал Руун о похождениях эльфа-изгнанника и перерожденного мага, пока шел за ними по следу. А след эта парочка оставила за собой извилистый, запутанный и яркий!
Расписывая то, что довелось застать самому, пересказывая то, что удалось выспросить у людей, дракон наслаждался вниманием и восхищением Тишки, с удовольствием живописал в подробностях невероятные фокусы, что вытворяли эти двое, сплетая столь разную магию жизни и смерти воедино. Для Тишки стало очевидно, что, несмотря на болезненный разрыв, некромант по-прежнему очень дорог Рууну. Только череда случайностей и досадных помех не позволила им встретиться вновь при удачных обстоятельствах и объясниться, начать всё заново.
Но когда они наконец-то встретились, главной помехой оказалась Грюнфрид, тогда еще имевшая разум зверька, не более того. От этого открытия Тишке стало стыдно за гоблинку, обидно за Рууна, горько за незнакомого ему мага — причем еще хуже было то, что ни один из троих не был виноват в произошедшем. Хорошо, что Руун увлекся рассказом и не почувствовал внутреннего смятения своего наездника. Однако в потаенных мыслях Светозар поклялся самому себе, что непременно поможет другу найти некроманта и объясниться! Правда, Тишка немедля усовестился, уличив себя в личном интересе — хотелось самому познакомиться с отцом Грушеньки, вернуть сбежавшее дитя с рук на руки, сделавшись для несчастного родителя настоящим героем.
