– Морская полиция, – заключил я. Нужно только найти телефон в справочнике, а чертовы страницы грузятся со скоростью улитки.

Откинувшись на спинку, я выдохнул и метнул взгляд в окно. Она все еще там лежала. На палящем солнце. С ее нежной розовой кожей…

– Зараза!

Встав так резко, что стул грохнулся на пол, я направился на пляж. Текила сделала свое дело. Диана крепко спала и даже не почувствовала, как я поднял ее на руки. А когда уложил на свою постель, что-то промурлыкала и с блаженной улыбкой стиснула подушку. Сейчас она не была дерзкой чертовкой. Скорее, нежной кошечкой. В голове тут же возник образ ее на этих же былых простынях с вытянутыми руками и прогнутой спиной. Я сотру надменность с ее лица, намотав волосы на кулак. Она будет стонать и умолять взять ее.

Рвано выдохнув, осмотрел ее всю. Пока она спала и не знала, я пялился, словно какой-то маньяк. Мне должно быть стыдно, но я не испытывал ничего кроме дикой похоти, глядя на это тело. И когда сжал член в руках, почувствовал облегчение. Но лишь на секунду. С каждым ее вздохом и колыханием сочной груди напряжение в паху нарастало.

«Все по моим правилам» – напомнил я себе и мысленно послал все к черту. Пускай только проснется. Я не выпущу ее из этой кровати до рассвета.

А пока… Ледяной душ.

Диана

Ох, уж этот горячие португальские мачо! И сколько их? Один у моих ног, делает массаж. Второй стоит рядом, держит помело и посылает прохладу на мою обнаженную кожу. А третий… Что он вытворяется своими губами!

– Ммм….

Сладкий стон срывается с губ, и меня всю захватывает жар от каждого прикосновения страстного любовника.

– Еще! – требую я жадно и вздрагиваю, когда над ухом раздается грозный рев. Открываю глаза и вижу перед собой огромную львиную морду. Португальские мачо с криками разбегаются, оставляя меня неудовлетворенную, а огромный лев закидывает на меня свою пушистую лапу и зло скалится.

– Ах ты подлый обломщик, – возмущаюсь я. А лев тут же перебивает меня новым рыком. И вообще вид у него такой, что стоит мне только пошевельнуться, он с удовольствием меня сожрет. Потому я лежу смирно. Лежу, смотрю в эти гипнотические синие глаза и обливаюсь потом от тепла его меха.

– Лео! – процедила я зло. И проснулась.

Действительно, было ужасно жарко, потому что кое-кто додумался укрыть меня покрывалом. Я с раздражением его откинула, села, осмотрелась и улыбнулась.

– А я в кровати! Принес же!

Правда, позлорадствовать долго не удалось – опять всплыла головная боль. От затяжного похмелья надо было избавляться. И я знала один очень действенный способ. Не текила, нет. Прохладный душ. Тем более, мне действительно было необходимо смыть с себя соль моря и усталость минувшего дня. А день близился к концу. Небо в окне стало голубовато-розовым, и солнце медленно опускалось за горизонт.

Лео нигде по близости не было. Я воспользовалась моментом и немного походила по комнате. В шкафу оказалось много одежды, и я позаимствовала белую маечку, которая на вскидку была мне до колен. Я как раз надумала принять душ, как мой взгляд наткнулся на включенный ноутбук. А там страница с номерами и все на португальском. И если устную речь я еще кое-как воспринимала, то письмо…

– Так, где здесь у нас Фейсбук?

Говорить с папочкой я бы сейчас не отважилась. Он наверняка и так в бешенстве, а когда узнает, что меня буквально похитили, то вообще под замок до конца жизни посадит. И замуж за Шпиля сто процентов отдаст. Даже если уже второй женой. Подумав, что у меня относительно все под контролем, я ввела пароль в соцсеть и написала папе короткое и очень состоятельное сообщение: «Моя жизнь – мои правила. Замуж за Шпиля не пойду! Мы с девочками уехали в отпуск. В Португалию. Вернусь через две недели. А если не вернусь, тогда можешь звонить своему другу из Интерпола. Люблю, твоя совершеннолетняя дочь Ди».

Отправила. Перечила еще раз. Ногти захотелось погрызть. Он меня прибьет! Наверное, слишком грубо написала. Он же волнуется. Ага, а мегера его только радуется, что от меня избавилась.

Не выдержав напряжения, закрыла крышку ноутбука и пошла все же мыться. Там и Лео обнаружила. Не в ванной, а в окне. Он сидел у катера, вертя отверткой в огромной штуковине, предположительно двигателе. Не от хорошей жизни он этим занимался. И окно, к слову, панорамное, на всю стену. А напротив душ. Лео, конечно, ко мне спиной сидел… Да и видел уже почти все… Ну и в конце концов, не оставаться же мне грязной?

– И чего, собственно, мне стесняться? – заключила я и сбросила с себя единственно, что на мне все еще было – трусики.

Чистую майку Лео повесила на вешалку и встала под душ. Вода была идеальной температуры, не обжигала и бодрила. За косметичкой Ви было идти лень, потому я воспользовалась шампунем местного жителя. Аромат, кстати, убийственный. Я обычно такие тайком в мужских отделах нюхаю. До головокружения!

Только сейчас увлекаться не стала – голову свою надо поберечь. Ей еще думать, каким шантажом отвоевать кровать.

Закрыв вентиль, я отжала волосы и встала на коврик. А там Лео. Не на коврике, а все еще в окне. Но уже не спиной ко мне, а стоит и пялиться во все глаза. И взгляд его становится все злее и злее и…

– Ну чего? – выкрикнула я и развела руками. – Чего ты не видел-то?

А после откинула волосы назад и, игнорируя дикаря, быстро обтерлась полотенцем и надела его майку.

Уходя решила проверить, обернулась. Лео у катера уже не было. Домой пошел? Ну и славненько! А то я уже опять проголодалась.

Налила воды в стакан, села за стол напротив входа и давай ждать. Минуту ждала, вторую… И никого.

– Лео! – не выдержала и сама его позвала. Даже из хижины вышла – и опять никого. На всякий случай обошла строение, проверила наличие катера.

– Фух, не уплыл. И где же он?

Я только сейчас задумалась, что остров одними лишь пляжем и хижиной не ограничивается. За домиком обнаружился небольшой садик из оливковых и фруктовых деревьев. Я с удовольствием сорвала апельсин, пару персиков и заключила, что неделю вполне протяну, даже если нас никто не спасет раньше. Но отсутствие Лео меня все же тревожило. Я бы пошла искать дальше, за садик, где виднелся зеленый холм, но, собственно…

– Почему я должна за ним бегать? Что же я, сама себе ужин не сготовлю?

Вообще-то, у нас дома профессиональный повар имеется – дядя Миша. Я его по приколу Мишелем зову. Смешно говорить, но после смерти мамы именно он стал мне лучшей ее заменой. Я никогда не готовила сама, но обожала наблюдать за ним. Садилась за наш островной столик, а он устраивал мне зрелищные представления. То тесто крутил и подбрасывал, то пожар в сковородке устраивал. И все всегда обалденно вкусно получалось. Ни в одном ресторане я не ела с таким удовольствием, как дома.

– Вот! Блины накручу! – придумала я, вспомнив, как Мишель на лету переворачивал блин и ловил его сковородкой. – А начинкой будут персики.

Яйца были, мука и оливковое масло нашлись в тумбе, а молоко в холодильнике. И когда тесто было замешено, а персики сорваны и помыты, я наткнулась на препятствие – плита.

– Ну давай! – зашипела, пытаясь зажать несколько кнопок одновременно. Та, которая зажигала, точно сломалась. – Тогда план «Б».

Спички нашлись сразу. Нестандартные, правда. Не такие, как у нас. По большому счету я и нашими никогда толком не пользовалась. Сигарет не подкуривала, камин не разжигала, огонь тоже. А эти вообще какие-то гигантские. Первая сломалась. Вторая стерлась, так и не загоревшись. Выдохнув, я взяла третью и как махнула… Так махнула, что задела бутылку с маслом, и то потекло на пол.

– Черт! – выругалась и поднесла спичку к плите. Эту технику придумали в аду, однозначно! Как можно и спичку горящую держать, и крутилки крутить? Причем, крутить надо быстро, потому что огонь все подбирается к пальцам и подбирается… – Ай!

Плиту я таки зажгла. Но спичку потушить не успела. Я ее просто выпустила из рук. А она, как назло, упала на пол. В масло. И как давай гореть. Я завизжала и побежала к крану, потому что тушить пожар водой логично. Вот только на этом проклятом острове, похоже, не действовали стандартные законы. Язык огня поднялся едва ли не до потолка, как только я вылила в него кувшин воды. Пламя захватило стул и подбиралось к столу. И пока я переводила недоуменный взгляд с кувшина на огонь, пытаясь придумать, как потушить это безобразие, паника внутри меня нарастала. Никак! Никак я не смогу это остановить.