— Спасибо сын, оставь это на следующий раз.

И хотя асы недовольно заулюлюкали, никто не спорил с волей всеотца.

— Друзья, — пояснил он. — Сегодня мы празднуем великую победу. Я не хочу, чтобы день омрачился бестолковыми поединками.

— Очень жаль. — Разочарованно произнес Дракс, доставая с тарелки уже третью кабанью ножку.

— Я сумасшедший, — К уху Стива наклонился Старк, и проговорил с набитым ртом. — если скажу, что этот парень, кажется, нравится мне все больше и больше?

Роджерс засмеялся, опустив голову на руки.

***

Мир царил везде, но только не в душе Локи. Как только двери его покоев закрылись, он сполз по стенке на пол. Он ненавидел это. Это было невыносимо, ужасно и унизительно. Та девчонка-муравей, эмпат, будь она проклята, унизила его перед смертными, перед друзьями Тора. Перед его врагами.

«Еще врагами?»

Он не знал ответа на этот вопрос. А самое ужасное, теперь, после победы, он не знал, что будет дальше. Казалось, все вернулось на круги своя, но Локи это не нравилось.

Он клятвенно пообещал Тору, что постарается, что будет мил с его гостями, и черт подери, он был!

К его удивлению, они даже не были так ужасно невежественны, как он уже нарисовал у себя в голове.

Но самым ужасным был Тор. Проклятый Тор. От одного воспоминания брата, все его внутренности сжала ледяная рука.

Он ненавидел Тора так же сильно, как любил и стремился к нему.

Когда в той ужасной схватке он думал, что Танос поверг его брата и исчез прежде, чем клинки Локи вонзились в его отвратительную голову, в сердце Локи появилась огромная черная дыра.

Он не мог дышать, он должен был умереть прямо там и вспомнил, что нужно переместиться куда-то, где есть кислород, лишь когда его легкие начали гореть.

Мстители не поверили ему. Конечно, они ведь не были совсем дураками. Но когда весть о падении Тора достигла и их, впали в такое отчаяние, будто он был так же дорог для них, как и для него самого. Он не верил в это.

В тот вечер, когда он почти ускользнул, чтобы уничтожить Таноса в одиночку, его за руку поймал Роджерс.

— Ты не должен нести это один.

Его сердце было разбито, наверное, поэтому он равнодушно позволил капитану тянуть себя за руку. Они поднялись на верхний этаж. В апартаментах Старка было тихо. Тони прижимал к себе голову Пеппер, по щекам которой тихо текли слезы. Локи даже не знал, кто она.

Мстители сидели вокруг бара в полной тишине, Брюс изо всех сил старался не выпустить Халка. То, что Роджерс вернулся вместе с ним, похоже, никого не удивило.

Они были надломлены, а Локи сломан полностью. Что было дальше он помнит плохо. Помнит только, что была боль и неумолимо растущее желание мести.

А потом в его жизнь ворвались стражи, в медленно спускающемся на зеленую площадку корабле. И его брат был с ними. Он был живой, хоть и ужасно истерзанный. Он висел на веревочной лестнице, держась одной рукой, в другой был зажат Штормбрейкер. Его волосы все еще были коротко острижены, а глаза — разного цвета. Его плащ трепетал на ветру, и Тор улыбался.

И в тот момент Локи не понял, был ли его брат так освещен и благословлен солнцем, или он сам и был солнцем. Тор сиял и светился силой и решительностью. Тор вернулся, а огромная дыра в его сердце осталась.

Локи досталось больше всего его тепла, но вжавшись мокрым от слез лицом в его шею, он лишь дрожал от ужаса, что оставил его там одного.

— Я видел, ты был мертв… — Еле произнес Локи дрожащими губами.

— Думаю, я был какое-то время. — Произнес Тор совершенно беззаботно и еще сильнее сжал свои медвежьи объятия.

Мстители снова какое-то время были насторожены по отношению к нему, но не более.

Когда перед последней битвой Тор преклонил перед ним колено и поклялся в вечной верности, лица его друзей выражали лишь шок. Будто лев кланялся перед змеей.

Когда Тор увидел их озадаченные лица, просто пояснил, что брат сделал для него то же самое, а он слишком долго тянул и должен был сделать это уже давно.

А потом была победа. До нее не было времени на разговоры и выяснений отношений, но все меняется.

Локи рычал от негодования, бесился, как запертый зверь, потому что ловушка, в которую он попал, была создана им же самим. О, как банально было любить Тора. Как глупо и просто было влюбиться в него. Его любили все, и он, ставивший себя против всего мира, тоже любил.

Чем сильнее он пытался ненавидеть брата, тем больше обожал его. Он хотел сбежать, потому что находясь не рядом, Локи чувствовал, что может держать свой разум под контролем. Он почти смог, когда Тор раскрыл его. Они разговаривали на крыше башни Старка всю ночь, и Тор умолял его остаться с ним. Клялся, что нуждается в нем.

И хоть это было совсем не то, что ему нужно, Локи остался. Он сам не знал почему.

Тор был сияющим солнцем, летом, самим светом. Он грел собой всех, кто оказывался рядом. Он имел верных любящих друзей, и Локи все еще не мог не ненавидеть их за то, как сильно Тор их любил. Он всегда выберет их.

Однажды Один спросил, хочет ли он править. Впав в глубокую апатию, Локи отказался от трона в пользу брата. Что-то щелкнуло в нем, когда он осознал, что ему не нужно царствование. И уж тем более, ему не нужна гражданская война. К Локи относились холодно и настороженно, хотя и с достаточным почтением. А Тора обожали и благоговели перед ним. Даже к такому вниманию он ревновал, а когда осознал, что людская любовь не заставит Тора чувствовать к нему то же самое, похолодел.

Тор просил его забрать трон. Словно глупец, он все еще верил, что Локи хотел этого.

Локи представлял, как Тор, не обремененный государственными делами веселится со своими друзьями в походах или развлекается с мстителями в Мидгарде, пока он один сидит в тронном зале. Это делало его по-настоящему несчастным.

Тору было просто заставить Локи делать то, что он хочет. Он чувствовал огромную вину, разрываясь между братом, друзьями и Мидгардом. Потом ему удалось объединить второе и третье. Теперь он взялся за Локи.

— Прошу, Локи, поехали со мной! — Взгляд Тора полон солнца и любви. Локи разучился сопротивляться этому.

Он никак не мог возвыситься над братом. В какой-то момент он решил, что сможет уронить его. Скрыть его сияние подальше от чужих глаз, присвоить только себе.

Это длилось недолго, но, видимо, его вид был так безумен, что это не укрылось от друзей Тора.

В тот раз это была Наташа. Они сидели вдвоем в небольшом шумном баре. Клинт сказал, что если она не выйдет на связь через час, он ворвется туда в полном обмундировании.

— Что ты задумал?

Локи изогнул бровь.

— Прости! — Она уперлась лбом в кисти рук. — Я не это имела ввиду. Я хотела спросить, что с тобой?

Романова с этими ее допросами…

— Спасибо за беспокойство. Все хорошо. — Криво улыбнулся Локи. — Из вежливости я спрошу, как дела у тебя, и мы двинемся обратно?

— Я не хотела все усложнять. Я пытаюсь поговорить по-дружески на самом деле.

Нат выглядит смущенной, и Локи даже на секунду верит ей. Но он молчит. Если она хочет поговорить — пожалуйста, он внимательно слушает.

— Это насчет Тора. — Наконец она решается заговорить. — Он мучается. Он, кажется, разрывается между тобой и всем остальным миром.

Локи приходит в замешательство, но его оборона рушится.

— Я рада, что ты приехал с ним. Он похож на себя. Потому что, когда он один, он места себе не находит. Нам сложно понять, как сильно вы связаны, но поверь, мы понимаем. И ты не облегчаешь его задачу.

Это так невыносимо больно слышать, что Локи скалится опасной, предостерегающей улыбкой, но Наташа отмахивается. — Брось, я больше тебя не боюсь. Не после того, что я видела. Может остальные еще не видят, но я — да. Когда мы все думали, что Тор погиб…

— Достаточно!

Его рука бьет по столу. Не сильно. Так, чтобы не привлечь внимание остальных посетителей. Поэтому Нат и привела его сюда.

— Я вижу, что ты хочешь сделать, и я умоляю тебя, не надо!