По ее щеке ползет слеза.
***
Его гости устали восхищаться, но не могут сдержать восторженный вздох от открывающегося вида. Бесконечные холмы, горы, водопады и поля цветов. Здесь так хорошо, что хочется остаться навсегда.
Питер делает очередную фотографию на свой смартфон и разочарованно вздыхает. — Даже не покажешь никому! Любой скажет, что это фотошоп.
— И еще по той причине, что здесь нет интернета. — Смеется Наташа.
Они спешились и Тор указал им на белоснежный, накрытый шатер вдалеке. Дракс в воторге.
— О, у нас будет пикник? Это гораздо лучше, чем я себе представлял! Особенно после тех гадких планеток, куда нас обычно возит Квилл!
Звездный лорд возмущается. — То работа, Дракс! Побольше уважения к своему капитану!
— Да, побольше уважения мне! — Говорит Ракета.
Они впадают в небольшую перепалку, к которой присоединяется и Гамора.
— Я есть грут?
— Древо тоже заметило. — Дракс подходит к Тору. — Конечно, многие пялятся на меня, ведь я красив, как бог. Просто воплощение мужества.
Одинсон грустно улыбается. — Конечно, друг мой, но думаю их внимание направлено на цвет твоей кожи. Думаю, многие думают, что ты Ётун.
— Их здесь не жалуют, да? — Говорит Ракета. — Локи рассказывал, чего уж скрывать. Только такой дурачок, как Дракс может перепутать восхищение и страх.
— Боятся, значит уважают. — Безапелляционно заявляет разрушитель.
— Все же я рад, что его тут нет, прости Тор, но после того, что он со мной сделал, я не хочу приближаться к твоему брату ближе, чем на сотню метров. — Произносит Клинт, прежде чем поймать гневный взгляд Наташи. Но Тор не сердится.
— Извини, Бартон.
— Тор, тебе не за что извиняться! — Говорит Клинт. В конце концов, это уже в прошлом. Война с Таносом многое изменила.
Вспомнив ненавистного Титана и то, что он сделал с его Братом, руки Тора сжались в кулаки.
— Он ужесточил его сердце через проклятые камни. Я не знаю, как он мог сделать это с таким сильным магом, как Локи, но когда я нашел его, его взгляд был почти пустым.
— Что? — Спрашивает Роджерс.
— Их тяжело хранить, а в какой-то момент у Локи их было три.
Все замолкают и мгновенно приходят в ужас. Почти каждый из них, кто сталкивался с камнем бесконечности помнил те ужасные чувства, которые вызывает даже один из них.
— О, вы этого не знали? — Удивился Тор. — Но я не оправдываю брата. Они могли лишь подтолкнули его к краю пропасти, на которой он и так стоял. На самом деле тут гораздо больше моей вины. Если бы я понял раньше…
— Хватит, Тор. — Говорит Роджерс и кладет теплую ладонь на плечо друга. — Все кончено. Это в прошлом. Теперь время мира и радости. Теперь все хорошо.
— И все же, его здесь не любят? — Осторожно спрашивает Наташа.
— Некоторые. Я бы не сказал, что это совсем уж незаслуженно, но никак не из-за его происхождения. И таких гораздо, гораздо меньше, чем он себе придумал. — Улыбается Тор.
— Просто брат любит повеселиться и часто это выходит ему боком.
Они наконец добираются до шатра, где могут насладиться прохладной водой, едой и тенью.
— Прости, но Локи не похож на тусовщика. — Выгибает бровь Гамора.
— А моя детка знает в этом толк! — Квилл получает тычок под бок.
Тор улыбается, вспоминая что-то.
— Да, сейчас не похож. Но столетия назад мы много путешествовали с ним вдвоем. И с моими друзьями. И попадали в столько передряг, что уже и не вспомнить. И он всегда прикрывал мою спину, даже перед лицом смертельной опасности. А однажды на пиру в честь дня рождения Отца, он прочитал весьма дерзкую Оду, которую сочинял на ходу. Мать долго просила его об этом, он отказывался, а потом Один попросил уважить его гостей. Он и уважил. Досталось каждому, кто сидел в зале, кроме, разве что, его семьи.
Глаза Тора блестят от веселья, и его друзья восторженно и с интересом слушают, не смея прервать его. Они ничего не знали об этой части их жизни.
— После этого он получил семь вызовов на дуэль. По нашим традициям, это должен быть честный бой без магии, которую воины не жалуют. Я был дико напуган, когда он вышел только с двумя кинжалами и без доспехов. Он не проиграл ни одной битвы, а потом злился на меня месяц, что я не верил в него.
— Без магии? — Удивленно произнес Стив.
— Да. Его настоящая сила в том, что никто не знает, какой силой он на самом деле обладает. Думаю, он мог бы одолеть и меня.
Это поражает его гостей. Клинт и Наташа лишь обмениваются взглядами.
— Думаю, поэтому мы никогда не вступали в открытую конфронтацию. В смысле — по-настоящему, в полную силу. И думаю, он знает, что я никогда не сделаю ему действительно больно. А если сделаю, ему придется ответить. И зная его силу, думаю, он этого боится. Ведь у него было столько шансов.
Стив думает, что это большой и очень серьезный повод задуматься и пересмотреть кое-что в отношении Локи. Тор рассказывает про их путешествие в Йотунхейм.
— …тогда он так разозлился на меня, что превратил меня в лягушку. Сиф и Фандрал чуть не убили его, и он сам, кажется, так разволновался, что человеком я стал только к закату…
— Ну что ты, дорогой брат, кажется, память изменила тебе. Я превратил тебя в жабу.
Сзади их стола появляется портал, который Стрэндж ради научного интереса открыл из библиотеки. Он удивленно смотрит на Локи.
— Вуаль?
— Конечно. — Кивает Локи. Настоящая трансформация была бы весьма болезненна для моего драгоценного брата. И я совсем не был взволнован, — говорит Локи.
***
Пир был великолепен и грандиозен. Героев славили, мед тек рекой. Один произнес торжественную, но не утомительную речь, и зал радостно взревел, прославляя героев. Вторым должен был говорить Тор. Когда он встал, в его спину бил яркий свет, и молодой бог сиял на солнце, а вокруг его волос был золотой ореол. Его голос громкий и в то же время мягкий и проникновенный отдавался во всех уголках зала. Речь Тора не была такой торжественной и официальной. Он чествовал друзей и их заслуги, говоря лишь о том, как он рад быть сейчас рядом с ними.
Тор был как солнце, теплый, согревающий и сияющий. Обволакивающий своим теплым голосом. Когда он закончил речь и опрокинул в себя кружку эля, зал взорвался восторгом, приветствуя любимого принца.
После этого должна была быть очередь Локи. Тони украдкой взглянул на него. Он тихо и с искренним интересом беседовал с матерью и полностью игнорировал взгляд своего отца. Когда Фригга тихо прошептала что-то ему на ухо, Локи лишь засмеялся и покачал головой, слегка кивая в сторону отца и Тора.
Один хмурился, глядя на сына. Роджерс прислушался и выловил среди кучи голосов «…желаешь ли, чтобы я прочитал для гостей восхваляющую оду, отец?». Один лишь усмехнулся в усы, оставив Локи в покое, тогда он вернулся к разговору с матерью, будто и не прерывал его, а Роджерс тихо усмехнулся.
Через полчаса, Локи все же пришлось подняться. За окном уже стемнело, а гости были разморены и счастливы. В отличие от отца и брата, его собственный голос был проникновенный, тихий и пробирающий до костей.
Один бросил на сына предупреждающий взгляд, а Тор смотрел на брата с искренним интересом. Он тихо пояснил друзьям. — В такой речи не допускается ложь или лесть. Нужно говорить искренне. Поэтому обычно брат отмалчивается. Или пускается в тяжкие…
Речь Локи была сдержанной на комплименты. Основным мотивом в ней была ненависть к Таносу и искренняя радость его поражения.
Друзья Тора были уже изрядно пьяны и Вольштагг выкрикнул. — Скучно, Локи! Мы ждем новую оду!
Сиф и Фандрал радостно поддержали его, а по залу разнесся смех.
Когда его земные друзья напряглись, Тор лишь весело пояснил, что в Асгарде такое приветствуют и любят. Несмотря на то, что Локи нарывался на конфликты, эту его часть любили. И несмотря на то, что называли его богом лжи и обмана, в действительности Локи известен, как бог шуток и озорства.
Лафейсон, кажется, предвкушающе и смущенно улыбнулся. — О, я мог бы, дорогой друг, если ты просишь. — Его глаза сверкнули изумрудом, но Один громко и безапелляционно прорычал.
