Из подслушанного разговора Лилайе мало что понимает, кроме того, что мать твердила ему всю его жизнь. Мальчик смотрит на свои руки — хилые и тонкие. Он давно уже осознал, что его сила — не в умении обращаться с оружием, но в словах и мыслях. Лилайе мечтает достичь совершенства, и при помощи этих самых тонких и слабых рук — вытащить близнеца из того кошмара, в котором он живет.
«Я обязательно найду тебя, Лирико»
С тех пор, как он обнаружил имя Лирико в Хрониках — книге, где записаны имена всех венценосных особ, его жизнь превратилась в сплошное ожидание встречи с близнецом. Ему говорили, что у него есть брат, что им предначертано встретиться, когда придет время. Но шли годы, а Лилайе все убеждали, что еще слишком рано, не надо торопить события... А потом у него проявился Дар, редкий и необычный — он стал сновидцем. Мальчик мог говорить с мертвыми в мире снов, мог читать мысли, желания тех, кто его окружал.
И однажды, в вихре чужих сновидений, он увидел тонкую, едва различимую нить. Повинуясь любопытству, юный принц следовал по ней из сна в сон, из кошмара в кошмар, от мечты до мечты... Пока не оказался в кромешной тьме, которую разгоняли всполохи алого пламени. И он увидел свое собственное отражение, ребенка, как две капли воды похожего на юного принца. Обозленного и напуганного.
C тех самых пор наследный принц стремится к совершенству, овладевая знаниями, и из ночи в ночь пытается достучаться до близнеца.
Но тот, другой, не видит и не слышит его.
Лилайе знает, что вечером, когда дворец заснёт, он снова будет лежать в постели, пялясь в потолок. Ему будет достаточно лишь прикрыть глаза, чтобы снова очутиться в чужом кошмаре. Он знает, что, как и прежде, почувствует знакомый холод и обнаружит, что парит в кромешной тьме. Но вот мрак расступится, как всегда расступался, и он увидит ребенка, как две капли воды похожего на него. Близнец сворачивается в клубок, будто защищаясь от нависших над ним жутких теней. Их лица незнакомы Лилайе, но другой мальчишка их боится до смерти. Лилайе обдаст сковывающей волной чужого страха, а его близнец вскинет руки, стремясь заслониться от занесенной над ним плети. И его пронзительный крик проберет наследного принца до самых костей. Он дёрнется вперед, но вспомнит, что это чужой сон, и он ничего не может сделать. Он хочет разогнать эти тени и вязкий мрак, хочет позвать близнеца, но не знает его имени, кроме того, что было занесено в Хронику Дома.
И каждый раз один мальчик склоняется над другим, проводит тонкими пальцами по белым волосам. Он протянет ладонь, и коснётся груди близнеца, со стороны тлеющего сердца.
«Однажды, мы встретимся. И будем вместе — теперь и навсегда».
И чужое сердце вспыхнет пламенем, способным разогнать тьму. Близнец откроет глаза, и посмотрит прямо на Лилайе.
А затем наследный принц проснётся и почувствует знакомую горечь в душе. Но, ему ничего не останется, кроме как проживать один день за другим, от сна до сна, до тех пор, пока ему не скажут, что он сможет, наконец-то, увидеть Лирико.
Несмотря на то, что на Вечную землю пришла весна, в Колыбели Лета постоянно шли дожди. Хваленые иллирийские дороги превратились в месиво из грязи, по которой еле передвигались усталые лошади. Лилайе, наследный принц Дома Даэтран и сын императрицы Лиланг, уже сто раз проклял тот миг, когда согласился на конную прогулку. От мелкой мороси дождя не спасали ни плащ, ни капюшон, надвинутый на самый нос.
Юный иллириец ехал, вцепившись окоченевшими пальцами в поводья, и почти ничего не видел перед собой. Где-то впереди были его наставник Иса Йонах и Дама Махавель. Во всяком случае, Лилайе слышал их голоса, и только поэтому был уверен, что не сбился с пути.
Утром он и его свита выехали на прогулку из белокаменного Термарилля, их целью был забытый город Ниэннарат, лежавший к западу от императорского дворца. Надо сказать, что Лилайе изначально не одобрял эту затею, и лучше было бы, по его мнению, отправиться в сие место на воздушном корабле. Но Иса всецело не одобрил идею юного принца, заявив, что ветра нынче переменчивые, а конная прогулка будет весьма полезна для легких венценосного отпрыска. И теперь они продирались сквозь туман, грязь и лужи, чтобы успеть во дворец до заката солнца.
Лилайе с тоской подумал о том, что будь здесь Дола, прогулка стала бы гораздо интересней. Не то, чтобы его младший близнец был душой компании, скорее наоборот, но он всегда умел находить разнообразные приключения на пятую точку. Впрочем, с дисциплиной у Долы тоже были проблемы. Его забрали из Джагаршедда несколько лет назад, но до сих пор никто — ни императрица Лиланг, ни Иса, ни Дама Махавель, ни даже сам Лилайе — не смогли добиться от запуганного мальчишки повиновения.
Иса, конечно же, ни на минуту не забывал о нраве младшего принца, и, вероятно, поэтому Лилайе Даэтран ехал сейчас в гордом одиночестве.
Наследный принц раздраженно шмыгнул покрасневшим носом и поправил капюшон. Разумеется, когда они вернутся домой, его тут же окружат угодливые слуги, а в покоях будет ожидать бадья с горячей водой... И у него совсем не останется времени на Долу. А ведь Лилайе старался провести каждое свободное мгновение рядом с братом, надеясь, что однажды что-то изменится, исчезнут настороженность в его взгляде и замкнутость в поведении.
Лошадь, почувствовав, что ею больше не управляют, неожиданно скакнула вперед, перепрыгнув лужу, и замечтавшийся наследный принц едва не вылетел из седла. Он успел прильнуть к лошадиной шее и вцепиться когтями в гриву и благодаря этому смог удержать равновесие. Но холеная задница наследника все же пострадала. Настроение у Лилайе окончательно испортилось. Чтобы хоть как-то выпустить пар, он воровато огляделся по сторонам, прощупывая своим Даром, не следит ли за ним Иса. Но нет, наставник, казалось, был всецело поглощен увлекательной беседой с дамой Махавель.
Тогда Лилайе, ухмыльнувшись, обратился к своему Дару. Где-то в лесу, что рос по обе стороны дороги, за иллирийской знатью следовали Гончие. Лучшие следопыты Иллириана, они славились тем, что никто не мог от них ускользнуть, ни враг, ни друг. И, к их великому несчастью, именно в сей чудесный день у наследного принца было донельзя сварливое настроение.
Очень скоро до него донеслись отголоски эмоций Гончих — уж они-то прекрасно знали, благодаря кому один из них поскользнулся в луже, второму залепила оплеуху ветка, третий зацепился штанами за сук... Лилайе собрался было продолжить в том же духе, когда неожиданно получил мысленную оплеуху от наставника. Почти сразу незримый кулак сжал его волю, лишив возможности воспользоваться айянским Даром. Наследный принц зашипел сквозь зубы, подобрал поводья и пустил лошадь вскачь, чтобы догнать Ису. Его учитель порой мог быть весьма убедительным. Вот и сейчас Лилайе почудилось, будто его хлестнули линейкой по шаловливым пальцам. Он с легкостью представил, как Иса недовольно поджимает губы и, убрав руки за спину, осуждающе качает головой.
Наследный принц тяжело вздохнул. Больше всего на свете ему хотелось добраться до дома и найти Долу. Быть может, в этот раз ему повезет, и Дола не отвернется, не сбежит, как делал это каждый раз, едва Лилайе пытался сблизиться с ним.
— Ваше Высочество, Вы ведёте себя неподобающим образом, — Иса укоризненно покачал головой. — Не для того вам дан айянский Дар, чтобы Вы растрачивали его на мелкие пакости.
— Мне скучно, — Лилайе демонстративно зевнул.
— Когда же Вы поймёте, что Ваш Дар — все, что осталось в нас от Совершенных? От Айягарасэ? Вы могли бы познать единение с миром, как сделали это в Ниэннарате. Вы могли бы обратиться к памяти прошлого, помочь найти путь неупокоенным душам, дабы они смогли достичь Абэ Ильтайна. Но Вы предпочитаете разбазаривать его впустую.
Лилайе покосился на наставника, слушая его вполуха. Он давно привык к бесконечным монологам Исы и научился почти не обращать на них внимание. В конце-концов, не мог он ему признаться, что ощутил присутствие духов в Ниэннарате лишь потому, что там было место силы.
