— Пришли, — объявил Саймон на исходе четвёртого дня пути.

Все остановились на склоне живописного холма, относительно редко поросшего молодыми деревьями. Внизу сквозь желтеющую лёгкую дымку виднелась небольшая поляна. В центре поляны в скользящих лучах закатного солнца блестел овальный пруд, по тихой поверхности которого плавали белые водяные лилии.

Одолев спуск, они двинулась по ровной тропинке. Стоявшая по сторонам густая стена из двухметровых кустарников напоминала живую изгородь ухоженных садов Анталии. Здесь у подножия склона открывался взорам путников небольшой участок земли, расположенный посреди древнего леса. Местность вокруг совсем не выглядело дикой и запущенной. Во всём была видна заботливая рука, умело следившая за порядком.

Через пару минут тропинка свернула, и неожиданно впереди возник приличных размеров бревенчатый дом. Территория вокруг него была обнесена ощетинившимся частоколом, на острых зубьях которого белели черепа диких животных и каких-то неведомых существ.

— Ждите здесь, я взгляну, дома ли хозяин? — Азариас прошёл через распахнутую калитку, подспудно ожидая некого подвоха.

Но ничего особенного не случилось. Защитные заклинания, по-видимому, были отключены, а может и совсем не ставились, и демон, благополучно миновав просторный двор с большим жертвенным камнем под раскидистым деревом, поднялся на крыльцо. Хотел было постучать, но замер на долю секунды и вдруг резко метнулся через перила. А в следующее мгновение, вспарывая воздух, мимо просвистела острая секира и воткнулась в стену дома точно на уровне головы Азариаса.

— Как-то неприветливо встречают здесь гостей, — пробормотал недовольным тоном инкуб, вставая на пути у старика, показавшегося из укрытия плотных зарослей побегов плюща.

— Так уж вышло, что за долгие годы добровольного отшельничества у меня сформировалась устойчивая привычка с подозрением относиться к незнакомцам, особенно неизвестного происхождения, — с грустью вздохнул тот.

Старик был всё ещё достаточно крепок, спина прямая, в длинных чёрных волосах лишь местами пробивалась серебряными нитями седина.

— Неужели никогда не слышали об инкубах? — ухмыльнулся Азариас.

В глазах вранолака вспыхнуло любопытство.

— Отчего же? — пожал он плечами. — Слышал, давно правда, пожалуй, ещё во времена своей далёкой юности, но, признаться, живьём никогда не встречал.

Внезапно холодный вихрь промчался по двору, яростно срывая с деревьев листья и столкнувшись на пути с нагромождённой каменной горкой, окружённой шестью сосудами, предназначенными под установку ритуальных факелов, разрушил всю рукотворную конструкцию.

— Каждый судит других по себе, — Маргарита возникла между мужчинами, воинственно сверкая глазами. — А ты, Тэкеши — редкостная тварь. Неудивительно, что тебе в каждом встречном враги мерещатся.

— Приветствую тебя в своём доме, маленькая княжна, — тонкие губы вранолака тронула ироничная усмешка. — Наверное, ты не поверишь, но я часто вспоминал о тебе и, пожалуй, даже рад нашей неожиданной встрече.

Почему же не поверю? Много ли найдётся тех, кому ты столь же изощрённо испохабил жизнь? Не сомневаюсь, я во главе этого списка. Тешит ли тебя память, возвращая к дням свершённых преступлений?

Над ухом взбешённой женщины негромко прозвучал недовольный голос Азариаса:

— Разве ты не должна была оставаться рядом с детьми?

Тэкеши перевёл взгляд с одного на другого.

— Не волнуйтесь, вашим подопечным здесь ничего не грозит.

Азариас недоверчиво покосился на топорик, всё ещё торчавший из бревна в стене.

— Рад слышать. Потому что, если кто-то из моих спутников пострадает, я не стану с тобой деликатничать.

— Так может быть позовём остальных? Все вместе пройдём в дом. Я заварю чай и в спокойной обстановке обсудим ваши ко мне претензии?

Маргарита расхохоталась словно безумная.

— Что ты сделал с моим ребёнком? Мне прекрасно известно, что вы с Авророй совершили ритуал подмены. Куда вы его отправили? Отвечай или я превращу здесь всё в обледенелый сад, и твоя мёртвая статуя вместе с твоим убогим птенцом станут его главным украшением!

— Угрозы, угрозы… Да будет тебя известно, прелестная «заступница всех угнетённых», — он снова посмотрел на женщину с кривой ухмылкой, — я не имею об этом ни малейшего представления.

— Неужели? — голос сочился ядом.

— Ритуал был проведён, чтобы спасти твою жизнь. Организм был слишком ослаблен — ты бы не смогла самостоятельно выносить плод. По обговорённым с Авророй условиям мы должны были переместить эмбрион в подходящую женщину из Анталии. Но твоя сестра по своему личному усмотрению немного подкорректировала заклинание, о чём я узнал лишь спустя двенадцать лет. Я разыскал ту самую женщину — у неё не было детей с эльфийскими генами. У неё вообще не было детей. Прислушайся к голосу интуиции и поймёшь, что я говорю правду.

— Это… это несправедливо, — в отчаянии прошептала эльфийка, скорее самой себе, чем стоявшим поблизости мужчинам. — Я была так уверена…

Немного помолчав, вранолак прошёл к крыльцу, выдернул секиру и, обернувшись, сказал:

— Но всё-таки, возможно, с поисками, кое-чем я смогу помочь. Не бесплатно конечно. Поэтому повторно делаю вам приглашение на чай. Зовите детей. На какое-то время мой дом в вашем распоряжении.

Глава 15

Астарот задумчиво потёр виски и устремил взгляд на голограмму трёхмерной модели Великой Империи Дарий, развёрнутую прямо в воздухе над матовой поверхностью овального стола. В уголке карты, испещрённой иглами света бесчисленных звёзд, на самом отшибе медленно вращалась небольшая планета, окружённая красивым голубоватым контуром.

Имея статус проблемного — мир Касторадо — родина инкубов, всего несколько лет назад был возвращён в союз миров Дарий. Всё же не напрасно столько сил и времени потратил новый Властелин, убеждая почтенных глав Совета, что его народ заслуживает лучшей участи. Просьба, взять под опеку мир, утративший магию и не несущий потенциальной пользы на благо империи, но при этом требующий гигантских затрат, долго не находила поддержки в политическом сообществе Агуннары. Как-то слишком равнодушно, по мнению властелина инкубов, отнеслись поборники света и созидания к факту, что без своевременной помощи целая цивилизация будет обречена на гибель или же на беспросветное мучительное существование подобно невольникам, обитающим в Лимбе.

И вот наконец-то со всех уголков Дарий стала собираться группа творцов, на которых возлагалась важнейшая миссия излечить страдающий мир.

— Так как мы поступим с Азариасом? — прервал Кристоф размышления приёмного отца.

— Не будем торопить события. Наше положение в Совете и без того недостаточно устойчиво, — неохотно ответил Астарот. — С другой стороны никто не несёт ответственность за дикие территории Агуннары и мы тем более.

— Значит, продолжаем делать вид, что нам ничего не известно и, по крайней мере, в ближайшее время не станем сообщать о несанкционированном проникновении безжалостного злодея с Касторадо? А в случае чего, вся вина ляжет на Ривонллир? Раз уж, по последним сведениям, её также заметили в обществе Азариаса.

— Если окажется, что она действительно притащила их сюда, разбираться со всем этим предстоит королеве Снежновиэрелла. Хотя с меня, скорее всего тоже спросят сполна, — инкуб поморщился. — Но как бы там ни было я действую в интересах своего народа и вынужден оставаться беспристрастным. Недопустимо, чтобы из-за этой… неприятной ситуации все наши усилия оказались тщетными.

— В таком случае будем надеяться, что творцы успеют отправиться на Касторадо и приступить к работе до того, как наш главный смутьян проявит себя, — Кристоф откинулся на податливой спинке удобного кресла. — Потому что когда-нибудь это неизбежно произойдёт.

Сидевшая до этого молча Ребекка подняла голову:

— Меня удивляет, почему никого из вас не взволновал вопрос, откуда у Азариаса появился ребёнок? Думаете, это он его отец?