– И поэтому им позволено все? Логично, что сказать, – раздраженно фыркнула я.

Следующие дни прошли в суматохе и подготовке к свадьбе венценосных особ. Дважды приезжала Агнесса – забирала мои «художества», обговаривала очередную постановку, платила за уже сделанное. Портниха расстаралась на славу, и платье получилось если не шикарным, то уж точно экстравагантным. Дракон после «свидания» не появлялся, но слухи, как я и ожидала, уложили меня к нему в постель в тот же день. Димирий делал вид, что относится ко всему философски, но по ночам, ложась со мной в постель, вёл себя слишком нервно. Свободное время я посвящала Берту, тщательно отгоняя от себя мысли от вынужденном расставании с сыном. Мои нервы были напряжены до предела. И предчувствия… Никогда ими не страдала, а тут вдруг стало казаться, что должно случиться нечто ужасное, если не с моей семьёй, то с кем-то из знакомых.

Когда за двое суток до бракосочетания принцессы и княжича ко мне внепланово приехала сразу после завтрака баронесса Ларская, я уже знала, что мои предчувствия меня не обманули.

– Вера, у тебя есть ещё пейзажи? Или, может быть, очередные чудовища? – вместо приветствия огорошила меня вопросами Агнесса.

– Нет, – качнула я головой. – Только эскиз местности из новой постановки. Но он получился в мрачных тонах.

– Срочно отправь за ним слугу! – глаза баронессы горели от вожделения. – Ты становишься не просто скандально известной. Ты – та, чьи работы необходимо покупать, если хочешь прослыть человеком с тонким вкусом!

– Агнесса, – отправив наверх слугу, я повернулась к гостье и только сейчас заметила, что ее милость пожаловала ко мне не в привычном мужском костюме, а в длинном зелёном платье с неглубоким декольте и рукавом в три четверти, – что опять произошло? Это ведь не из-за моего свидания с драконом?

– Да при чём тут дракон, – отмахнулась баронесса Ларская, забрала принесенный эскиз и начала с жадностью его рассматривать. – Великолепно. Просто шикарно. И тёмные горы на заднем плане, и этот ужасающе мрачный лес впереди. А уж фигура в углу картины! Вера, ты скоро озолотишься!

– Ещё бы понять по какой причине, – пробормотала я.

– Мужчины! – торжественно подняла вверх указательный палец Агнесс. – Твои картины начали охоту за мужчинами! Пока никого не убили, но уже есть один заика и трое хромых! А спрос на твои работы теперь так высок, что, думаю, скоро и до краж дойдёт!

Я помотала головой, удивляясь абсурдной ситуации.

– Агнесса, сделайте скидку на мою удалённость от высшего света, пожалуйста, объясните, кого и когда попытались убить мои картины?

– Тот, что стал заикой, барон Аринский, помнишь, я говорила о деревьях из леса, – охотно пояснила гостья, медленно попивая чай из фарфоровой чашки.

– Так он же продал ту картину, вроде как дракон её купил, нет? – уточнила я, делая глоток зелёного чая.

– Продал, – кивнула Агнесса, – а через сутки купил другую, с тем полем мертвецов, что изначально заполучил граф Принский. Говорят, что барон графу немалую сумму предложил, лишь бы стать одним из владельцев твоих работ. Ну вот, повесил он её в гостиной, а ночью оттуда мёртвая леди вышла, барон как увидел, стал заикаться, я сама слышала! – сделала страшные глаза моя гостья.

Я решительно отставила чашку в сторону – ещё поперхнуться не хватало.

– На поле мертвецов никогда не было фигуры женщины. Что оттуда могло выйти?

– Понятия не имею, но с бароном разговаривала два часа назад, – последовал ответ, – он доволен покупкой, хоть и сильно заикается. Вообще, Вера, ты очень не вовремя собралась уезжать. Твои картины сейчас как никогда пользуются спросом. Да и отступника пока не поймали, очень уж искусно он от сыскарей прячется, – народ перешёптывается в своих гостиных, выдвигает разные версии, так что под этим предлогом можно продать всё, что выйдет из-под твоего пера!

«…очень не вовремя собралась уезжать», – да была бы моя воля, я вообще никуда не уехала бы. Зато теперь становится понятным наряд баронессы – видимо, Агнесса перепугалась, что её случайно перепутают с мужчиной…

Заполучив монеты за эскиз, я поднялась к себе в спальню, уселась в кресло, посмотрела в окно. Погода на улице не радовала: похоже, собиралась гроза, если не снежная буря: небо затянуло тучами, ветер гнул к земле деревья. «Всё было мрак и вихорь»³, – вспомнила я классику. В принципе, на душе у меня творилось то же самое. Вот только позволить своим эмоциям восторжествовать я не могла. По крайней мере, пока…

Не знаю, сколько я просидела, уставившись в окно, но в дверь постучали, затем в комнату заглянула взволнованная Лита:

– Госпожа, к вам господа из Сыска в сопровождении лорда Шаринаса пожаловали.

В домашнем платье, полностью закрытом, длиной до пят, шириной в две меня, я спустилась в гостиную.

За небольшим журнальным столиком уже сидели двое «сыскарей», дракон и, как ни странно, Димирий с Лорианом. Чуть позже я узнала, что именно эльф, услышав о намерениях коллег допросить меня, предупредил и Шаринаса, и моего супруга. Пока же я уселась на диван рядом с мужем и вопросительно посмотрела на работников Сыска. Мужчины явно чувствовали себя неуверенно в окружении аристократов. Насколько я знала, в Сыск шли обычно нетитулованные, но амбициозные жители княжества – только так у них была вероятность «выбиться в люди». Так что я прекрасно понимала и их страстное желание допросить аристократку, тем самым хоть как-то возвысившись над ней, и их страх рядом с самим драконом, чьей любовницей я, по их мнению, являлась. Понимала, но облегчать им задачу не собиралась.

– Ваше сиятельство, – нервничая, начал один из «сыскарей», – сегодня утром в имении барона Артуа Горинского было совершено нападение на внебрачного сына барона, Силия. Мальчик уверяет, что его попытался убить стражник с одной из ваших картин… – мужчина замялся, потом всё же закончил. – Ваше сиятельство, ваши картины обладают душой?

– Кроме пейзажей, я пишу и портреты. И они, насколько мне известно, пока не оживали, – ответила я, – так что вывод можете сделать сами: нет, мои картины – это просто рисунки. Никакой души в них нет.

Лорд Шаринас буквально на секунду скептически приподнял брови, показывая, что сильно сомневается в моих словах. Второй «сыскарь» между тем вытащил из принесенной с собой сумки ту самую картину: тёмный замок на горе, двое стражников перед дверями, режутся в карты. Один отвлёкся, повернулся и смотрел в сторону зрителей. Самая безобидная моя работа, её я писала в благодушном настроении. Что тут могло убить? Картёжники?

– Ваше сиятельство, это ваша картина?

– Разумеется, – раздражённо вмешался дракон. Я с трудом скрыла удивление. Что могло не понравиться лорду Шаринасу? – это картина ее сиятельства, именно она была куплена бароном, и никаких следов Силы я на ней не чувствую. Ещё вопросы есть?

Работники Сыска побледнели, поспешили заверить полубога, что вопросов к его любовнице у них нет, и быстро покинули дом. Картина при этом осталась стоять, прислоненная к креслу.

Едва за гостями закрылась дверь, дракон повернулся ко мне:

– Кто вас так ненавидит, Вера? Силы, наложенной на этот холст, хватит для убийства десятка человек.

Над вопросом Шаринаса я думала все оставшееся время: ни примерка готового платья, ни игры с Бертом, ни утешения мужа – ничто не могло отвлечь меня. «Кто вас так ненавидит?». Да если бы я знала! Зачем кому-то необходимо было вкладывать Силу в мои картины? Мужчины многозначительно переглядывались, все втроем, и явно что-то от меня скрывали, но, думаю, дело было не в холстах и моем «обидчике». «Кто вас так ненавидит?». Жуткий вопрос. До этого дня я и не предполагала, что в этом мире существовал кто-то, испытывавший ко мне ненависть…

Картину забрал дракон. И я была благодарна ему за это.

В день бракосочетания принцессы и княжича я чувствовала нервозность. Знакомое ощущение. Озноб, тошнота, учащённое сердцебиение – все эти симптомы раньше, на Земле, появлялись, когда я собиралась появляться в местах с большим скоплением людей. Но тогда причиной были прыщи. Нынешнюю причину звали лорд Шаринас…