В принципе, выводы из сказанного следовали вполне однозначные: богам зачем-то нужно было попытаться свести нас с Шаринасом. Не исключено, что из-за скуки: за смертными наблюдать все же веселее, чем постоянно вариться в своем котле. Дракон обо мне не забыл и появится ровно в срок, чтобы предъявить права на заинтересовавшую его попаданку. Но шанс отбиться у меня все же существует. И вот тут, сразу же после третьего вывода, следует вопрос: а нужно ли мне отбиваться? Может, проще дать дракону то, что он хочет? При соблюдении определенных условий, разумеется: развестись с мужем, забрать ребенка и жить затворницей на окраине столицы? Как-то я намекнула на такой вариант Эльзе. Подруга высмеяла мои размышления и сообщила, что ребенка граф ни при каких условиях мне не отдаст, да и развод я не получу из-за больного самолюбия его сиятельства. Сама необходимость связи с полубогом жену эльфа ничуть не задела. Как раз подобный выход из сложившейся ситуации для подруги казался самым естественным. Вот только после этой связи Эльза предлагала мне вернуться к мужу и жить с ним как ни в чем не бывало, называя при этом имена тех дам, что в свое время так и сделали. Мне же такой взгляд на брак был противен. Изменила? Разводись. Казалось бы, что может быть проще, но только для меня, землянки. Здесь же, в этом мире, считали иначе…
Я и так, и этак крутила в голове ситуацию, пытаясь найти приемлемый выход для всех троих. Не получалось… И никто не желал подсказать что-либо путное… Диар, как назло, сразу после победы в Игре, исчез из моих мыслей и больше рядом не появлялся. Родила? Молодец. Дальше живи самостоятельно. Крутись, как можешь. Помощников не будет…
Отвлекшись от проблем, я вернулась на грешную землю, взглянула на холст и порадовалась, что не беременна – как минимум заикание, а то и выкидыш в таком случае точно были бы обеспечены. То, что нарисовало мое оставшееся без присмотра подсознание, больше всего напоминало этакую смесь Чужого1 и Хищника2. Уродец получился что надо: с мощными лапами, огромным хвостом, мощной головой и непонятных размеров телом. Нет, конечно, пока это был только эскиз, но при правильном подходе к делу… Я снова задумалась.
Агнесса смущала неокрепшие умы жителей столицы не только моими картинами, но и скандальными постановками. За прошедший год баронесса порадовала любителей театра необычной интерпретацией Ромео и Джульетты и сказки о Золушке. Герои в обеих постановках вели себя не так, как положено в патриархальном обществе: мужчины не сказать чтобы проявляли женственность, но были склонны переложить на хрупкие плечи своих пар решение важных вопросов. Женщины же… Наблюдая за жесткой и решительной Джульеттой, я поймала себя на мысли, что такой даме позавидовали бы многие феминистки с Земли…
Именно после постановок Агнессы в высшем обществе начались разброд и шатания и на улицах города все чаще можно было заметить женщин в брюках или юбках-шортах. Мужчины, естественно, возмущались, негодовали, были даже попытки закрыть театр. Но на сторону баронессы вполне ожидаемо встала свободолюбивая эльфийская принцесса, и князь, боясь сорвать намечавшуюся свадьбу, решил закрыть глаза на бунтовавшую Агнессу.
И вот сейчас, посматривая на своё творение, я старалась понять, насколько безопасной для психики дам будет постановка с участием такого чудовища.
– Вера!
Крик перешел в визг. Я вздохнула и перевернула холст «лицом» к стене.
– Вера!
– Я. Эльза, не верещи, – поднявшись со стула, я потёрла затёкшую поясницу. – Что-то случилось?
– Я пригласила модистку. Ты спустишься? – подругу ощутимо потряхивало.
Вот что значит слабая нервная система и не закрытая в мастерскую дверь. Урок мне на будущее.
Спускаться не хотелось – пустые комнаты на неиспользуемом третьем этаже влекли меня больше жилых на первых двух. Но и ударить лицом в грязь на свадьбе её высочества было нельзя. Поэтому я кивнула.
В четырехэтажном доме первый этаж был отдан для приема гостей, служебных помещений, комнат для прислуги и обеденного зала. На втором находились жилые комнаты для графа и его семьи, четвертый же использовался как хранилище для рукописей – хобби супруга. Третий пустовал, пока я всерьез не увлеклась живописью. Теперь все четыре этажа были, можно сказать, обитаемы.
Портниха Арина, высокая, худая, чрезвычайно подвижная женщина, обшивала чуть ли не полстолицы. Не знаю, как обстояло дело с другими клиентами, а у нас с Эльзой женщина появлялась в окружении помощниц и разнообразных, часто тяжелых, рулонов ткани.
Разглядывая себя в напольное зеркало, я вспоминала, как еще полтора года назад жила с покрытым прыщами лицом. Мелкая, худющая, красная, чистый бес. Сейчас лицо очистилось, с той стороны зеркала на меня смотрела черноволосая миловидная девушка с зелёными глазам, чуть вздернутым носом и пухлыми красными губами. Не красавица, скажем прямо, но уже и не уродка, каковой я себя считала до появления в этом мире.
– Госпоже не понравилась расцветка? – вывел меня из задумчивости почтительный вопрос швеи.
Я посмотрела на ткань, перевела взгляд на оставшиеся рулоны и уверенно качнула головой.
– Лиловое платье я точно не хочу. Или песочное, или тёмно-голубое.
Выдрессированные служанки мгновенно достали из горы рулонов нужные расцветки, и обсуждение наряда продолжилось. Помня о настроении, царившем в обществе, я решила в будущем тщательней следить за языком при разговоре с Агнессой, так как та же Эльза, судя по доносившимся до меня отрывкам разговора, собиралась заказать платье длиной выше положенного. Некоторое время подумав, я решила внести некоторые коррективы в уже обговоренный фасон. Тем более, дракон в ближайшее время появиться точно не должен…
– Бордовое платье будет смотреться на мне идеально! – подруга довольно улыбалась, заранее предвкушая тот фурор, что произведет среди аристократов своим нарядом.
Бордовый цвет действительно выгодно оттенял ее синие глаза и тёмно-каштановые волосы. И я заранее посочувствовала Лориану. Ходила молва, что его брат, кронпринц Дорион, питал слабость к красоткам типа Эльзы. Если же в предсказании была хоть капля правды…
– Госпожа, – вывел меня из задумчивости голос служанки, – к вам пожаловали баронесса Ларская. Просят срочно принять.
Недоуменно переглянувшись с Эльзой, я оставила модистке последние указания насчет наряда и спешно спустилась в гостиную, гадая по пути, что такого страшного могло произойти, чтобы Агнесса появилась здесь «вне графика».
– Вера, – ее милость поднялась мне навстречу с застеленного бархатным покрывалом диванчика, – Вера, ты не поверишь, что случилось!
Невысокая полная шатенка средних лет, баронесса Ларская ожидаемо нанесла визит в брюках и мужской блузе. Предводительница движения «младо-феминисток», как в шутку я называла ее приятельниц, выглядела взволнованной, если не сказать перепуганной.
– Ты слышала последние сплетни? – поинтересовалась Агнесса, едва служанка, накрывавшая стол для чаепития, удалилась.
– Откуда? – я налила в чашку зеленый чай из заварника и с наслаждением выпила несколько глотков.
– Вера, нельзя вести затворнический образ жизни, – попеняла мне гостья, – ты все же модная художница…
На этой фразе женщина запнулась, побледнела, отставила в сторону свою чашку и тихо произнесла:
– Вера, ходят слухи, что твои картины обрели души!
Я поперхнулась и долго кашляла, пытаясь прийти в себя. Агнесса терпеливо ждала, когда приступ кашля закончится.
– Вы сейчас пошутили? – последовав примеру гостьи и тоже от греха подальше отставив чашку, спросила я, внимательно вглядываясь в темно-синие глаза баронессы.
– Увы, – последовал ответ, – барон Аринский утверждает, что ему по ночам снятся деревья из того проклятого леса, а графиня Верская… Она полагает, что дворецкий твоего безумного замка убил ее служанку!
