Сыновья Альфария никогда не знали истинной природы своего информатора. О, Эонид не сомневался в том, что было много людей, которые подозревали, что именно он скрывался за таинственными разведотчётами и актами саботажа, но никто не узнал, под каким именем он скрывался в Губительном Шторме. Во всей галактике было только три человека, которые знали, что Эонид Тиэль сделал во имя долга: он сам, его друг, который отправился с ним в гробницу по своим собственным причинам… и Император.

Часто он задавался вопросом, что произойдет, если он покинет Губительный Шторм. Если бы он начал искать свое прежнее, смертное я. Смог бы Эонид выжить за пределами Губительного Шторма? Мог ли он предупредить себя прошлого о том, что должно было произойти? Или некоторые из демонов, с которыми он сражался во время своей долгой военной кампании, были теми самыми посланниками, которые пытались донести знания из будущего?

В конце концов, он отказался от этого. Его судьба лежала перед ним: закрепить за собой имя Мария Гейджа, чтобы скрыть свое настоящее имя от всех — даже от самих Тёмных Богов. Даже от самого себя, иногда. На века Эонид забыл, кем был на самом деле, и стал Пожертвованным Сыном воистину, а из притворства. В этом состоянии Тиэль совершал ужасные поступки, которые будут беспокоить его до конца жизни, который, похоже, наступал.

И какой это был конец! Он не только лишил Жиллимана армии культистов и целой планеты, но и освободил имперских пленных с Мортендара. Он манипулировал силами, направленными для нападения на тюремный мир, чтобы помочь имперским пленникам сбежать, объединиться и захватить небольшой звездолёт. На нём, как оказалось, стоял варп-двигатель, а среди беглецов была недавно захваченный навигатор, преданная Золотому Трону даже после всего, что она пережила в Губительном Шторме. Они разнесут вести о том, что случилось с Макрейджем, и у Империума не будет иного выбора, кроме как их слушать. В конце концов, даже Железные Воины не смогут игнорировать слова Живой Святой и нескольких Лордов-Инквизиторов в придачу.

Последний Осирианин тоже был уничтожен. Если бы этот мерзкий ксенос остался один на своей кошмарной планете и продолжил мучить своих рабов, он бы вскоре освоил дары Тзинча, и человечество сильно пострадало бы от его рук. Включив его в Тёмный Крестовый Поход, — искушение, пред которым инопланетянин не сможет устоять, — Эонид лишил Архитектора Судьб одного из потенциально могущественных приспешников в будущем. Возможно, это мелочь, если сравнивать с масштабами угрозы, исходившей от Жиллимана — но во всём, что было связано с Великим Обманщиком, не было слишком мелких угроз, чтобы не сокрушить их преждевременно.

Эонида вырвало из воспоминаний неожиданное зрелище, которое открылось, когда облака дыма и пыли разошлись. Из-за взрыва Варп-бомбы вуаль Эмпирей на какое-то время была рассеянна, и в небе Макрейджа загорелись настоящие звезды впервые с того дня, когда забушевал Губительный Шторм. «Интересно, » — подумал Эонид. «Сколько времени прошло с тех пор, как я вижу настоящие звезды, а не многогранное безумие Варпа?» С тех пор как он прибыл в Губительный Шторм после посещения гробницы, он знал, сам не ведая от чего, что если он покинет Шторм, то это его убьёт. Возможно, это было из-за парадоксального нахождения в в двух местах одновременно, или, возможно, без энергии Варпа он не смог бы поддерживать свою материальную форму.

Когда он посмотрел на небеса с улыбкой на лице, Эонид почувствовал, что последняя часть его жизни сгорела. Он не взглянул на свои ноги, но почувствовал, что его тело начало растворяться, превращаясь в туман. Тиэль закрыл глаза, позволив забвению поглотить его. Его душа угасла, так как последние его силы были истощены, сожжены тем самым пламенем, которое прежде двигало его.

За исключением одной искры, мельчайшего фрагмента его души, осколка настоящего характера Пожертвованного Сына. Её захватило психической волной разрушения Макрейджа. Её забросило сквозь бушующие приливы Моря Душ в глубины, куда даже Боги Хаоса не осмеливаются соваться, и она затем вынырнула из Эмпирей в другой, более невежественной эпохе. И эта искра внедрилась в тело новорожденного мальчика на Макрейдже, который вырастет под властью Робаута Жиллимана и станет потом новобранцем Тринадцатого Легиона, как только Великий Крестовый Поход достигнет Пятисот Миров.

И имя этого ребенка, теперь и навсегда, было Эонид Тиэль.

******

Стоя в одиночестве в одном из наблюдательных отсеков «Чести Макрейджа», Робаут Жиллиман наблюдал за гибелью своего родного мира. Звездолёты, прежде сражавшиеся за господство над ближним космосом планеты, теперь улетали прочь, опасаясь гибели. Взрыв варп-бомбы завершился, и Эмпирей уже двигался назад, чтобы заполнить область, откуда его изгнал взрыв. Нити Варпа захватили осколки мира и затягивали их в глубину Моря Душ. Стаи Нерождённых питались страданиями и ужасом, которыми были насыщены эти безжизненные камни, прежде чем бросить их и перейти к следующим.

Вся планетарная система также пострадала от разрушения Макрейджа. Путь к Славе завершил своё существование, и древние заклинания, которые сохраняли баланс между мирами, распались. На сохранившихся мирах демонов снова запылала война между полчищами Тёмных Богов, когда легионы Бога Крови вторглись в болота Тулия, а войска Архитектора Судьб стекались в сады Лаписа. Вслед за посещением Последнего Осирианина Ардий погрузился в безумие, и даже адские легионы Хаоса опасались могущества «Дремлющих Королей». Что касается Нова Тулия… Там действительно ничего не изменилось, и на нём по-прежнему полыхала глобальная война.

Тёмный Повелитель Хаоса стоял в одиночестве, потому что никто не осмелился рискнуть навлечь на себя его страшный гнев. Сам воздух дрожал от едва сдерживаемой ярости Жиллимана. Армия культистов, которую он взращивал тысячелетиями, была мертва. Артефакты Губительных Сил и секреты, которые они таили, сгинули. Биотехнологические лаборатории и все реликвии, находящиеся в хранилищах Крепости Геры, были уничтожены. Одним ударом Эонид забрал у него больше ресурсов, чем сто Лордов Хаоса могли обладать вместе взятые. Его планы были сорваны, и, хотя ситуацию еще можно было исправить, Робауту предстояло полностью переосмыслить план предстоящей кампании.

И, в довершение всего, душа Эонида исчезла. Первое, что сделал Робаут после телепортации на «Честь Макрейджа», была попытка поймать душу изменника. Ох, каким бы он мучениям подверг его, чтобы наказать Тиэля за его предательство… Но Жиллиман ничего не нашел. Душа Эонида пропала без вести после уничтожения Макрейджа, и никакие угрозы не могли заставить Нерождённых, кружащих вокруг обломков планеты, доставить отступника ему. И поэтому Робаут остался здесь один и мрачно размышлял над разрушением своих планов, в то время как преданные ему Тетрархи работали, чтобы привести в порядок войска под его командованием.

Внезапно он ощутил новое присутствие, внезапно с ним в смотровой, где раньше их не было. Жиллиман узнал, кто к нему прибыл. Он повернулся и увидел гостя, которое его сыновья знали как Хранителя Могил. Древний демон Нургла стоял, вытянувшись в полный рост, будучи облачённым в свою черную мантию, не указывая никак на то, как он вошел в этот запретный отсек звездолёта. Впрочем, Робауту это было не важно.

— У нас был договор, отрок Нургла, — фыркнул Тёмный Повелитель, сдерживая свой гнев — битва с демоном была бесполезна. — В обмен на трупы всех, кто погибал на территории Губительного Шторма, ты должен был защищать Макрейдж, чтобы убедиться, что баланс сохраняется. Почему ты позволил этому случиться? — и Робаут указал на разрушенный мир, видимый через бронированный иллюминатор.

— Детали нашего договора были ясны, — ответил Могильщик хрипящим басом. — Я оберегал Макрейдж до тех пор, пока твой сон не завершился. Ты уже пробудился, когда взорвалась бомба, не так ли? Я выполнил свою сделку, Робаут, и теперь наш договор закончен.

— Я не забуду этого, — сказал Жиллиман. — Ты знаешь все, что происходит в Губительном Шторме, ибо это было частью твоих обязанностей как Хранителя Могил. Должно быть, ты знал о бомбе, но ничего не сделал, поскольку она была заложена на Макрейдже. И когда Мортендар был потерян, ты тоже ничего не сделал. Не думай, что из-за этого не будет последствий, сынок Бога Чумы.