Хотя правители Лафиса очень опасны в битве, истинная угроза, которую они представляют для тех, кто летит к Макрейджу, менее заметна. Каждый Лорд Хаоса, который прилетает на демонический мир, чтобы пройти испытание, приветствуется парадами, осыпается похвалой. Их приглашают на щедрые праздники, якобы брошенные в их честь, все вокруг них говорят им, что им не нужно проходить никаких испытаний, настолько очевидна их ценность и так любимы они в глазах самого молодого Бога. Но даже если им не нужно сражаться или убивать, несомненно, они могут наслаждаться удовольствиями Лафиса, прежде чем продолжить свое путешествие? В конце концов, раз они боролись так долго, чтобы заработать свое место, то они заслуживают того, чтобы получить свою законную награду за такую преданность Слаанеш. И как только Лорд Хаоса насыщается запретными удовольствиями, жители планеты набрасываются на него, чтобы удовлетворить свои собственные аппетиты, а затем обглоданные кости очередного неудачника добавляются к художественным фрескам.
Когда армада Гейджа уничтожила несколько звездолётов, летавших вокруг Лафиса — путём высадки на борт и захвата или расстрела с расстояния, в зависимости от намерения командиров, — один звездолёт вышел на геосинхронную орбиту, проходящую над столицей планеты. Прежде он был космическим кораблем Имперского Космофлота и воевал с пиратами сегмента Ультима. Но время и предательство привели его к тому, что он присоединился к тем самым рейдерам, с которыми боролся, и столетия пребывания в Губительном Шторме превратили его в жемчужно-белое гладкое зазубренное копье, покрытое шипастыми наростами из розового металла. Теперь звездолёт назывался «Воля Разорителя», и принадлежал Катону Сикарию, Князю-Воину Эспандора и Лорду Хаоса Слаанеш. Гейджу пришлось долго убеждать властного и высокомерного Князя-Воина покинуть его владения и еще дольше заставлять его согнуть колено перед Пожертвованным Сыном, хотя и временно. В конце концов Гейдж пообещал развратному мечнику, что Катону будет позволено скушать тело Жиллимана, чтобы заручиться его помощью. Сикарий был убежден, что подобная людоедская трапеза дарует ему силу Мстительного Сына, и он получит место величайшего избранника Слаанеш.
Шаттл Сикария приземлился рядом с самым богатым дворцом Лафиса —великолепным строением, усеянным золотыми башнями и многоцветными арками и принадлежащим Хранителю Тайн, которого смертные знали по имени Амнаих Золотой, и которого местные жители почитали как божество. Король-воин вышел из своего транспортного средства, одетый в богато украшенную силовую броню, его оружие — искажённый силовой меч и плазменный пистолет — свисало с его пояса, и прошел прямо через главные ворота дворца.
Воздух был полон дыма, поднимающегося из жаровен, наполненных наркотиками и ладаном, и стоны и молитвы тысяч смертных бесконечным эхом отражались среди позолоченных стен. Катон Сикарий прошел сквозь разврат, творящийся во дворце Амнаиха, без страха, и толпы поклонников разошлись перед ним, глядя на его великолепную бронированную фигуру заворожёнными глазами. Никто из них не был во дворце больше года, но их душевные огни уже мерцали, а их силы истощались, чтобы прокормить того, кому они поклонялись как божеству. Со временем они умрут, и их тела будут осквернены так же, как и то, что осталось от их душ, сожженных в животе Хранителя Тайн.
Князь-Воин Эспандора зашагал вперед, следуя зову Великого Демона, который обитал в центре дворца, и проигнорировал шепот и дразнящие предложения культистов — еду, напитки, наркотики и даже такие удовольствия, о которых такой распутник, как Катон, не имел понятия прежде. Но он держал свои мысли подальше от их искушений, сосредоточив внимание на большей добыче, ожидавшей его впереди. После того, что казалось часами хождения по забитыми плотью залам, перед Сикарием распахнулись огромные врата, и он оказался в присутствии самого Амнаиха.
Внешность Хранителя Тайн соответствовала его титулу. Его пурпурная кожа была покрыта сотнями пирсингов, каждый из которых был изготовлен из свадебных украшений кого-либо из его слуг после того, как они принесли ему в жертву своего супруга или супругу. Его глаза сияли золотым светом, подобным первому проблеску солнца после эпохи бесконечной ночи, обещая мир и вечную радость всем, кто приветствовал этот свет внутри себя. Великий Демон развалился на своем троне, окруженный величайшими дарами своих рабов и самыми достойными слугами, и смеялся, пока Сикарий шагал к нему.
— Милый маленький князь! — сказал он, и эхо его голоса прокатилось по тронному залу, от чего культисты испытали приступы экстаза. — Вы пришли сюда, наконец. Мы ждали вас. Приходите, присаживайтесь. Нам нужно многое обсудить, прежде чем вы продолжите идти по пути своей судьбы.
За словами Амнаиха по залу разошлась волна мускуса, и запах вместе со словами одновременно обрушились на волю Сикария, подвергая его смертельной опасности Лафиса. Но когда психическое и сенсорное воздействие достигло Князя-Воина, на его доспехах засияли алые руны, и влияние Амнаиха было отражено. Эти руны были первым подарком Мария Гейджа Катону Сикарию, и их нанесли величайшие Колдуны, служащие Пожертвованному Сыну. Но, хотя они защищали Сикария от внешнего влияния, их вопиющее неповиновение приспешникам Тёмного Принца не обошлось без цены. Чтобы избежать гнева своего божественного покровителя, Сикарий должен был пожертвовать самым дорогим для себя: руны были нанесены на его доспехи кровью Каарьи Саломбар, пиратской королевы, которая помогла Сикарию стать неоспариваемым правителем Эспандора и стояла на его стороне с тех пор. Князь-Воин убил ее своими руками после кровавой гражданской войны на демоническом мире, которая закончилась тем, что победители покинули его, чтобы присоединиться к Тёмному Крестовому Походу.
— Что это? — спросил Амнаих, удивленный, но еще не встревоженный, хотя Сикариус продолжал наступать. — Что за трюк ты замыслил ты, маленький князь?
Сикарий продолжал идти, обнажив свой демонический меч одним плавным движением. Идея о том, что ему кто-то осмелится угрожать здесь, в самом центре его владений, наконец-то осенила Амнаиха, и Хранитель Тайн поднялся с трона, призывая свой длинным проклятый клинок усилием одной лишь мысли мысль. И в тот самый момент, когда клинок, возникший из Эмпириев, был призван волей Великого Демона, Сикарий внезапно ускорился. Амнаих едва успел поднять свой меч, чтобы заблокировать первый удар Повелителя Хаоса, и их дуэль продолжалась лишь несколько секунд — оба двигались слишком быстро, чтобы собравшиеся культисты успели что-то разобрать. Амнаих был выше и сильнее Астартес, но в начале поединка он оступился, и Сикарий непрерывно атаковал его, не позволяя подняться демону на обе ноги. Более того, кровавые руны на его доспехах теперь пылали, и их близость вонзилась в сущность Хранителя Тайн подобно ледяным клыкам, дестабилизируя его воплощение. Даже большие когти Амнаиха не могли пробить доспехи, такова была сила благословения, которое колдуны Хаоса соткали из жизни и души пиратской королевы.
В конце концов, Князь-Воин Эспандора насадил Великого Демона на свой меч, и они оба застыли на несколько секунд в гротескной интимной картине.
— Это… не… испытание… — захрипел Амниах, из рта которого вытекала серебряная и золотая кровь.
— Я избранник Слаанеш! — объявил Катон Сикарий, его голос сотряс комнате, заставляя замолчать завопивших от испуга культистов. — Тёмный Принц ожидает от меня большего, чем просто идти по стопам предшественников.
Несмотря на то, что в его грудь вонзили лезвие, Амнаих рассмеялся, и хрустальные окна разбились во всём его дворца от звука его хохота, их осколки пронзили плоть его преданных.
— Вы, смертные, ничего не знаете о настоящем избраннике Слаанеш. Но вы узнаете скоро, когда свет угаснет.
Скрытое шлемом лицо Катона Сикария исказилось в гневе на этот упрек. Он разорвал рукой рану на груди Великого Демона и вырвал черное сердце Хранителя Тайн, бросив огромный труп на землю. Князь-Воин поднял окровавленный орган, и громкоговоритель его шлема разошёлся надвое, превратившись в два ряда острых клыков, которыми Лорд Хаоса отрывал куски демонической плоти от сердца, шумно пожирая сущность Амнаиха, пока ничего от неё не осталось.
