Когда Жиллиман встал перед своими потрясенными сыновьями, потолок святилища рассыпался в осколки мрамора и бесценного стекла, а их рассудки обжёг ужасный крик. Последний Осирианин пришел, чувствуя пробуждение того, кто истребил свою расу. Сила ненависти пришельца была настолько сильна, что временно затихло сражение за воротами Крепости: смертные упали на колени от боли, а Инфернальные Охотники прекратили убивать всех без разбору, осторожно глядя в сторону этой новой угрозы.
Избранник Тзинча кричал, произнося проклятия на своем собственном языке, в котором не было слова «милосердие». Был момент, тот момент, когда судьбу еще можно было переписать, когда Хаос мог отвратить свою милость от Темного Мастера прежде, чем он бы смог вернуть себе всю силу. Последний Осирианин пролетел через атмосферу Макрейджа подобно горящей комете, нацеленной прямо на Архи-Предателя. Четыре конечности, окружённые варп-огнём, потянулись к беззащитной голове Жиллимана и внезапно замерли.
Светящиеся колдовские цепи внезапно появились в воздухе, обернулись вокруг древнего ксеноса и прикрепили его к стенам святилища, удерживая Последнего Осириана на месте. Он снова закричал в ярости и гневе, и Жиллиман улыбнулся, когда его ловушка раскрылась. Медленно, с почти непристойной мягкостью, он протянул правую перчатку, поглаживая лицо инопланетянина, как если бы тот был его верным домашним питомцем. Затем Робаут одним движением вонзил свои когти в череп ксеноса, пронзив его огромный мозг окутанным энергией металлом и оборвав его жизнь, и высосал его душу, когда она в отчаянии попыталась сбежать. Колдовские цепи исчезли, труп Осирианина упал на землю, и Жиллиман повернул взгляд к Ультрамаринам, которые стояли неподвижно у входа в святилище.
— Преклонитесь перед мной, мои сыны, — произнёс Робаут Жиллиман, примарх Ультрамаринов, Архипредатель Империума и перерождённый Тёмный Повелитель Хаоса.
Чудовищная воля примарха нахлынула на собравшихся Лордов Хаоса, как приливная волна, ударившая по их умам. Она призывала к преданности, вписанной в их кровь, в их подготовку в ходе превращения в Астартес. Даже Бе’лакор почувствовал желание согнуть колени, его адская природа предала его перед тем, кто владел милостью Богов, лишив титула Тёмного Повелителя Бе’лакора тысячелетия назад. Первоизбранный Князь закричал в бессильной ярости, потому что воля Богов, которую он пытался превзойти, раздавила его и впервые за бесчисленные века заставила его встать на колени.
Каст был первым из Лордов Хаоса, который опустился на колени с мучительным криком, поскольку сила, которой его питал Парменидий, подвела его в первый раз. Затем Тит преклонился перед примархом, его лицо исказилось в пурпурной гримасе ненависти. Уриэль стоял еще несколько секунд, его тело дрожало от усилий противостоять нечеловеческой силе Жиллимана, прежде чем он тоже преклонился под действием давления. Сикарий встал на колени последним, и его чудовищная гордость оказала большее сопротивление власти Робаута, чем весь гнев, ненависть и решимость его соратников — но и её было недостаточно.
Только Марий не склонился и уставился на примарха горящими глазницами.
— Встань на колени, — повторил Жиллиман.
— Никогда, — ответил Пожертвованный Сын. — Я никогда не буду становиться на колени перед тобой.
Наступила пауза, когда Тёмный Повелитель наблюдал за своим единственным непокорным сыном, впервые увидев его по-настоящему с тех пор, как он поднялся со своего трона. Что-то холодное и бесчеловечное пробежало по его воскресшему лицу, и когда Робаут снова заговорил, его слова были полны яда.
— Ты, — сказал Жиллиман, — не Марий.
Далеко, в Царстве Хаоса, столкновение клинков и пролитие крови прекратились на Равнинах Резни. Двор Изменений умолк. Дети Нургла прекратили свои игры в саду отца. Кутеж и разврат в Серебряном дворце Слаанеш утих.
— Да, я не он.
Остальные Лорды Хаоса с усилием повернули свои головы и уставились на Пожертвованного Сына в совершенном непонимании. Но он не смотрел на них, его внимание было полностью сосредоточено на Жиллимане.
— Марий Гейдж мертв, — объявил демон с пылающей головой. — Он умер десять тысяч лет назад, и его душа была поглощена Князем Демонов Самусом. От него ничего не осталось, кроме отзвука боли и безумия в Варпе. Но его имя было для меня полезной маской, чтобы скрываться за ней.
Пожертвованный Сын изменился.
Его рога и пылающий череп исчезли, сменившись старым красным шлемом Марк-4. Его крылья сложились и исчезли. Эмблемы Хаоса на его доспехах, казалось, сошли подобно шкуре змеи, и силовая броня обманщика приняла тот цвет, который носили Астартес Тринадцатого Легиона в славные дни Великого Крестового Похода, за исключением наплечников, на которых эмблемы Ультрамаринов были закрашены черной краской. Его когти превратились в обычные бронеперчатки, в которых «Марий Гейдж» держал пистолет и силовым меч.
— Я есть твой позор и грехи, оставленные на ткани вселенной огнём и яростью, — провозгласил сбросивший маскировку воин. — Я это все, кого ты предал, каждый сын, которого ты послал умереть во имя своих амбиций. Я Пожертвованный Сын, Вождь и Последний из Красного Знака, и ты знаешь моё имя!
Комментарий к Глава 2: Военачальники
Фууух, ну и долгая же это была глава.
На мой взгляд, “Марий Гейдж” ускорил воскрешение своего ненавидимого примарха за счёт того, что устроил столь чудовищное кровопролитие в ходе Тёмного Крестового Похода и загубил столь много душ Ультрамаринов.
========== Глава 3: Знай моё имя ==========
Он вернулся.
Бич Империума. Архипредатель человечества. Корень всего зла. Аватар Погибели. Тёмный Повелитель Хаоса. Разрушитель Эскрадора. Истваанский Мясник. Рак Эфирного Совета. Он обладает множеством имён, но я предпочитаю называть его Отцом.
На протяжении десяти тысяч лет обитатели Галактики считали его погибшим, но я знал лучше. Я знал, что его злодейство просто так не оборвётся, знал, что он выберется силой из могилы, которую он давно заслужил. С тех пор, как он предал меня и пытался убить меня и моих братьев, даже когда я сделал всё возможное в ходе восстания против него, мы всё равно связаны узами — генетическими и духовными, которые есть между любым Астартес и его примархом.
Иногда я считаю, что Император сделал некоторых из Своих созданий слишком хорошо, а иногда — что недостаточно хорошо.
Я знаю, что он выжил и планирует своё возвращение из зоны, лежащей на грани жизни и смерти, замышляя отомстить за своё поражение. Ибо, если у нас и есть общая черта характера, то это целеустремлённость. Никто из нас не смог бы смириться с поражением или даже сдаться.
И потому я блуждал, сражаясь с Хаосом везде, куда попадал, и в том числе в тех тёмных местах между звёздами, куда Империум не осмеливается сделать шаг. Я замыслил завершить то, что начали Фулгрим и Император на Терре. Способ отомстить за павших братьев. Способ оборвать жизнь избранника Богов Хаоса.
И за свои грехи я узнал…
На окраине Галактики, куда опасаются ходить боги да демоны, окутанной тёмным светом, вместе с единственным спутником, ещё более отчаянным, чем я, я нашёл силу, которой мог покончить с позором моего Легиона. Эта сила схватила нас, перековала наши тела и забросила меня назад. Насколько я знаю, мой спутник остался там и, хотя я почти не испытываю эмоций, я вздрагиваю от мыслей об его судьбе и о том, кем он мог бы стать после своего освобождения. Я не уверен, что Галактика готова принять такого, как он, хотя в такие времена он может быть единственной надеждой.
Сколь много я повидал всевозможных чудес да кошмаров. Столь много событий, которые я прежде считал невозможными, если бы смог их вообразить. Галактика гораздо больше, гораздо невероятней, чем мы когда-либо считали. И гораздо прекрасней, если бы я потратил сотни лет на то, чтобы осмотреть её и восхититься ей.
При всех своих ужасах она — место, которое не стыдно ни защищать, ни умереть за.
И теперь, в конце эпохи, моей Отец пробудился на своём троне и вся Вселенная закричит перед своим концом. Псайкеры среди звёзд будут плакать, не зная от чего, ощущая ужасную темноту, которая вернулась в Галактику. Слуги, которых он рассеял в рядах противников, поймут, что он вернётся, когда поводки натянутся на их шеях, и они будут исполнять свои задачи с приливом новых сил от страха подвести своего господина и бога. В Оке Ужаса демоны-примархи зашевелятся, когда древние клятвы преданности задёргают их чудовищные души.
